Рюмочка у меня всегда найдётся: на случай гостей я имел прекрасный набор вин. Купил себе винный бар — такую небольшую, но содержательную для каждого мужчины вещицу, полированный с инкрустацией ящик, подвешиваемый на стену. С виду — закрытая полка. Открываешь, а там разнокалиберные бутылочки, каждая в индивидуальной ячейке, и тут же, в углублении крышки — две рюмки. Всё сделано с изумительным вкусом, сразу чувствуется, что изобретатель — мужчина, женщина придумать такое не способна, и не потому, что умом слабовата. Нет, не поэтому. Женский ум мы все знаем прекрасно, а в силу её природной ненависти к алкогольным напиткам.
Давно сказано: истина — в вине; я не знаю, что это за истина, лично мне её выудить оттуда не удалось, но толк в винах я знал, это точно. Поэтому, учитывая состояние друга, достал армянский коньяк, пододвинул журнальный столик, и мы освежились первой рюмкой. Потом второй, приободрились, а после третьей почувствовали, что способны вести долгую и интересную беседу.
Феликс немного ожил и стал наполовину напоминать прежнего Феликса, но печать чего-то затаённого продолжала прятаться в глубине его глаз.
— Виктор, — обратился он ко мне обречённо, — я убийца.
— Ты? — я готов был застыть от изумления, но поперхнулся табачным дымом, перейдя от одной крайности к другой, и еле откашлялся.
— Ты кого-то убил? — спросил я осипшим голосом, когда откашлялся. — Специально или нечаянно?
— Не знаю, — задумчиво ответил он, — И не одного, а троих. При этом известии я сунул сигарету не тем концом в рот, не знаю, как это у меня получилось, и обжёг себе язык. Со злостью выплюнув окурок, я прохрипел не своим голосом:
— Ты в своём уме?
Он мрачно молчал.
— Сразу или по очереди? — снова спросил я, как будто это имело значение.
— По очереди… Два года назад первого. В ноябре прошлого года — второго. А неделю назад — третьего.
— И до сих пор молчал? — изумился я.
— Не знал, что их убил я, — мрачно ответил он.
— Как так? Убил — и не знаешь, что ты? — пришёл я в недоумение.
— Ты что, пристукнул их не до конца, и они скончались позднее?
— Да, почти так, — согласился он.
— Чем же ты их укокошил, что до сих пор на свободе? — поинтересовался я, любопытство начало брать верх над изумлением.
— Ролью, — произнёс Феликс таким тяжёлым тоном, не мрачным, а именно тяжёлым, потому что я почувствовал, что мне самому стало тяжело.
Комментарии к книге «Феномен режиссера Филина», Людмила Леоновна Стрельникова
Всего 0 комментариев