Дон Игнатий (Иниго) Лопес де Рекальдо Лойола — таково было имя того молодого рыцаря, из-за права судить которого спорили государство и церковь; а его верным товарищем, принявшим участие в его «огромных и вероломных преступлениях», был капеллан дон Педро де Онас Лойола. Акты не говорят нам, в чем заключались эти преступления, но они несомненно доказывают, что дон Игнатий не был в это время святым и нисколько не стремился стать им. Впрочем, а как могли у него уже тогда появиться такие высокие стремления? Конечно, вполне возможно, что отец, дон Бельтрам де Лойола, предназначал его одно время для духовной карьеры. У дона Бельтрама было не менее тринадцати детей, и вполне естественно, что ему могла прийти мысль направить последнего из своих восьми сыновей, дона Игнатия, на церковную стезю, тем более что старший, дон Педро, был уже вполне прилично обеспечен благодаря деятельности на этом поприще.
Но если и предположить, что подобный проект когда-либо существовал, то позднее дон Бельтрам, несомненно, оставил его, так как мы встречаем дона Игнатия совсем еще молодым пажом в доме великого казначея дона Жуана Веласкеса-и-Квеллара в Аревало, в Кастилии. Этот дом бесспорно считался одним из наиболее выдающихся заведений придворно-рыцарского воспитания, находившегося тогда в Испании в стадии наивысшего расцвета. Но образ жизни этого дома был не таков, чтобы состоявшие здесь юные пажи могли почувствовать склонность к святой жизни. Поэтому мы не должны удивляться тому, что в 1515 году двадцатичетырехлетний дон Игнатий еще вел светский образ жизни. Теми божествами, которым он служил всем сердцем и всей душой, были любовь и честь. Если, кроме того, он гордился своей католической верой, глубоко презирал новообращенных морисков[2] и горел желанием сразиться с неверными, и в этом не было ничего поразительного для испанского рыцаря. Конечно, у него был также свой, особенно чтимый святой, и этого святого, апостола Петра, он прославлял даже в стихах.
Комментарии к книге «История ордена иезуитов», Генрих Бёмер
Всего 0 комментариев