В такой ситуации, проблемное поле антропологической рефлексии достигает предельной широты. В коренном переосмыслении, пересмотре нуждаются отнюдь не только конкретные области и темы, но и само понимание антропологии как таковой: ее задач и ее предмета, ее статуса в универсуме гуманитарного знания, природы ее дискурса. В итоге «антропологического поворота» современной мысли, роль антропологической реальности теперь видится по-новому: она выступает как базовый уровень глобальной реальности, обладающий объясняющими и определяющими потенциями. Вследствие этого, от новой антропологии ожидается, что она сможет стать плавильным тиглем, претворяющим в концептуальное и эпистемологическое единство все дискурсы, говорящие прямо или косвенно о человеке, «человекомерные»[1]. Столь же кардинальные проблемы сегодня должны решаться в ключевом разделе антропологии – в персонологии или субъектологии, где пытаются концептуализовать самого героя, действующее лицо антропологии. Все привычные концептуальные персонажи, что издавна обитали здесь – «субъект» (всех видов и толков), «Эго», «индивидуум», «личность» и прочие – утратили прежние своим смыслы, поставлены под сомнение, либо попросту убраны со сцены. Названием коллективного сборника, выпущенного в 1991 г. группой крупнейших европейских философов, именитые авторы – Деррида, Лиотар, Бадью, Люс Иригарэй и другие – выставили вопрос: «Кто приходит после субъекта?». Вопрос, однако, не получает в сборнике отчетливого ответа.
Мысль о человеке продолжает оставаться в состоянии поиска и даже известной дезориентации, ввиду противоречивых изменений, происходящих с «протагонистом антропологии». И все же «время разрывов» уже позволяет сделать некоторые содержательные выводы, пускай и негативного рода.
Комментарии к книге ««Бывают странные сближенья»: Патанджали, Палама, Кьеркегор как предтечи антропологии размыкания », Сергей Сергеевич Хоружий
Всего 0 комментариев