«Альтаир»

«Что ж, его личное дело, — рассудила Надя, стараясь быть объективной. — Болеет за свою команду».

Но она никак ее могла понять поистине чудовищного, невероятного равнодушия третьего друга. Он вовсе не смотрел на поле. Наблюдая за оператором, который возился с телевизионной камерой, направленной на трибуны, равнодушный зритель глядел прямо в объектив.

Оператор Голубков получил телефонное приказание остановить движение телекамеры. Вячеслав Акимович вполне мог довольствоваться цветовой гаммой, видимой сейчас на экране. Пестрая клетчатая рубашка, золотом расписанная тюбетейка беспокойного болельщика, узорчатая вышивка на груди его товарища, наконец, синий костюм их равнодушною друга передавались прекрасно. Так, по крайней мере, думалось Наде.

Однако Вячеслав Акимович с этим не соглашался. На цветной, светящейся картине его придирчивый глаз замечал уйму всяких недостатков. Он смотрел на экран сквозь специальные фильтры, измерял освещенность отдельных участков и все это записывал в лабораторный журнал.

Надя не успела еще вникнуть в подобные тонкости — цветом она занималась всего лишь несколько месяцев, — поэтому чувствовала себя неловко, наблюдая за работой своего начальника. Ей не хватало знаний и опыта, чтобы помогать ему как следует.

Состязание закончилось.

Сегодняшние испытания показали хорошее качество изображения, но передача была неустойчива и практически несовершенна. Срок службы электронно-лучевых трубок обидно мал — измеряется несколькими десятками часов, Их серийный выпуск пока еще невозможен. Приемник очень дорог, часто портится, капризничает.