«Деструкция»

Гостиница@Melluzi, предваряясь порожними кортами и выдохшимся, почерневшим бассейном (в турфирме информировали оптимистически: “есть бассейн”), как и большинство прибрежных сооружений своего рода, симулировала тревожные, хотя и не явные, аллюзии кораблекрушения. К тому же, как вскоре & вскользь выяснилось в регистратуре, на весь обозримый срок своей путевки Н. обретался в ней единственным субъектом поселения. Было сие, вправду сказать, неожиданно и даже лестно & даже, может быть, к чему-нибудь обязывало, и Н., как будто почувствовав прохладный излишек в затылке, распустил воротник и негромко, стараясь не сильно вредить тишине вестибюля, захохотал. Затем, получив пульт телевизора и деревянную грушу с металлическим черенком ключа, был буднично препровожден в номер… Затем — было хуже… :(№308… Вода была холодная и вода была горячая… хуже… пластмассовые плечики в гардеробе… сухой и мутный графин на столе… хуже… стоп — по ’ шло, потому что буднично… натурально, потому что телевизор никогда не включается той самой кнопкой, которую ты нажимаешь первой… бывает это оттого, что… правее… оттого, что бывает хуже и правее трюмо… стоп… под умывальником в ванной бывают синие ведра, застеленные полиэтиленом… бывает зябко, если в постели, чувствуя, что потихоньку начинаешь сходить с ума, ты думаешь о влажных следах ног, высыхающих на кафельном полу уборной, и уверен, что следы эти — твои… ты думаешь, что ужас — всегда предметен… ты думаешь, что бывает достаточно поместить в беспредельном вакууме жалкую бутылочку с остатками детской смеси, чтобы навсегда заразить его ужасом и чтобы ты убедился в том, что ужас — всегда предметен… ты думаешь о том, что, оказавшись на краю, ты непременно прыгнешь, но ты ни на миг не можешь быть уверен в том, что траектория твоего падения не будет вычислена еще до того, как ты явишься на этом краю & ты ни на миг не можешь быть уверен в том, что нагретый асфальтированный пятачок твоей смертельной проекции в последнюю секунду не подоткнут уборной, на кафельном полу которой однажды уже запечатлелись твои следы… и ты — конечно, если ты еще сохраняешь мужество думать о том, что ужас всегда предметен, — теперь ты уже не можешь не видеть того, что ты сам и есть основной предмет его, что ужас — это ты сам и есть. Что ужас — :(† это ты… — и, теряясь пустынным пляжем & держа голову траверсом, чтобы ветер не рвал капюшон & чутко улыбаясь грохоту воды, угадывай: все это :(† — ты… угадывай: все эти кладбища :(††† — твои… ты просто не видишь ничего, кроме своей памяти… не смущаясь видом пернатых вальсирующих папуасов, пробуй: это не они & это даже не ты & это только твоя нарядившаяся пернатыми папуасами, танцующая память… Пробуй: “Все эти годы ты жил вспять…”