«Сенсация на Марсе»

У Фа был постоянный пропуск на поверхность планеты, и пользовался он этим пропуском очень часто. На контрольном пункте его давно знали в лицо, и старый Хранитель неба не всегда предъявлял свою черную карточку с белыми звездочками. Только соберется достать ее из кармана и слышит:

— Проходите!

Фа садился в блестящую металлическую лодочку, выключал электромагнит и, зажмурившись, мчался вниз. Туннель построен был по такой параболе, что сила инерции выбрасывала лодчонку на поверхность. В верхней точке захватывал ее причальный электромагнит — и, будьте добры, выходите. Полчаса этого падения и движения по инерции — это было такое блаженство, но Фа никогда и никому об этом не рассказывал, потому что это было и физическим, и телесным наслаждением, а все его помыслы как романтического мистика должны были быть направлены в черную пропасть неба.

«Я должен пребывать лицом к лицу с космосом, — Фа любил изъясняться витиевато, — и должен смотреть в звездные зеницы, чтобы оповестить марсиан, если что-то случится». И никто, кроме него самого и Архинфа,[1] не знал, что очень мало сейчас он видит, потому что мешает желтая мгла пылевой бури. «Может быть, очи космоса не отличают вас от теней», — скептически говорил Архинф.

Сжав тонкие губы, Фа снова и снова отправлялся на поверхность в неугомонное коловращение пыли. Возможно, из упрямства, а может быть, потому, что просто любил пощекотать себе нервы.

Но в конце концов его настойчивость была вознаграждена, да еще как! Настал час триумфа!

Как и в предыдущие разы, Фа, натянув на лицо свое маску, брел по пыльному песку до пункта наблюдения, когда сквозь свист ветра различил, что вверху что-то зажужжало. Поднял голову и замер: в небе волшебным видением летел какой-то сияющий предмет. Пробив пылевую завесу, он опустился недалеко — за валом кратера.

Фа заковылял туда, но, приблизившись к кратеру, залег и до вершины вала полз на своем хитиновом животе. Еще ведь неизвестно, что там: не исключено, что инопланетяне, хотя их и не может быть.