«Черный ростовщик»

Вчерашняя буря казалась просто легким бризом после океанских штормов, но именно она поставила крест на дальнейшем путешествии.

«Сан-Фелипе» направлялся в Картахену. Это был совсем новый фрегат, только этой весной сошедший со стапелей Кадиса. Подобно всем испанским кораблям, построенным в Старом Свете, «Сан-Фелипе» мог похвастать изысканной четкостью линий и богатством отделки. Как внутренней, так и наружной. Корпус был выкрашен желтой охрой и издали казался золотым. На полубаке блистали медью погонные орудия. Носовая фигура была покрыта позолотой. Прекрасная дева-ангел, расправив крылья, мечом указывала путь кораблю. На высокой корме четыре кариатиды поддерживали полукруглый балкон. Из-за такого количества прекрасных дам на борту моряки посмеивались над «Сан-Фелипе» и предрекали ему недолгое плавание с бесславным концом. Но вышло иначе.

Летом того же года «Сан-Фелипе» вместе с каравеллами «Авис» и «Ниньо» вышел из Кадиса и взял курс на запад, в Новый Свет. Первый же шторм сократил их маленький караван. Каравелла «Ниньо» то ли сгинула в морской пучине, то ли была унесена бурей далеко в сторону. Как бы то ни было, больше они ее не видели. «Сан-Фелипе» и «Авис» продолжили путешествие вдвоем и уже почти достигли берегов Мейна,[1] но очередной шторм отнес корабли далеко к северу. Когда утром 2 октября 1664 года путешественники увидели землю, перед ними предстал не материк, а остров Тобаго.

Солнце только-только оторвалось от горизонта. Дон Себастьян Эспада, благородный идальго и лейтенант мушкетеров «Сан-Фелипе», стоял, небрежно облокотившись на фальшборт,[2] и любовался — иного слова тут и не подберешь — песчаным берегом и пальмами, что слегка покачивались на ветру. Первая земля за три месяца путешествия! Глядя на нее, Эспада отчетливо понял, насколько он все-таки сухопутный человек. Худощавый и гибкий, он вполне оправдывал свою фамилию, которая дословно означала «шпага». Оружие вне всякого сомнения благородное, но никак не водоплавающее.