Лишь один из воинов, которым выпала сомнительная честь охранять взбалмошную особу сохранял спокойствие. Это был рослый северянин с пронзительно-синими глазами и гривой черных волос. Не удостоив даже взглядом своих малодушных товарищей, он все так же невозмутимо посматривал по сторонам, как будто путешествие по морю зыбучего песка было для него самым обычным делом.
— Ты что же, не боишься песчаной бури, Конан? — спросил его один из спутников — Фератис, вертлявый уроженец Шадизара, чем-то неуловимо напоминающий зингарского жука-усача, которые заводятся в сырых подвалах. — Или ты настолько полагаешься на удачу и милость богов?
— Судьба каждого в его собственных руках — неохотно ответил киммериец. — А трусов не спасет ничья милость.
Конан, как звали немногословного северянина, в глубине души сожалел, что позволил вовлечь себя в разговор о судьбе и милости богов. К чему тратить пустые слова, когда все и без этого просто и понятно. Суровый бог Кром, которому поклонялись еще его давние предки, дает каждому при рождении лишь две вещи — жизнь и волю. После, когда, свершив свой жизненный путь, смертный попадает на Серые Равнины, он обязан дать отчет: как распорядился этим даром. А здесь, на юге Хайбории, все по-другому. Тут не считается недостойным при малейших трудностях ныть и жаловаться подобно слабым женщинам или стучать лбом о храмовые полы, выпрашивая себе милости у Бессмертных. Но что толку роптать на то, что ты не в силах изменить?
— Ну, не скажи — подъехал к ним еще один воин — высокий темнокожий кушит Мабоа, уроженец Забхелы. — На постоялом дворе в Саридисе, один колченогий дуали, рассказывал притчу о некоем трусливом ученике стигийского мага, который во время колдовского ритуала вдруг испугался и спрятался под перевернутый котел. Когда, по прошествии немалого времени он осмелился вылезти наружу, то его взору предстала ужасная картина: от дома остались одни угольки, а на месте учителя тлела головня. Поэтому иной раз неплохо побыть в шкуре труса. Это куда лучше, чем отправиться на Серые Равнины. Вот и ученик был бы похрабрей — разделил бы судьбу учителя.
— Клянусь чреслами Дэркето, она глаз с тебя не сводит, — причмокнул шадизарец, кивнув в сторону паланкина, где в щели между занавесками и в самом деле можно было разглядеть игривый взгляд. — Эх, если бы на меня так глазели благородные женщины, а то ведь попадаются одни уличные девчонки, да и то когда деньги водятся.
Комментарии к книге «Сожжённая страна», Лилиан Трэвис
Всего 0 комментариев