«Солдатами не рождаются (Живые и мертвые, Книга 2)»

Константин Симонов

Живые и мертвые

Книга вторая. Солдатами не рождаются

1

Командиры полков разъезжались после встречи Нового года у командира дивизии. Последним уехал командир 332-го, майор Барабанов. Серпилин молча, со значением пожал ему руку: "Знаю, что еще добавишь, но много не добавляй. Понял меня, Барабанов?"

Хоть и подмывало сказать это вслух, удержался. Все же - командир полка. Если дать привыкнуть человеку к тому, что не надеешься на его совесть, может потерять и ту, что осталась.

Принимали гостей в землянке у начальника штаба, полковника Пикина, самой просторной из всех и даже с присланным женою ковром над койкой. Провожая, оделись и вышли на воздух втроем - с Пикиным и замполитом, полковым комиссаром Бережным.

- Двадцать три ровно, - сказал Пикин, заворотив рукав полушубка и посветив фонариком на часы. - Первый этап встречи завершили по плану, не задержали. К бою курантов будут у себя на местах и поднимут - кто на что способен!

- Хотелось бы, чтобы некоторые были способны на меньшее, - сказал Серпилин. - Беспокоюсь за Барабанова...

- Ничего, Левашов его удержит, - сказал Бережной.

- Как же, удержит твой Левашов!

- А что, характер на характер...

Серпилин не ответил: не хотелось ни спорить, ни говорить. Хотелось молча постоять под высоким морозным небом, почувствовать его высоту и торжественность.

Стояла тишина, еле слышно шуршала поземка. Волга была невидима отсюда, она лежала во льдах, далеко-далеко, за левым флангом фронта, но Серпилин все равно незримо чувствовал ее сейчас - и ее холод, и ее ширину, за которой тянулись безбрежные снега Заволжья, и в них - переметенные, просвистанные ветрами снежные дороги и тонкая, как брошенный в снега черный волосок, одноколейная ветка от Красного Кута на Эльтон - глубокие тылы, госпитали, госпитали...

Впереди был Сталинград, так и не взятый до конца немцами, а теперь уже шесть недель окруженный нами. Там, в ледяной ловушке, заняв круговую оборону по всему огромному кольцу в двести километров, сидели немцы двадцать две дивизии, - сидели и ждали! Серпилин хорошо представлял себе, чего могут ждать люди в окружении, - ждали и нашего штурма, и выручки, и приказа пробиться, и чуда, и гибели - всего вместе.