Сергий (одобрительно улыбаясь): Ну, здравствуй, Григорий. Говорят, ты в Казани неизгладимое впечатление произвел. "Самородок", – пишут. (кивает на письменный стол) "Продукт духовного творчества крестьянской массы". (с прохладцей) "Продукты" эти известны. С раскольничьим душком. В лучшем случае… Ты же, по отзывам, твёрдо держишься святого православия. Без уклонов…
Пауза. Сергий испытующе смотрит на Распутина. Тот молча теребит узелок и на сергиев "рентген" никак не реагирует.
(другим тоном) Ты, я вижу, умный человек, Григорий. Обойдемся без прелюдий…
Встает.
(жестко) России предстоят большие потрясения. Уже в самое ближайшее время. Будущность ее туманна. В этих условиях Святая Церковь останется единственной скрепой, единственным институтом… (осекся)
Снова садится.
В общем – так, Григорий. Нам нужны верные люди, имеющие влияние в крестьянской среде. Предлагаю большую и ответственную совместную работу.
Распутин также безмятежен, как и в начале разговора. Пауза затягивается.
Распутин (нехотя): Дух в тебе сухой. Надоть размягчить.
Отставляет узелок в сторону, кладет руку Сергию на коленку и пристально смотрит ему в глаза.
Тебе б поплакать, милок. Копоть омыть… Сыми стёклы-то свои.
Пауза. Сергий обескуражен. План, который был у него в отношении Распутина, теперь явно потерял силу. Распутин тянется, к сергиевым очкам. Тот отшатывается и резко встает.
(с улыбкой) Ишь ты. Прыткий. Соскочил – как карась с у́дицы… (убежденно) Эх! Наделаешь беды. Такой-то…
Пауза. Сергий в замешательстве. Распутин, махнув на него рукой как на пациента, преображается: встает в позу смиренного пилигрима и складывает руки "лодочкой" – теперь он просто нищий странник, выпрашивающий подаяние в стиле "Сами мы люди неместные". Это одна из его масок.
(елейно) Помогай те Господь и Матерь Божия со ангелы, владыко святЫй!
Торопливо крестится.
(нараспев) Боголюбцы казанские стопы направили: к Сергию мол поспешай в Петербурх – он знать поспособствует. (слёзно) Це́рква у нас в Покровском худая. Иная изба краше. Надо б до холодов под кресты подве́сть…
Вопросительно смотрит на Сергия.
Сергий (выходя из оцепенения): Да, конечно. Хрисанф писал.
Достает из стола конверт.
Две тысячи пятьсот рублей ассигнациями. Должно хватить.
Протягивает деньги Распутину. Тот бесцеремонно пересчитывает купюры.
Комментарии к книге «Барнаульский натариз», Владимир Витальевич Голышев
Всего 0 комментариев