«Ночные клинки»

— Смотри-ка, а он понятливый, этот киммерийский выродок, — глумливо заметил палубный. — Следите за ним в оба, ребята, — предупредил он надсмотрщиков, а затем прибавил несколько слов на неизвестном Конану языке.

— Удачно отделался, — шепотом бросил киммерийцу Хашдад, улучив момент, когда палубный оказался в дальнем от них конце гребного помещения. — Он и в самом деле забил бы тебя. Ты ловок и силен, быть может, ты бы даже смог поймать его хлыст — но, пока ты прикован, ничего не сделаешь. Наверху полно лучников.

— Спасибо, я учту, — сквозь зубы бросил варвар. Плечо все еще кровило.

Некоторое время спустя палубный придрался еще к одному рабу, и тому уже не помогли даже мольбы о пощаде. Свист бича сменялся стонами; затем стоны прекратились и слышны были лишь мокрые удары кожаного кнута о плоть.

Хашдад скорбно потупился и шепотом пробормотал что-то вроде отходной молитвы.

— Ну вот, еще один. Плохо день начинается, брат, плохо… Что-то будет к вечеру!..

Конан не ответил. Киммерийцу довелось немало убивать в своей жизни, и он привык относиться к смерти с фатализмом истинного варвара. Однако зачастую разумный человек может извлечь некоторую выгоду из смерти другого человека, даже если не получит от этого ни гроша…

Киммериец увидел, как двое надсмотрщиков получили от палубного какой-то ключ, который толстяк носил на поясе, и отперли этим ключом замок, что запирал цепь запоротого гребца. Тело без всяких церемоний подтащили к ведущей вверх лестнице, и спустя несколько мгновений Конан услыхал негромкий всплеск. Хашдад вздохнул.

«Ты заплатишь мне еще и за это, — зло подумал молодой киммериец. — И ты, и твои дружки с верхней палубы. И это развлечение обойдется вам очень дорого!»

Первый день Конана на галере остался позади. Глаза киммерийца горели мрачным огнем — пока еще он смирял свои страсти, втолковывая себе, что, бушуя и бунтуя зря, он просто расстанется с жизнью под свист сыромятного бича, однако сохранять спокойствие становилось все труднее и труднее.