— Космопорт. Мы ехали по трассе. Я хотел лететь, но у меня не было прав. На Борго беда с разрешением на полеты… Помнишь? Нас предупредили, что бандиты по дороге отбирают машины у таких лопухов, как мы. Прижимают к обочине на глухих участках трассы…
— Ты пей. Тебе надо много пить…
— Наши фуры вели брамайны. Фуры с реквизитом, с животными… Ты помнишь их? — кажется, старика повело на навязчивом «помнишь?». Он повторял это раз за разом, с лихорадочным блеском в глазах. — Не фуры, нет. Брамайнов? Здоровенные парни, плечи как у борцов… Я спросил их: что, правда? Они кивнули и показали пушки. Автоматические пушки, такие, с кургузыми стволами. Они хранили их в кабинах.
С огромным трудом старик поднял руку. Вытянул указательный палец, наставил в окно, на пористый, будто сыр, диск Лукреции. Прицелился: ба-бах! Выстрел получился жалким: губы Луция шевельнулись без звука, чистым выдохом. Воспользовавшись моментом, Пак сунул в рот больному ложечку с чаем. Это был уже второй стакан. В первый карлик подмешал изрядную толику бальзама: лекарства от всех недугов, кроме смерти. И тщательно проследил, чтобы Луций выпил, не проливая.
— Ты бы помолчал, — недовольно буркнул Пак. — Лучше спи…
— Вечером мы сидели с Настасьей. Ну, с Рябушинской… Помнишь Настю? Шикарная женщина, ходячий инфаркт. Ты напоил нас до синих поросят. Ревновал, да? Хотел, чтобы я ничего не смог? Я и не смог…
— А я смог, — пожал плечами акробат. — Я очень даже смог.
— Я ее спрашиваю: Настя, что ты будешь делать? Она берется за пуговку… Нет, говорю, если бандиты? Что, а? Она смеется: Машку выпущу. Пусть Машка с бандитами целуется, она у меня ласковая. Помнишь Машку, Пак? Как встанет, это же кошмар…
— Кошмар, — согласился Пак. — Ну, еще ложечку…
Когда Машка, медведица Анастасии Рябушинской, издохла, вся труппа вытаскивала дрессировщицу из глухого запоя. Медведи в неволе живут долго, с Машкой работал еще Павел Рябушинский, отец Насти.
— Я и тебя спросил. А ты наутро повел меня в магазин… Где ты нашел этот магазин? Я и не знал, что там есть такой…
Пак отставил пустой стакан. Тронул ладонью горячий лоб старика, нахмурился. Больной Луций ему не нравился. Нравился здоровый. Ничего, проспится, пропотеет — очухается.
— Оружейная лавка, — сказал Пак. — Антиквариат. Никаких лучевиков, никаких игольников. Импульсники — ни-ни. Только пулевики, в лучшем виде. Раритеты. Цены — зашибись…
Старик осклабился:
Комментарии к книге «Волк», Генри Лайон Олди
Всего 0 комментариев