«Жизнь и судьба Михаила Ходорковского»

Фотографии не передают впечатления о нем. К тому же журналисты частенько пытаются словить не самый симпатичный, зато выразительный момент.

На самом деле он гораздо приятнее. И великолепен в общении.

От человека много успешнее тебя, богаче, известнее, который большего достиг в жизни, ждешь, что он будет разговаривать с тобой несколько «сверху» и заранее упражняешься в смирении.

Леонид Борисович совершенно не надмевается.

И спокоен, как гора Синай.

Наши с ним взгляды на жизнь удивительным образом совпадают. Может быть, потому что пиарщик — это почти богема, почти деятель искусств. К тому же он привык к общению с журналистами.

«Я тогда работал по распределению в «Зарубежгеологии», — вспоминает Леонид Борисович. — По-моему, в 1982 году к нам пришел еще один программист, Миша Брудно. Мы были совсем молодые и талантливые, я надеюсь. У Миши Брудно была жена Ира, которая вместе с ним окончила институт и была еще лучшим программистом. Она работала где-то в другом месте системным программистом, то есть на уровне операционных систем, на языке ассемблер.

И мы, как люди предприимчивые, но не богатые, мягко скажем, уже женатые, но молодые, всегда были заинтересованы в том, чтобы немножко денег заработать. А в то время, при советской власти, не очень много платили, даже молодым и талантливым. Поэтому мы всегда что-нибудь делали — и по отдельности, и вместе. И интеллектуально, и физически.

Но много денег это не приносило. Если выбираться через ночь и работать на другом вычислительном центре, то, может быть, 100 рублей в месяц будет. Если периодически ходить на физическую работу, то примерно по 10 рублей за раз получишь. Грузчиком, на овощную базу, на мясокомбинат. Да, мы все делали.

В конце концов, ты весь измотанный, и, ну, двести рублей в месяц заработал, при зарплате (120 плюс премия) тоже около двухсот. Получается на полном измоте около четырехсот. А при наличии семей это все равно не очень много, но очень тяжело.

Поэтому и мы, и наши родственники всегда искали новые возможности. Началась перестройка, и появились все эти объявления в газетах. Но при советской власти мы не верили, что нас не обманут и отдадут заработанное.