«За короля и отечество»

— Вашу мать! — не выдержал Бэлфур, когда взвод перебежками от одного укрытия к другому начал подбираться к оранжистам. — Какой козел назвал это выборами века? Католики утверждают, что они наконец-то добились большинства в Ассамблее, оранжисты верещат о подтасовке, а чертова Шинн Фейн только и ждет, чтобы проголосовать за объединение с Дублином, чего годами добивалась ИРА. И эти оранжисты, мать их за ногу, еще палят по нам… Чертову министерству обороны стоило бы позволить нам сровнять этот клоповник с землей!

Подобные настроения были в С.А.С. не редкостью, но Стирлинг, если уж на то пошло, их не разделял. Однако и понять их он тоже мог — очень даже мог.

— Заткнись, Бэлфур, — бросил он. — Чем хныкать, занялся бы делом! Да надень свой гребаный противогаз: сейчас мы их хорошенько польем Си-Эсом!

Он сам тоже натянул противогаз, а потом они очутились в самом пекле, и времени не осталось ни на что — только бы выжить. Они перебежками двигались вдоль Перси-стрит, а МакКромби медленно вел командирский транспортер рядом, по мере возможности их прикрывая. Каждая дверь, каждое окно могли служить укрытием для снайпера, и при мысли об этом по спине Стирлинга пробегали струйки холодного пота. Лицо под резиновой маской противогаза тоже вспотело: жаркий июнь — не самое подходящее время для прогулок в полной амуниции. Стирлинг поморгал, пытаясь смахнуть пот с ресниц, и чертыхнулся про себя по поводу погоды и местных порядков, делавших применение газа досадной необходимостью.

Залп гранат со слезоточивым газом, резиновых пуль и так называемых пуль-дубинок — толстых резиновых цилиндров, выстреливаемых из подствольных гранатометов, — заставил боевиков-оранжистов отступить. Резиновыми болванками целились в мостовую перед толпой; те отлетали от земли, как игрушечные мячи — с той только разницей, что энергии их хватило бы на то, чтобы переломать кости.

Погромщики растеклись по боковым улочкам, затевая потасовки с молодыми католиками, которые швырялись в них камнями, битыми бутылками и самодельными зажигательными бомбами. Оранжисты отстреливались из пистолетов, начиная с дедовских револьверов «Уэбли» и кончая контрабандными «Макаровыми», сошедшими с конвейера в России каких-то три месяца назад и прошедших через несколько рук, прежде чем попасть на улицы Белфаста.