— И я туда... Айда! Там елка весной цвела. Шишка много — белка много, — сказал Ибрагим.
...Через час охотники уже сидели у старенького балагана, построенного нездешними промысловиками. Развели костер, нарубили душистых пихтовых веток на подстилку.
Ибрагим был в лаптях. Ходить легко, ноги не трет, тепла достаточно. Он разулся, а портянки сушить повесил. Яркое пламя освещало его загорелое лицо с черной бородкой, слегка раскосые темные глаза, широкоплечую фигуру.
Худощавый Василий в сравнении с ним выглядел совсем мальчишкой, хотя парню было двадцать пять лет.
Охотники занялись походным ужином и чаепитием. Разговорились.
— Ты чей там будешь? — спросил Ибрагим Василия.
— Сафонов. Я приезжий, из Туринска. На лесоучастке техником работаю. Вот охоту люблю. Отпуск всегда на осень беру, чтобы поохотиться. Люди в дом отдыха едут, а я в лесные избушки.
— В отца или деда пошел?
— Да... Охотники были. Отца-то фашисты на фронте убили, а дед... тот от медведя погиб.
— Как это?
— Любил охоту на медведей. Хорошие собаки были. Много берлог находил. Которых зверей сам бил, а других в берлогах продавал разным городским охотникам-любителям. Так и состарился. Однажды мой отец с дядей нашли берлогу, да и решили сами убить зверя: дома мяса не было. Дед тоже с ними потащился, не вытерпел... А брал он медведей на берлогах всегда только рогатиной, не признавал ружья в такой охоте. Вот и подготовил дома легкое, сухое древко, насадил на него свою испытанную рогатину. Когда медведь вышел, старик хорошо принял его. А зверь-то оказался огромный, пудов на двадцать. Напоролся он на рогатину, заревел, ударил лапой по древку, сломал его, как тростинку, да и навалился на деда... Пока отец с дядей убили зверя да стащили с деда, все было уже кончено. Задавил медведь старика.
— Ошибка делал... Эх! — сокрушенно махнул рукой Ибрагим, покачав головой.
— Да... Отец сказывал, что для рогатины древко надо брать не сухое, а сырое и пружинистое, а дед же его выстрогал из хрупкой, сухой еловой жерди. Видно, понадеялся на себя, лень было найти нужную жердь. А я этих медведей в лесу еще и не встречал, — переключился на другой разговор Василий.
— А я брал... Пять! — сказал башкир, показав широкую ладонь с растопыренными пальцами.
— Страшно?
— Нет. Чего бояться, сам идешь.
Охотники помолчали. Потом Ибрагим снял с головы ушанку, поцарапал бритый затылок, снова заговорил:
Комментарии к книге «В краю лесов и озер», Григорий Андреевич Устинов
Всего 0 комментариев