«Рассказы»

Все, сейчас появятся взрослые. Они убьют меня. Беги! Беги скорее, урод!..

Но странное чувство держит меня на месте. Нет, не страх. НАДЕЖДА.

Из домов на плач ребенка выбегают взрослые. В их глазах — УЖАС. В их глазах — ОТВРАЩЕНИЕ. Одна женщина отвернулась. Кажется ее стошнило. Неужели я настолько отвратителен?

Мужчины замерли в нерешительности. Но вот один из них лязгнул клыками, на синих губах выступила зеленая пена.

И я понял…

Я побежал. Не оглядываясь.

Я слышу рев и хрипы за спиной. Быстрей!

Их много. Один… два… пять… десять!

Я слышу их крики:

«Держи урода!»

«Лови выродка!»

«Не уйдешь, гнида!»

Но я быстро бегаю. Им не догнать.

И все-таки я знаю: когда-нибудь они меня поймают. И убьют.

Потому что я — ЧЕЛОВЕК. Возможно, последний человек на Земле.

Беги, урод! Беги, и никогда не останавливайся!

Ты — ЧУЖОЙ в этом мире.

БЕГИ!

Антиутопия

…Как только поп прочитал 17-ю статью Конституции СССР и завершил панихиду — его грохнули и закапывать потащили. Затем прибили еще семь человек. Потом еще четыре. И еще двоих.

Когда Павнутий Ираклиевич сказал: «Как гуманный человек я не могу этого допустить», — прирезали и Пафнутия Ираклиевича. И для ровного счета придушили пятерых.

Изнасиловали корову Маньку. Отрубили козлу Еревану то, чем он козлят клепал. Кристофер — кот — за тунеядство лишился хвоста.

Дворник Махмуд побежал в сельсовет, а у него тем временем четыре метлы «увели».

Махмуд удавился в собственном сортире, построенном по проекту Растрелли еще в 11 году, и висел там, пока не протух.

А Гришка-тракторист по договорной цене берданку достал, да еще на птицеферме всех кур (восемь штук) передавил, а заодно и обслуживающий персонал (частично).

…Чудом спасся дед Пахом, принятый Гришкой за мародера.

Старый кулак Пахом уползал в дыру забора с мешком яиц и петухом Кирюшей. Выстрел, незаконно произведенный Гришкой-трактористом, сделал переворот в мировоззрении деда Пахома, поверившего, что коммунизм бродит где-то рядом.

А коммунар-на-пенсии Евклюжный-Тарасюк лишился остатков волос, выклеванных одуревшим от страха Кирюшей.