«Крепость мрака»

Он повернулся к принцу — серебряные волосы растрепаны, ссадина на лбу запеклась кровью — и Коннахар заметил широкую алую полосу, расплывающуюся по лезвию длинного меча Лиессина Майлдафа. Однако что именно хотел сказать темриец, так и осталось неизвестным. Со скрежетом, от которого у Конни заныли зубы, в порушенную стену вцепились острые крючья еще трех штурмовых лестниц.

Дверги завыли и пошли на приступ.

Пробираясь между обломками, Конни вспомнил об обладателе шлема в виде драконьей морды. Должно быть, Льоу прикончил врага или сбросил его вниз. Совершенно непривычно было видеть Лиессина Майлдафа, сладкоголосого скальда, завсегдатая кабаков и покорителя девичьих сердец, в роли умелого воителя. Знать бы еще — как, собственно, здесь очутился сам Лиессин и двое других приятелей аквилонского принца? Но самый главный вопрос — где оно, это таинственное "здесь"? Далеко ли от Тарантии или от Рабирийских гор? Мельком Конни углядел зубчатый гребень огромного бастиона, крытые деревянные галереи, лестницы и движущиеся по ним вдалеке фигурки. Истинные хозяева цитадели должны заметить брешь в своей обороне и прислать отряд в подвергшуюся нападению башню. Хорошо бы они сделали это поскорее.

Не давало покоя и другое соображение. Последний раз хирд, гномье воинство, выходил на поверхность и принимал участие в сражении людей по меньшей мере лет сто или двести тому. Почему же тогда дверги штурмуют стены неведомой крепости? Как она называется? И кто, в конце концов, ее защищает?

… Одну из лестниц Конни и Льоу на удивление ловко — будто всю жизнь этим занимались — отпихнули от стены, воспользовавшись трофейной секирой и подобранным багром с хитроумным тройным зацепом на конце. Крючья, намертво впившиеся в черный с алыми прожилками гранит, никак не желали отцепляться. Тогда Лиессин попросту обрубил их. Уткнув багор и секиру в верхнюю перекладину, молодые люди поднажали, преодолевая сопротивление лестницы и тяжесть повисших на ней двергов. Металл пронзительно заскрипел по каменным зубцам; лестница грузно поехала в сторону, а спустя пару ударов сердца снизу донесся хрусткий удар и нестройный яростный вопль, вырвавшийся из десятков глоток. На другую, напрягая все силы, скатили обломок стены весом стоунов в двадцать — каменная глыба вдребезги раздробила деревянные перекладины, похоронив под собой всех, кто находился на них.