Особенно много я думал о Валериане Ивановиче Альбанове в дни и недели вынужденного кочевья в охотской тайге осенью 1975 года, когда вертолет, забросивший меня в верховья реки Охоты, на обратном пути, попав в заряд пурги, врезался в скалы в горном узле Сунтар-Хаята у перевала Рыжего, и я почти месяц кочевал с семьей эвенков-оленеводов в каких-то трехстах километрах от Оймякона, известного прежде всего как второй полюс холода на нашей планете.
Ночью я просыпался от стужи, выбирался из рваной палатки наружу. В густо-черном небе так низко стыли необыкновенно яркие и крупные звезды, так напряженно мерцали, что становилось не по себе, словно они пытались сказать тебе что-то, — и, забравшись в палатку, я снова думал о нем, о том страшном пути, который он оставил позади, вернувшись на теплую землю, старался представить его в общении со своими спутниками, каким он был в детстве, какими мечтами и мыслями жил перед смертью.
Я много думал о нем и летом 1976 года, когда на вертолете спецприменения полмесяца летал с геодезистами над Корякским нагорьем и Чукоткой: каждое утро, когда мы поднимались в воздух, внизу под шумом винтов лежал путь, — он и в наши дни невероятно труден: сплошные болота, комары, гнус, бесчисленные переброды студеных рек и речушек, туман, дождь, снег, — по которому после катастрофы в Великом океане шел к Анадырю — десять недель — великий землепроходец Семен Дежнев. Позднее он писал в челобитной:
«…и того Федота со мною, Семейкою, на море разнесло без вести, и носило меня, Семейку, по морю после Покрова Богородицы всюду неволею, и выбросило на берег в передний конец за Анадыр реку. А было нас на коче всех двадцать пять человек, и пошли мы все в гору, сами пути себе не знаем, холодны и голодны, наги и босы. А шел я, бедный Семейка, с товарыщи до Анадыры реки ровно десять недель и пали на Анадыр реку вниз блиско моря, и рыбы добыть не могли, лесу нет, и с голоду мы бедные врозь разбрелись. И вверх по Анадыре пошли двенадцать человек, и ходили двадцать ден, людей и аргишниц, дорог иноземских, не видали и воротились назад, и, не дошед за три дниша до стану, обначевались, почали в снегу ямы копать…»
Я повторял про себя эти горькие строки и вспоминал об Альбанове, ведь он был с ним одного беспокойного племени.
Комментарии к книге «Загадка штурмана Альбанова», Михаил Андреевич Чванов
Всего 0 комментариев