«Когда время сошло с ума»

Уэбб с искренним удивлением рассматривал устройство, которое в его крохотной, но хорошо знакомой кухне застыло огромной и столь же чужеродной луковицей-грушей, выращенной из таинственного опалесцирующего материала. Хилдрет тревожно воскликнул:

— Нужно убрать ее отсюда! Здание старое, а эта штуковина, должно быть, весит с полтонны!

— О, нет! — возразил Дайнин и проскользнул в дверь мимо Уэбба. Он остановился около машины, поднял руку, положил ладонь на выступ в корпусе и легко опустил Хрони на пол.

Уэбб вытаращил глаза:

— Она плавает, — растерянно констатировал он, и спросил: — Это твердый гелий?

Теперь уже Дайнин с удивлением уставился на Уэбба.

— Так ты, выходит, знаешь о Хрони? Да, в нем есть твердый гелий. Из него сделаны катушки, чтобы уменьшить сопротивление. А легкий он из-за антигравитации.

— Антигравитация?

— Само собой, — в голосе Дайнина появились менторские нотки, — какая-то часть массы Хрони остается нескомпенсированной. Иначе, как его удерживать в поле земного тяготения при перемещениях во времени? Но, с другой стороны, нужно учитывать возможность ошибок при локализации в пространстве. Поэтому машина должна обладать максимальной маневренностью, чтобы не получить повреждения при столкновении с Землей. Это, в свою очередь, предполагает…

— Хватит, хватит! — взмолился Уэбб. — Я все равно не понимаю, о чем идет речь.

Дайнин опять пожал плечами по-своему — с помощью пальца.

— Хорошо, но я должен кое-что объяснить. Я беглец, и прибыл к тебе за помощью.

— Беглец?

— Я не пригоден к дальнейшей жизни там, — сказал Дайнин после некоторого раздумья. — По крайней мере так гласит закон моего времени. Кодекс предусматривает умерщвление тех, кто подвержен Недугу. Я всегда был неприспособлен к жизни. С самого детства меня от многого, — Дайнин говорил, тщательно подбирая слова, — оберегали. От работы, которая мне нравилась, от женитьбы, от всего, что я ХОТЕЛ делать. Я даже воспитывался в специальном заведении, — он взглянул на Хилдрета. — Понимаешь, Уэбб, я был своего рода живым анахронизмом. Во всяком случае, я больше похож на человека именно двадцатого столетия. Вот почему, сбежав, я направился сюда — к вам.

Уэбб постучал по молочно-белому грушевидному корпусу: раздался хрустально-чистый вибрирующий звук.

— В этой штуковине? — Хилдрет покачал головой. — Неужели в твоем времени не нашлось места, где можно укрыться? В какой-нибудь другой стране?