- Урожайный будет год, - веровал Матвей Николаевич, не имея на то научных обоснований, но ему никто не возражал.
Случались, правда, и более насыщенные монологи. О годах, проведённых на великих стройках, о старых товарищах, покинувших теперь этот мир, об ошибках и мучительном, но бесполезном, желании что-либо исправить. В такие минуты Матвей Николаевич становился похожим на себя прежнего: потускневшие глаза его вдруг наполнялись светом, и волевые губы приобретали давно утраченные формы. Он с кем-то спорил, что-то доказывал, будто возвращался к прерванному разговору, не утратившему актуальности и по сей день.
Меланхолия тоже иногда захаживала в гости. Как, например, в тот день.
- Что я делаю здесь? - спросил Матвей Николаевич. - Неужели моё присутствие на этом почётном месте кому-либо необходимо?
- Не будь таким занудой, - раздался голос. - В физическом мире тело должно занимать какое-нибудь место. Это факт.
Матвей Николаевич удивился, но не слишком. Он даже в какой-то мере подготовился к тому, что рано или поздно его «общение» наедине спровоцирует галлюцинации. Но порядка ради ответил:
- Не тебе, неуч, рассуждать об устройстве мира.
- Вот оно, хвалёное советское воспитание, - парировал невидимый собеседник. - Не разобравшись, сразу навесил клеймо и обругал.
- Так ты покажись и представься, а не жужжи над ухом, как шмель, - не растерялся Матвей Николаевич. - От меня вежливости требуешь, а сам...
- Извиняюсь, - смягчился голос. - Я думал, ты догадаешься без подсказок. Гляди прямо перед собой.
- Ну?
- Что видишь?
- Дуб.
- Ну, вот.
- Что «вот»?
- Это я и есть.
Матвей Николаевич пристальней вгляделся в дерево и даже слегка приподнялся в кресле — могучий ствол, побитая кое-где кора...
- Ты внутри что- ли?
- А тебя это смущает?
- Да в общем-то нет. Если тебе так удобней...
- Вот опять ты сморозил чушь. Причём здесь моё удобство?
- А ты опять грубишь и злишься.
Они помолчали, как два насупившихся в результате горячего спора товарища. Но это не могло продолжаться бесконечно.
- Тебя звать-то так? - поинтересовался Матвей Николаевич, придавая интонациям дружелюбности.
- Нам имена не положены.
- Кому это, «нам»?
- Я начинаю сомневаться, кто из нас двоих — дуб. Прости, конечно, но ты сам нарываешься на комплименты.
Комментарии к книге «Дерево», Сергей Боровский
Всего 0 комментариев