Много-много картинок, словно в калейдоскопе, сменяют друг друга: вот мои соседи-узбеки, которые учат есть плов руками; вот я босая бегу к арыку, чтобы спастись от жары; вот мы с подружками жуем еще неспелую, сводящую скулы айву; а вот горы — из моего окна были видны горы! — все это из детства, из тех 90-х, которые называют лихими, перестроечными, смутными. Из тех светлых 90-х — потому что это годы моего детства.
Распад, перестройка, приватизация, очереди в магазины — сумасшедшие процессы, которые сотрясали огромную страну и о которых я знаю лишь из уроков истории, из фильмов, а еще — из воспоминаний моих родителей. Это им, их поколению и поколению чуть старше, достались сложные, непонятные, тревожные времена. Времена, которые меняли страну, меняли людей; времена, которые, несмотря на все это, врезались в память, оставив светлую грусть и выветрившуюся горечь потери чего-то неуловимо важного.
Сегодня я могу спросить об этом только маму. Так уж получилось. Сложными они были — эти лихие 90-е, сложными. Ломались самые близкие, самые надежные…
— Мам, а помнишь девяностые?
Мама колдует на кухне, не оборачиваясь, отвечает:
— Ну, доча, это не то время, которое можно забыть.
— Расскажи!..
Она резко поворачивается и смотрит прямо в глаза. В них вопрос, тревога, удивление:
— Линара, у тебя все в порядке? Если что-то случилось, я прошу тебя — не скрывай, давай поговорим. Мы обязательно все решим, вот увидишь, только не скрывай, я прошу!
Я смеюсь, подхожу к ней и обнимаю:
— Мам, все в порядке — правда! Всё-всё. Я эссе пишу, мам. В Москву.
Она как-то сразу успокаивается, возвращаясь к привычным кухонным делам.
Вот так начинается наш разговор о 1991-м и девяностых вообще — исторических декорациях теперь уже прошлого века.
— Тяжелые годы, дефицит. До сих пор не могу забыть, как мечтала купить тебе ваньку-встаньку, когда ты только начинала ползать, и ведь были деньги, а нигде не было этой чертовой неваляшки! Вы, наверное, первое безневаля-шечное поколение в истории. Книжек детских нет, игрушек нет, даже магнитную азбуку мы брали напрокат у знакомых, потому что не было их в продаже. Вот тебе и переход к рынку! — смеется.
— Мам, а расскажи мне, каким был девяносто первый?
Комментарии к книге «Я вырос в свободной России», Юлия Владимировна Свешникова
Всего 0 комментариев