«Былой войны разрозненные строки»

Множество образов солдат и офицеров проходят перед взором читателя, оставляя в его сознании какую-то черточку памяти о себе. Это тем более важно, что другой памяти о них, может, уже и не осталось на этой земле.

Скуп, лапидарен и емок язык записок. Автор счастливо избегает приблизительности и общих мест, образы его просты, ярки и выпуклы. Благородная печать трудной правды войны лежит на лучших страницах записок, согретых теплом человеческого участия и доброты. И, конечно, светлой памятью о тех, кто в трудное время был рядом, но их уже нет с нами сегодня.

Я желаю счастливой судьбы этим солдатским запискам.

Василь Быков

Писать хотелось всегда.

Не решался. Казалось, что писатели не просто люди одаренные, но особые.

Особости в себе я не ощущал.

Александр Дюма старший как-то сказал: для того, чтобы писать, нужно обладать бесстрашной уверенностью в себе. Ее не было. С годами я убедился, что одного «бесстрашия» мало. Нужна еще и «искра Божия». Не могу утверждать, что у меня она есть или была. Но, может, пробегала?

После Победы о войне стали писать многие ее участники. Их книги получили полупрезрительное наименование «лейтенантской литературы»: «ну что они могли там видеть из окопа».

Из окопа виден быт войны, ее подробности, которые только и делают повествование достоверным.

Из этой «лейтенантской» плеяды вышли такие крупные мастера, как Виктор Некрасов, Григорий Бакланов, Василь Быков, Эммануил Козакевич. С ними было не сравниться.

Но годы шли, и наступило время, о котором поэт сказал; пора, пора, уже в лицо нам дует воспоминаний тихий ветерок. Приходилось часто выступать, и однажды, после встречи подошел руководитель одного из театров, известный народный артист, обнял меня и сказал: «Мне кажется, я стал лучше».

Это было толчком. Первую книгу я написал очень быстро. В сущности, мне оставалось записать свои устные рассказы и систематизировать материал. Рукопись я послал Василю Быкову.

К моей великой радости, он вызвался написать к ней предисловие. Но и с его предисловием надо вспомнить авторитет и место В. Быкова в литературе и общественной жизни четверть века назад — рукопись пять лет ходила по инстанциям, вышла в усеченном виде, тем не менее, удостоилась нескольких теплых слов в «Новом мире».