«Исход-2050»

Он поздно пожалел о том, что сказал. И что толку — жалеть о сказанном…

Его откровенно не поняли. Он видел по недоумённому выражению их лиц. На «сопровождающего» он даже не взглянул.

Повисшее, было, молчание нарушил всё тот же парень:

— Скажут, и заводы построим. Ребята, рыба сейчас кончится — кому не хватит, я не виноват!

Суров встал и тут же вынужден был схватиться за поручень — поезд начал торможение перед станцией.

Сославшись на то, что это его остановка, он вышел на унылую пустую платформу и прождал там полчаса следующую электричку, ругая себя за творимую им глупость и вымокнув под опять зарядившим мелким и пронизывающе-холодным дождём.

— Спасибо за сигнал.

Молодой и подтянутый офицер — правда, в штатском, они все тут в штатском, но разве можно в его возрасте скрыть эту фирменную молодцеватую подтянутость — пожал ему руку, взглянув прямо и доброжелательно умным и спокойным взглядом.

Рысин вышел на площадь, мельком взглянув на прямой как стрела, памятник, табличка рядом с которым извещала, что объект в качестве культурного наследия охраняется государством, и тут же опустил голову, заслоняясь козырьком низко надвинутой кепки от брызг дождя, которые швырнул ему в лицо порыв холодного ветра.

Суров вышел на перрон, почти дошёл до причудливого здания вокзала… И внезапно словно споткнулся.

Ему вдруг показалось, что ему некуда идти. Москва — огромная, битком набитая народом — стала для него безлюдной пустыней. А он здесь — одиноким и никому не нужным путником, заблудившимся в лишённой ориентиров пустоте.

Лишь через добрую минуту Суров встряхнулся. Как это нет? А Роман?

— На Ленинский, — бросил он, садясь, таксисту.

Милов, в противоположность своей фамилии, был огромен, громок и космат. И, подобно своей фамилии, добрейшей души человек.

— Женька!

И тому живо представилась своя надмогильная плита с датой смерти «2050».

— Задушишь… — хрипло выдавил Суров.

Милов испуганно разжал объятия.

— Извини, — искренне расстроился он. — Так давно тебя не видел…

— Ну ты медведь, — с трудом восстанавливая дыхание, упрекнул его Суров. — Я уже собственную надмогильную плиту увидел. С сегодняшней датой смерти.

— Да? — скосил глазом Милов. — А что, нужна плита? Так мы заказ для своих со скидкой…

— Не дождешься! — погрозил кулаком Суров. — Я ещё тебя переживу, мазила косолапый.

Он вдруг осёкся, а взгляд Милова погрустнел.