«Мария Волконская: «Утаённая любовь» Пушкина»

МНВ. C. XVII (раздел «От издателя»). Заодно приведем и характеристику, которую дал «Княгине М. Н. Волконской» (составившей вместе с другой некрасовской поэмой, «Княгиней Трубецкой», дилогию «Русские женщины») Сергей Михайлович Волконский, внук княгини: «Должен сказать, что при всех своих достоинствах поэма Некрасова представляется мне, после того как я познакомился с собственноручными письмами княгини Марии Николаевны, очень грубой; в ней есть что-то кустарное. Скажем прямо — в ней сквозит сам Некрасов; в ней больше Некрасова, нежели той, кого он воспевает. Всякий автор проявляет себя, не может не проявлять; о чем бы он ни писал — в том, как он пишет, под каким углом видит, какую оценку дает, наконец, — и, может быть, самое главное, — какие речи вкладывает в уста другого — во всем этом всегда сквозит автор. И здесь неизбежно действует влияние двух, иногда далеко не равноценных величин: описываемого героя и описывающего автора. Не всякий выдерживает сопоставление. И в то время как, может быть, самое дорогое для нас в „Евгении Онегине“ есть непрестанно ощутимое присутствие Пушкина, — в „Русских женщинах“ нас расстраивает соприкосновение с Некрасовым» (О декабристах. С. 55; выделено князем С. М. Волконским). ">[5]. Однако публика встретила «Княгиню М. Н. Волконскую» с восторгом. (Она пользовалась «таким успехом, какого не имело ни одно из моих прежних писаний», — сообщал Н. А. Некрасов брату[6].)

Родилась я, милые внуки мои,          Под Киевом, в тихой деревне;Любимая дочь я была у семьи.          Наш род был богатый и древний…

По некрасовским лекалам, очень популярным в прогрессивных кругах, и создавались штудии о княгине в конце XIX — начале XX века. (Подспорьем для авторов были и фрагменты мемуаров декабристов.) Общественная мысль той поры выработала и канонизировала примерно такой, прямолинейный и довольно сусальный, взгляд на Марию Волконскую: