«Перевал Миллера»

Властно он произнес это: «Оформляйте!» — так, что я было чуть не ответил: «Слушаюсь!», но вовремя прикусил язык и стал оформлять: сел, подтянул к себе журнал регистрации и вынул из настольного прибора авторучку. Прежде всего я отметил дату и время прибытия: шестнадцатое мая, двенадцать девятнадцать (я глянул на стенные часы, показывающие двенадцать восемнадцать, потом на свои наручные, утверждающие, что теперь двенадцать двадцать, — и выбрал среднее), кашлянул для солидности, почесал колпачком ручки щеку. Так… фамилии.

— Так, — сказал я. — Ваши данные, господа.

— Боярышников Лев Степанович, — сухо объявил седовласый.

— Ропшин Герман Юрьевич, — охотно представился молодой.

Я записал.

— Цель прибытия?

— Частные лица, по своей надобности, — после крохотной, но все же паузы ответил Боярышников.

Я записал и это.

— Так. Срок проживания… то есть на сколько вы намерены остановиться?

— Двое суток.

На этот раз ответ был дан без малейшего промедления.

— Я это спрашиваю потому, что у нас принято оплачивать вперед, — сказал я извиняющимся тоном. — Таково распоряжение владельца! Но разумеется, потом можно продлевать, — поспешил добавить я. — Продлевать срок пребывания… то есть увеличить длительность проживания… э-э… продолжительность…

Я вторично запутался в словах и потерялся совсем. И снова Ропшин выручил меня, спросив шутливо:

— А если мы у вас на год приостановимся?

— Пожалуйста! — Я облегченно рассмеялся, принимая шутку. — На год, на два… Пожалуйста!

— Ну и отлично, — сказал он и вынул из внутреннего кармана пиджака изящное кожаное портмоне. — Формальности все?

— Не совсем. Вот тут еще одна графа…

— Что такое? — удивился Ропшин.

— Место постоянного проживания.

— А! Петербург.

Да, столичную лощеность не спрячешь. Хотя они вроде и не думали чего-то там прятать… да.

— Цена недорогая, господа… два тридцать пять за место, за двоих четыре семьдесят, двое суток. Итого девять сорок.

Ропшин звучно припечатал червонец ладонью к дубовой стойке:

— Без сдачи. — И снова белозубо улыбнулся.