«Александр Дюма Великий. Книга 1»

КОЛЕТТ КЕРБЕР из книжного магазина «Colliers de Colette» в Париже сделала невозможное, чтобы обеспечить меня всеми книгами Александра, которые оказались в продаже, и даже теми, что были уже распроданы. ПЬЕР ДРАКЛИН навел меня на след изумительного издания Полного собрания сочинений Александра, осуществленного издательством Le Vasseur в 1907 году, а ЖОРДИ ВУИТА из книжного магазина «Griphe» в Париже сумел достать мне это издание.

МАРИ-ЛАУРА ФИЛЬОЛЬ и КЛЕР ЦИММЕРМАН помогли мне собрать все, что касалось трудов, посвященных Дюма.

АЛЕН КУЛОН, ЖАКЛИН РОБЕР и АННИ СОМОН сделали так, чтобы я не впадал в отчаяние от моего незнания английского языка.

Аналогичную роль в отношении итальянского языка сыграла МИРИАМ ПЕНАЦЦИ, которая, кроме того, преобразила мои каракули в превосходный машинописный текст. Она была одной из первых моих читательниц, внимательных и критичных.

Неусыпными, эффективными и всегда остроумными литературными редакторами оказались ЭЛИЗАБЕТ САМАМА и ЛОРАН ТЕИС.

А еще друзья из группы «Nouvelles Nouvelles», которые постоянно интересовались долгим моим путешествием в компании с Александром: ДАНИЕЛЬ АПРУЦ, ЖИЗЕЛЬ БУЛЬЗАГЕ, МИШЕЛЬ ГАЗЬЕ, МАРИ ГУДО, ЮГО МАРСАН, ПЬЕР ЛЕПАП, ЕВА СЕБОЛЬ-ГАЛЛАН, АНИТА ВАЛЬЕХО, не говоря уже о названных выше ЖЕРАРЕ ОБЕРЕ, МИШЕЛЕ БРЕТОНЕ, МАРИ-ЛАУРЕ ФИЛЬОЛЬ и МИРИАМ ПЕНАЦЦИ. Их постоянная терпеливая готовность к разговору на единственный интересующий меня сюжет и чуть ироничное сочувствие к бесконечно долгим срокам моей работы были мощным стимулом к завершению этой работы.

Зато нет никакого смысла благодарить здесь КЛОД ПЮЖАД-РЕНО. Если она и не всегда была довольна этой постоянной жизнью втроем с Александром, она никогда этого недовольства не проявляла и, возможно, даже получала свою долю удовольствия. Поэтому ограничусь тем, что посвящу ей эту книгу.

Посвящается Клод

Пюжад-Рено

Генерал умирает. Александру три с половиной года. Его отсылают спать к дяде. Ровно в полночь он просыпается от сильного удара в дверь. Вскакивает, чтобы открыть. Кузина удерживает его, силой укладывает обратно в постель. Он отбивается, вопит, рыдает: это отец пришел проститься с ним.