«Брут второй»

Кто мнит себя хозяином всего.

О том забочусь я, чтоб с благом Рима

Совпало благо каждого (когда

Еще возможно это). Не сегодня

Зло обнажило меч. Лишь имена

Тех, кто законы попирал, менялись,

И каждый раз республике в ущерб,

Чувствительнее прежнего. Кто любит

И впрямь ее, кто сердцем гражданин,

А не устами, пусть меня поддержит.

Среди обид сокрытых и мечей

Бряцающих (Эринниям недолго

Работу им задать) любой из нас

Да непреклонным будет: или души

Разрозненные мир объединит,

Иль от злодейских рук одни погибнем,

Оставшись римлянами до конца.

Вот что волнует гражданина Рима,

Все слушайте его: и кто уже

Отягощен превыше меры славой,

Пускай побережет ее, не то

Ее утратит он в погоне тщетной

За большей славою; а тот, кому

Чужая слава не дает покоя,

Пусть знает, что не завистью своей

Он посрамит другого, но поспорив

Поступками порядочными с ним,

Лишь в благородном этом состязанье

Сумеет честно превзойти его,

Достоинства свои умножив. Так что,

Пока у нас в избытке в Риме дел,

Парфянами не будем заниматься.

Единым и единственным для нас

Да будет Рим. Тогда и за оружье

Ему не нужно браться, чтоб врагов

Постигла участь туч, гонимых ветром.

Брут

Кимвр, Кассий и великий Туллий здесь,

Как римляне, о Риме говорили,

И к сказанному ими ничего

О Риме не прибавить. Остается

Лишь говорить о том, кто Римом мнит

Себя. Я вовсе не о Риме, Цезарь,

Который олицетворяешь ты,

А о тебе хочу сказать. Ты знаешь,

Я не люблю тебя, - тебя, что Рид!

Не любишь (не люблю как раз за это),

Я не завидую тебе, затем

Что больше над собой тебя не ставлю,

С тех пор как сам ты уронил себя,

Я не боюсь тебя, не к рабской смерти

Готов всегда, и, наконец, во мне

И ненависти нет к тебе, коль скоро

Ты мне не страшен. Брута одного

И слушай, потому и верь лишь Бруту,

Не консулу-рабу, что так далек

От доблестей твоих, деля с тобою

Твои пороки только. Может быть,

Еще заслуживаешь ты спасенья,

И я б хотел, чтоб это было так,

Поскольку, образумившись, полезен

Ты можешь Риму быть, как смог ему