«Требуется пришелец»

Моим консультантам — Моське и Запятой.

У Президента заболи, у спикера заболи, у киски заживи… — так горестно бормотал Сергей Арсентьевич Мурыгин, машинально оглаживая вспрыгнувшего ему на колени котёнка-трёхцветку. Откуда взялась эта животина в унылом коридоре районного суда, сказать трудно. Совершенно точно, что не местная, скорее всего проскользнула с улицы в приоткрывшиеся двери — уж больно тоща. Хотя, возможно, у судейских крючков принято с приблудными котятами и с ответчиками обращаться примерно одинаково.

— У Президента заболи, у спикера…

— Вы соображаете вообще, что говорите?!

Мурыгин поднял глаза. Перед ним стояла разгневанная дама с прозрачной папочкой в руках.

— Да за такие слова… я не знаю!

— За какие? — не понял Мурыгин. Бормотание его и впрямь не было осмысленным.

— За оскорбление Президента!

— Я про американского… — всё так же горестно пояснил он.

Дама открыла рот и, задохнувшись, стремительно ушла прочь по унылому коридору. В ту самую сторону, откуда пятью минутами раньше приплёлся сам Мурыгин.

Некоторое время он смотрел ей вслед. Жутковатое сочетание: пышность форм и строевая поступь. Скрылась.

— Ладно, — со вздохом решил наконец Сергей Арсентьевич. — Ничего мы тут не высидим…

Взял со свободного стула постановление суда в точно такой же прозрачной папочке, а взамен переложил на сиденье котёнка. Собрался встать, но, пока собирался, шустрая трёхцветка снова успела угнездиться на его коленях.

— Нет, подруга, — сказал Мурыгин, повторно выдворяя зверя. — Даже и не помышляй. Тут сам-то не знаешь, где ночевать… Ты уж здесь пару дней перекантуйся, а там, глядишь, весна…

Поднялся, двинулся к выходу, но был остановлен сигналом сотика. Достал, неприязненно взглянул на дисплей. Вместо имени или фамилии обозначился долгий номер, Мурыгину неизвестный.

— Слушаю…

— Арсеньтич… быть-мыть… ты?..

Звонил председатель дачного товарищества «Орошенец» Тимофей Григорьевич Тарах, причём сильно взволнованный. Не произнеси он это извечное своё «быть-мыть», Мурыгин бы и голоса его не признал.

— Ну, я… — недовольно отозвался он.

— Слышь… оптыть… Арсеньтич! Всё бросай… мыть-быть… На дачу давай! Прям щас…

— Не туда звонишь, — с каким-то даже извращённым наслаждением процедил Мурыгин. — Теперь по всем вопросам — к Раисе Леонидовне…