«Сканеры»

Роберт М. Зоннтаг СКАНЕРЫ

Посвящается Фанни-2-Фанни

Клик. Забудь этот звук. К 2035 году все уже давно откликало.

Ззып. Так звучит будущее. Так звучит все. И это не преувеличение.

Особенно в июле 2035 года.

Тогда-то все и закрутилось. Со стариком. С «Ультрасетью». С большим взрывом и со всем прочим. Но обо всем по порядку.

СТАРИК

Ззып. Это открылась дверь в наш отсек метромаглева.

— Добрый день, уважаемые пассажиры! Простите за беспокойство! Меня зовут Лукас. Уже пять месяцев, как живу в зоне С. Обращаюсь к вам за помощью. Если у вас есть немного денег… — он указал на мобильный валютоприемник, который висел у него на поясе, — или несколько ароматаблеток, или бонус на пару часов пользования Примочками…

Он постучал пальцем по оправе Примочек, сидевших у него на носу. Одно стекло из них выпало, и в ответ на прикосновение очки издали жалобный «Ззып». Не прикрытый стеклом глаз уставился прямо на меня.

— Кто сколько сможет. Извините, пожалуйста!

Я ненавидел тех, кто жил в С. Они напоминали мне о том, как быстро можно выпасть из нормальной жизни и опуститься до существования в зоне Систематического вымирания, как ее называли мы, резиденты зоны А. И напоминали мне о Номосе. Моем шефе Номосе и его любимой присказке: «Не хотите выполнять норму — можете катиться в С!» Я ненавидел Номоса и ненавидел С. И ненавидел метромаглев.

Маглев, левитируя над магнитным рельсом, несся по городу, тормозя и набирая скорость за считаные секунды. И так от станции к станции. От поворота к повороту. Меня постоянно мотало туда-сюда, и я, как всегда, чувствовал нарастающую дурноту.

Стиснул подлокотники. В двадцатом отсеке нас было трое. Напротив меня сидел Йойо, мой лучший друг. Рядом — тот самый старик, с которого все и началось.

Эта поездка на маглеве стала для меня одной из последних — я имею в виду не на той неделе, а вообще в жизни.

Всего через несколько дней все, что меня окружает, превратится в багаж знаний, но тогда, сидя в купе и глядя на Йойо и старика, я не мог этого даже предположить.

Старик кивнул попрошайке, и тот деактивировал свой валютоприемник. Ззып. Мы снова оказались в купе одни. Попрошайка исчез, но старик остался. На его лицо падали пряди длинных седых волос. Из-под воротника черного свитера с капюшоном виднелась желтая рубашка.

Я был в растерянности. В реале мне еще не доводилось видеть людей с таким количеством волос на голове. Я брит налысо, Йойо брит налысо — да все в этом маглеве, наверное, бриты налысо: неважно, сколько тебе лет, мужчина ты или женщина — это был чистый, выбритый мир. И это хорошо.

Я уставился на старика — тот поднял голову и улыбнулся мне. Я почувствовал, что меня застали врасплох, и отвернулся к окну. Мимо тянулись полосы черного бетона. Каждая полоса — один блок. Каждый блок на 200 семей. На каждую семью — один ребенок (если, конечно, правительство зоны удовлетворило запрос родителей на заведение детей).

Выдавать разрешение на зачатие каждой семье было бы глупо. Вот мои соседи: тест на финансовое благополучие они прошли (оба — на «А+»), но вот тест на генетическую совместимость провалили (отклонение от нормы — аж 1,3 %)!

По стеклу нашего окна стучали капли дождя и стекали вниз тонкими струйками.

— Придется завтра идти в парк-холл, — произнес Йойо.

— Это на весь день. Что там с выполнением нормы? — спросил я.

— Плохо. Два в неделю.

Я стиснул зубы и медленно покачал головой. Два — это совсем плохо. Этого не хватит на оплату даже половины счетов. Чем дальше, тем меньше мы находили.

— Помнишь, в начале? — спросил я.

— Без продыха, — ответил он.

Мы с Йойо работали на ООО «Скан» — дочернее предприятие мирового концерна «Ультрасеть». Наш работодатель ставил своей целью избавить бритый мир от бумажных носителей. «Все знания — каждому! Всегда и бесплатно!» — вот был девиз, под которым мы работали. Мы с Йойо помогали ООО «Скан» сделать эту мечту — которую разделяли все жители мегаполиса — реальностью. Первым был Йойо; за ним подтянулся я. Теперь это была и моя мечта.

— Наше время прошло, — сказал он.

Я оторвался от подсчета мелькавших за окном блоков; все равно после 132 я сбился.

— Что мы делаем не так?

— Просто мы всех уже нашли, — ответил Йойо. — Все книги купили. Всю лабуду из них отсканировали.

Йойо в тот день был чемпионом по пессимизму.

— В другое купе? — предложил я.

— Надоело находить старые схемы маглева.

— Блокноты?

— Нет.

— Распечатанные письма?

— Забудь. И про потерянные заплесневелые портфели, забитые неизвестно чем, тоже.

— Может, другое начальство…

— …будет лучше Номоса? Ну-ну.

Номос гонял нас на базе с семинара на семинар, с летучки на летучку, набивал карманы деньгами, которые мы платили читателям, чтобы склонить их к сотрудничеству. Платил нам наш процент. Небольшой, но это лучше, чем ничего.

Прежде чем устроиться в ООО «Скан», я провел несколько месяцев в тщетных поисках работы. Обучение на специалиста по управлению багажом знаний пришлось прервать, даже толком не начав: у меня не было на него денег. Деньги закончились на трансляции лекций на Примочки. Не говоря о том, чтобы заплатить за присутствие на настоящей лекции. Даже на самых дальних рядах место себе мог позволить только миллионер.

Поначалу мне не верилось. Я метался по подработкам. Но даже моя старая наставница, как я про себя называл своего любимого преподавателя, не могла в этом мне помочь, хотя каждый день исправно присылала объявления мне на Примочки:

«Экспресс-курс: репетитор по всем предметам за 4 недели (лицензия на зону В)».

«Пенсионерский лагерь в зоне С ищет санитаров. Требования: мотивированность, стрессоустойчивостъ. Опыт работы не обязателен».

После того, как с учебой пришлось попрощаться, с помощью Йойо я вышел на литературных агентов. Но объявления продолжали мне приходить, когда я уже работал на «Ультрасеть». В какой-то момент Управзона сократила мое направление. Управление багажом знаний, по данным частного рейтингового агентства «Мастер и партнеры», было признано неэффективным.

«Нехватка спонсорских средств, — говорилось в извещении, — толкает нас на эти вынужденные меры. Но эти меры приближают нас к будущему!» Даже я вскоре понял, что они были правы. Весь багаж знаний давно оцифрован. Каждый мог узнать все, что необходимо, в Ультрапедии. Всегда и бесплатно!

Когда на собеседовании я сказал Номосу, на кого учился, тот не мог сдержать смеха.

— Управление багажом знаний? И куда ж ты собирался его направлять?

— Ну, я вообще интересуюсь искусством управления… Ну и, это, люблю узнавать новое… И подумал, что, может…

— Узнавать надо новое, а не старое! — перебил он меня, сорвавшись на крик. — Вот чему надо учиться! Понял?

Я понял, и работу мне дали.

Управзона объявила о роспуске моего старого курса, и наставница исчезла. Как сквозь землю провалилась. Даже сообщения на Примочках не оставила. Больше ни объявлений, ни ее добрых советов, ничего.

Это меня беспокоило. Какое-то время я бродил по ее профилю в Ультранете в поисках родственников. У нее было всего 500 друзей (для сравнения: у меня — 8500) и среди них — ни одного лучшего друга с премиум-аккаунтом (для сравнения: у меня — 650).

Я сделал рассылку по её друзьям. Единственным, кто отозвался, был Джонни-из-В-зоны: «После прощального выступления домой не вернулась». Ему-то, интересно, откуда знать. Сомневаюсь, чтобы она жила в зоне В.

Работа на «Ультрасеть» меня отвлекала. Там был Йойо. Я знал его еще со школы. Мы хорошо сдружились на ЕГЭ — я сдал за него багаж знаний («2015 год — от финансового кризиса к вооруженному противостоянию»), а он за меня — мою часть по математике (без понятия, о чем там было).

Для этого надо было просто обменяться Примочками. Все равно в зале, где четыреста человек жались, как селедки в бочке, никого не интересовало, кто жульничает, а кто нет. Учителей я в последние годы своего обучения в школе все равно видел только у себя на Примочках, если видел вообще. Йойо после школы отправился в частный университет «Ультрасети», но, видимо, слишком много гонял там балду, так что в итоге тоже оказался литературным агентом.

Пауза затянулась. Я снова отвернулся к окну и принялся считать блоки, чтобы спросить Йойо, сколько людей получится, если умножить число домов на число жителей. Но до этого не дошло. Старик на соседнем сиденье вытащил книгу. Наверняка он услышал наш разговор и хотел получить свои деньги.

— Сколько хотите за вашу пачку бумаги? — среагировал Йойо, не прошло и двух секунд. Мы никогда не произносили слова «книга». «Кирпич», «талмуд», «макулатура» — как угодно. Староречевые обороты.

Всему этому мы научились у Номоса, пока он на базе семинар за семинаром вбивал в наши головы: «Помните о нашей общей мечте! Все знания — каждому! Всегда и бесплатно!»

Старик ничего не ответил, откинулся назад, раскрыл книгу и начал читать. Но Йойо так просто не сдавался.

— Скажем, я дам вам десятку.

Это была смешная сумма, но в то же время и дорога к успеху. Вначале всегда называлась смехотворная величина. В ответ читатели начинали защищать свое устаревшее достояние:

«Эта книга не продается».

«Печатное слово бесценно».

«Я ни за что с ней не расстанусь».

Шаг два. Йойо засовывал руку в карман и извлекал оттуда две пачки сотенных по десять штук в каждой. И это был довод, с которым соглашались все. Столько наличных больше ни у кого не водилось. Ведь существовали мобильные валютоприемники и оплата по отпечатку пальца.

Получить две тысячи налом можно было только от нас. Но это было еще не все.

— Это вы получите за ту пачку листов, что мы видим сейчас. И еще по 2500 — за каждую последующую. За то, что вы расскажете нам о других читателях, — по 1000 за читателя.

И, словно этого было недостаточно, один из нас добавлял железным тоном:

— Это наше последнее предложение, и оно действует ровно две минуты.

Мы доставали из кармана секундомер, и время шло. Секундомер, висящий на тонком пластиковом ремешке, мигая, высвечивал «02:00» на ближайшую поверхность. Ззып. Начинался обратный отсчет. Две минуты, одна пятьдесят девять, одна пятьдесят восемь…

Почти все читатели ломались в первые пятнадцать секунд. Тем, до кого доходило долго, требовалось около минуты. Один как-то — примерно полгода назад — даже разревелся. Тяжелый случай. Большинство читателей не соглашались отдать свое чтиво ни за какие сокровища, но ровно до тех пор, пока мы не начинали махать перед ними пачкой в 20 банкнот. Это маневр ломал всех. Ну или почти всех.

Где-то одного из десяти таким путем убедить не удавалось. Либо у него и так денег хватало, либо он был ненормальным книголюбом. Еще хуже — библиофилом. Сломать такого клиента в ООО «Скан» жаждали больше всего. Заумные формулы, которые мы зубрили на занятиях в «Ультрасети», в конечном счете сводились к одному: кто много читает — тот псих ненормальный. Кто псих ненормальный — тот собирает книги и тащит к себе в дом. Раз тащит — значит, у него их много. А раз много — значит, очень скоро у агента будет много денег. А для наших с Йойо ушей слова «много денег» были просто усладой.

Но учись или не учись, а один из десяти по-прежнему на деньги не велся. На этот случай «Ультрасеть» разработала свою методику. Если читатель упрямится, надо как можно сильнее давить на его личные воспоминания, связанные с этим объектом. Начиная с простого — откуда он едет, куда. Ничего не значащая беседа. Но лучше, если она содержит такие вопросы, как «Как вас зовут?» и «Где вы живете?».

Эти сведения мы затем передавали Номосу. Он в ответ обзывал нас безмозглыми фникалиями (финансово невыгодными инвестициями капитала личности), поскольку нас не хватало даже на то, чтобы отобрать у какого-то полоумного никому не нужный старый хлам. Но, успокоившись, обычно что-то символическое все же выплачивал.

Или не выплачивал. В зависимости от того, принесли ли какую-то пользу эти персональные данные, собранные безмозглыми фникалиями.

Не имею понятия, что в «Ультрасети» делали с этой информацией дальше. Нас это не касалось; настроение у нас с Йойо и так в последние месяцы было не на высоте. Одним больше, одним меньше, но читатели закончились.

Маглев таскал нас от одной окраины к другой. Изо дня в день, из часа в час. Половину этого времени я проводил, заперевшись в сортире. Мы бродили по парк-холлам зоны А. Торчали в аромакафе. Ходили по блокам и звонили в двери. Просматривали мусор, скопившийся на столиках в приемных стоматологов и коридорах социальных служб. Навещали тех, на кого нам дали наводку бывшие читатели. И ничего. Изо дня в день — никого нового.

Старик, сидевший в соседнем от меня кресле, обретал огромную ценность, как для нас самих, так и для выполнения нормы. Я молчал. Этот был не таким, как все. И дело было не только в небритом черепе. Когда Йойо сунул ему десятку, тот даже не усмехнулся. Читал дальше. Будто нас и не было. Йойо продолжал.

Он разложил на столике, разделявшем его и старика, веер купюр. Ноль реакции. Это меня уже удивило по-настоящему. Неважно, насколько упертым был тот или иной читатель, но не обратить внимания на ворох шуршащих купюр он не мог. Затверженные слова застряли у Йойо в горле. Чтобы они возымели действие, клиент должен был хотя бы взглянуть на то, что ему предлагают. Старик даже не взглянул в нужную сторону.

— На столе между МНОЙ и ВАМИ лежит ДВЕ ТЫСЯЧИ НАЛИЧНЫМИ, — уточнил Йойо, прежде чем продолжать по намеченному курсу. — Их вы получите за ту пачку бумаги…

— …что я держу в руках. За каждую последующую я получу 2500. За сведения о каждом читателе, которого я знаю, — тысячу, — со скукой в голосе пробубнил старик себе под нос.

Йойо посмотрел на меня, я лишь беспомощно пожал плечами. Старик захлопнул книгу и бросил сверху на веер купюр.

Обернувшись ко мне, он заглянул мне в глаза и стал говорить так, будто Йойо вообще не было в поле зрения.

— Я ее тебе дарю. Но, прежде чем она будет отсканирована и отправлена в шредер, прочти ее. Даешь слово?

У меня пропал дар речи. Не было еще ни одного читателя, готового вот так вот расстаться со своим кровным барахлом. И ни одному еще не приходило в голову предложить почитать и мне тоже. Кем он вообще был? И почему ему нужно было, чтобы ее прочитал именно я? Не сомневался я только в одном: денег мы на нем точно не заработаем.

Йойо наклонился ко мне и прошептал, прижавшись к уху:

— Оставь его, он псих. Пойдем в другое купе. Пусть будет провал. Нужны только его данные.

Я ничего не ответил. Не мог ни кивнуть, ни покачать головой. Ситуация поставила меня в ступор.

Йойо же, напротив, владел собой превосходно. Расслабленно откинувшись на спинку сиденья, он мягко отодвинул книгу в сторону, собрал купюры обратно в пачки и продолжил:

— Бывают люди, для которых даже макулатура имеет определенную ценность. Мы уважаем ваше мнение. Кстати, меня зовут Алекс, а это Пауль, — он указал в мою сторону. — Мы работаем на ООО «Скан». Разумеется, вы уже слышали о том, что в задачи нашей компании входит сделать все знания доступными для каждого, всегда и бесплатно. Возможно, мы могли бы обратиться к вам в другой раз, господин…

Мне стало стыдно за то, что Йойо решил продолжать этот дешевый балаган. Читатель знал, что мы хотим вытянуть из него имя.

— Бергман. Арне Бергман, — внезапно ответил старик. И прежде чем Йойо успел открыть рот, продолжил:

— Номосу этого будет достаточно. Поверьте, Йойо. А что вы думаете, Роб?

Мозги Йойо работали по тому же принципу, что и Примочки. Все сведения, попадавшие в них на семинарах «Ультрасети», сохранялись где-то внутри, чтобы в нужный момент их можно было достать и применить на практике. На любую реплику читателя «Ультрасеть» предоставляла готовый ответ.

Как-то один клиент решил вызвать нас на разговор.

— А вы сами знаете, зачем «Ультрасети» сканировать каждую книгу? Я вас уверяю, точно такую вы уже сотню раз держали в руках и пропускали через сканер.

Ответ Йойо последовал незамедлительно:

— Существует вероятность, что именно этого издания и именно этого тиража мы еще не встречали. Кроме того, вы как пользователь могли оставить на полях различные комментарии, представляющие ценность для последующих поколений. Подчеркнули то, что, на ваш взгляд, является особенно важным. Все это может оказаться полезным пользователям «Ультрасети», которые захотят ознакомиться с содержанием того, что находится на этом бумажном носителе. Таким образом, ваши знания станут доступны всему человечеству. Каждый печатный носитель уникален.

Читатель всегда оказывался безоружным перед такой беспардонной лестью. Застать же врасплох агента было практически невозможно. «Ультрасеть» подготовила нас к встрече с любыми неожиданностями. За исключением Арне Бергмана, который не только знал про Номоса, но и понимал, кто перед ним на самом деле.

Йойо копался в залежах информации в своей голове. Поиск затянулся; повисла тишина. Ожидание отклика от ультрамозгов затягивалось дольше обычного, но, как всегда, принесло безупречно верный результат. Йойо вспомнил о пункте 10 «Десяти правил работы литературного агента»: «В случае подозрительного поведения клиента незамедлительно связаться с тим-лидером. Сообщить ему все полученные сведения».

Йойо подскочил с сиденья. Слишком уж быстро подскочил, как мне показалось.

— Я благодарю вас за приятную беседу, господин Бергман.

Он схватил меня за рукав и потянул за собой, но я сидел, как приклеенный, по-прежнему думая о том, почему старик обратился именно ко мне и с какой целью продолжает меня разглядывать. Йойо исчез в соседнем купе.

— Я сожалею, но нам придется продолжить наш разговор в другом месте, — сказал Бергман. — Сейчас мне пора идти.

Казалось, моя голова разрывается от количества возникавших в ней вопросов.

— Следующая станция — в зоне С, — только и ответил я. — Я бы на вашем месте там выходить не стал.

Старик улыбнулся. Книга исчезла в складках его свитера. Перед тем как открыть дверь, он вдруг обернулся:

— До скорого.

Какого скорого? Он говорил загадками. Но, прежде чем я успел хоть что-нибудь ответить, продолжил:

— Ты бледен. Плохо переносишь качку в маглеве.

Он протянул руку, провел ею по моему бритому лбу и исчез в узком коридоре.

«Следующая станция “Зона С, третий квартал”, время стоянки поезда — одна минута», — донесся из динамиков приятный мужской голос. Метромаглев вошел в резкую кривую и мгновенно сбавил скорость с нестерпимо высокой на нулевую.

Я понесся по направлению к туалету. Успел заметить в соседнем купе Йойо. Вероятнее всего, тот как раз звонил Номосу по Примочкам. Он сдвинул Примочки на нос, посмотрел на меня, поднял большой палец вверх и засмеялся. Я схватился за живот и бросился вперед.

Когда я нажал на спуск, маглев уже возвращался в зону В. Меня трясло. Я обернулся к умывальнику. Холодная вода заструилась в мои ладони. Потекла по лицу. Заструилась по лбу и бритому черепу. Полилась за воротник. Я поднял голову, ударился затылком о полочку под зеркалом, чертыхнулся и открыл глаза.

Из зеркала на меня смотрел бледный, измученный, бритый налысо литературный агент, через лицо которого шла надпись, сделанная по стеклу зелеными чернилами: «Завтра в 8 утра. Кафе “Саншайн”, двадцатый квартал зоны С. Увидимся! Арне».

ЗА ПОИМКУ ПОЛАГАЕТСЯ

Я приложил палец к двери дома (зона А, квартал 8). Ззып.

В коридоре столкнулся с отцом.

— Выглядишь так, будто тебя неделю из маглева не выпускали.

Точнее не скажешь, хотел было ответить я. Но отец уже исчез в гостиной.

Я последовал за ним.

— У нас с Йойо сегодня был необычный инцидент.

Отец нацепил свои Примочки. «Примочки. Вызов. Ларс». С Ларсом они вместе работали. У отца была ночная смена, и коллега обещал его подбросить. Отец работал инженером в компании, производившей магнитные рельсы для маглевов. Мой кошмар был любовью всей его жизни.

— Необычный инцидент?

— Да, а именно…

— Я рад, — мгновенно ответил он и переключился на Ларса. — Эй, привет, я смотрю, ты уже почти доехал. Сейчас выхожу!

— Ну, в таком случае… — сказал я закрывающейся двери. Отца и след простыл.

Работа была для него всем. Нет работы — скажи «нет» жизни в зоне А. А после случая с Майком отец начал реально этого опасаться. Начальник отдела отправил Майка в бессрочный отпуск. Так появился Ларс.

«Уволен в связи с достижением возрастного ограничения», — было сказано в официальном заключении по делу Майка. Ларсу было 22. Обычно люди или заключали страховку на случай наступления пенсионного возраста, или понемногу откладывали. У кого не было ни страховки, ни сбережений, отправлялся жить к детям. У кого не было детей или, что еще сложнее, у кого были дети, которые были не согласны с таким раскладом, попадал в зону С, а уже там — в кварталы у самых окраин.

У Майка не было ни страховки, ни накоплений, ни детей, ни желания переселяться на окраину зоны С. После того как они отработали последнюю смену, Майк пригласил моего отца в индийский ресторан. Я следил за происходящим по Примочкам: отец выслал мне приглашение на встречу.

— Я завязываю со всем этим, — произнес тогда Майк.

Число просмотров тут же подскочило с 232 до 680. Я переслал приглашение друзьям, а некоторые, по всей видимости, разослали своим.

— Без паники. Мы тебе что-нибудь подыщем, положись на меня, — ответил отец.

482 подключения.

— Подыщем что? Буду пенсионером, нянчащим других пенсионеров? Вкалывать на фабрике в зоне С?

54 подключения.

— Еще можно…

18 подключений.

— Ничего не можно. Все позади.

— Две чашки травяного аромачая? — спросил официант.

Майк кивнул.

— Я покончу с собой.

1048 просмотров.

Официант опустил на стол две чашки жидкости с ароматом травяного чая.

— Не стоит торопиться, — ответил отец. — Я тоже еще не выплатил ипотеку. Но не в петлю же лезть.

— У тебя есть работа, у меня ее нет, — парировал Майк.

Три часа спустя Примочки Майка, лежавшего на магнитном рельсе где-то в районе пятого квартала, снова вышли в сеть. «Примочки. Вызов. Начальник отдела».

Начальник принял вызов. Значит, он слышал самого Майка и одновременно видел то, что видел через свои Примочки Майк. В данный момент это был рельс и мчащийся на всех парах маглев.

— Это ваша вина! — раздался голос Майка.

Начальник промолчал. Возможно, у него просто не хватило времени отреагировать. Возможно, он вздрогнул, увидев желтые фары мчавшегося прямо на него маглева.

Откуда я все это знаю? Да все это знают! Майк включил переадресацию со своих Примочек на домашний сервер. Его бывшая жена знала пароль и выложила видео в Ультранет.

Одним из первых его увидел Йойо через рассылку «Лучшие видео Ультранета». Тем утром самоубийство Майка прочно заняло первое место в рейтинге просмотров, а под ним скопилось несколько часов комментариев.

«Черт! Это же больно! Лол», — прокомментировала Саби-2009.

Боб48 взломал профиль Майка в Ультранете и опубликовал все его видео, фото и контакты за последние 15 лет. «На самом деле…» — написал он перед тем, как убрать все под кат, и тем самым обеспечил своему посту рекордное количество просмотров.

Я листал его фотографии всю ночь. Майк в студенческие годы. Его девушка. Симпатичная, несмотря на длинные черные волосы. Непривычно. С бритой головой она была бы просто чудо. Но это было давно.

Отец не хотел на все это смотреть. Он не верил в самоубийство лучшего друга. До тех пор, пока жена Майка не послала по Примочкам приглашение на онлайн-поминки. Это был первый и единственный раз, когда я видел слезы на отцовских глазах. В груди что-то кольнуло.

Протестной акции Майка, стоившей ему жизни, я не понимал. И поэтому занялся тем, чем занимался всегда, когда меня мучило какое-то чувство: смотрел видео на своих Примочках. В данном случае — новые видео из жизни Майка, которые Боб48 любезно выложил в сеть. Фотографии со свадьбы. Первая семейная ссора, заснятая соседом. Романтическое примирение (забыл выключить Примочки?). Запись с бракоразводного процесса два года спустя.

Начальник Майка потерял работу в тот же день. На Примочки пришло объявление о поиске нового сотрудника.

— Лицемеры, — раздраженно сказал отец и произнес самую длинную фразу, которую я от него когда-либо слышал:

— На его место пришел еще больший урод, который тоже увольняет всех, кому за пятьдесят, без всяких объяснений, и все потому, что у него такое распоряжение сверху.

Официально отцу было «за сорок». Перед тем как устроиться на работу в строительную компанию, он обновил свой профиль в базе данных Управзоны. Это нелегально — следовательно, стоит немалых денег. Он заказал обновление айтишнику, который, должно быть, смыслил в этих вещах еще больше, чем Йойо. Говорят, что в зоне С тебе каждый готов предложить что-нибудь нелегальное.

Ззып. Вернулся отец. Ларс ждал снаружи. Я по-прежнему в задумчивости стоял в коридоре: этот Арне Бергман, которого я встретил в маглеве, и его послание на зеркале никак не шли у меня из головы.

Отец бросил на меня взгляд.

— Передай Йойо, что он тебя совсем забросил. Заблудишься.

— Что-то забыл?

— Ага. Еду. — Он поспешил к кабине кухни.

— Я бы не стал, — предупредил я его. — У мамы там встреча. Я тоже пробовал.

— Встреча на кухне?

— Приглашена на чай.

— По Примочкам?

— Ага.

— Как-нибудь проскользну мимо камеры.

Он прошел в кабину, и случилось то, что всегда случалось в те редкие моменты, когда родители оказывались одни. Они поругались. Я прильнул к двери кабины.

— Мы можем снова связаться с вами через несколько минут? Да? Благодарю вас. Да. Я вам наберу. — Дружелюбные нотки в мамином голосе сменились гневно-истерическими:

— У меня важная встреча!

— Я только к ароматильнику.

— А если я стану сигать туда-сюда, когда ты работаешь, тебе понравится?

Звонок. Это Ларс.

— Одну минуту! — крикнул отец.

— Через минуту мы еще не закончим, — отрезала мама.

— Ты дома жить не можешь без Примочек? Я бы все отдал, чтобы иметь возможность работать без них, — ответил отец. Это была старая пластинка. На работе каждый обязан носить Примочки.

— Занят чем-то, что шефу видеть не положено?

— Нет, но они выводят ме…

— Примочек боятся только лентяи.

— …выводят меня из…

— И халтурщики!

— …выводят меня окончательно из…

— Для работы в команде Примочки нужны как воздух!

— …из себя! Из себя меня выводят. И ты тоже!

Снова звонок. Отец распахнул дверь и столкнулся лоб в лоб со мной.

— Опять подслушиваешь? А потом все снова выложишь в Ультранет?

— Неправда! Сейчас могли подключиться только друзья.

— И сколько же их сейчас смотрит?

Я посмотрел на левое поле над правым глазом.

— Сто двадцать четыре.

— А если один из них окажется таким идиотом, что выложит это сам?

— Уже четыреста двадцать. Давай не будем снова заводить разговор про Примочки.

— Да? И про то, сколько на них уходит денег, тоже? Сколько раз я давал тебе в долг?

Такой поворот мне уже не нравился. «Примочки. Заблокировать друзей». Теперь смотреть трансляцию могли только лучшие друзья с премиум-аккаунтом. Но и их тоже хватало.

— А ты представляешь, во что бы тебе влетели встречи в реале? — спросил я. — И сколько по сравнению с ними стоят такие вот встречи по Примочкам?

— Ну что, я поехал! — крикнул Ларс из-за входной двери.

— И Йойо тоже… — продолжил я.

— У Йойо, кроме собирания книжек, и другие доходы есть. У него десятки заказов. Вот он может себе это позволить.

И опять по больному месту. Йойо действительно недостатка в деньгах не испытывал. Съехал от родителей. Чинил Примочки соседям. Устанавливал аниматоры. Продавал по Ультранету то, что, на мой взгляд, представляло собой лишь кучу старого железа.

— Разговор окончен, — сказал отец и хлопнул дверью.

Три комментария от друзей с премиум-аккаунтом.

— Улыбнись и продолжай, — сказал некто Люк-2010.

Крис22-из-зоны-А, как всегда, решил почитать мне нотации.

— Пока живешь с родителями, придется подчиняться правилам, — сказал он.

УльтраКиска-9888 пригласила меня в игру. «Время расслабиться!» — аргументировала она. Гонки по зоне А. На стеклах Примочек загорелась заставка. Я мотнул головой влево, описал резкий поворот и врезался в бетонный забор. «Ваш баланс 280. Ремонт стоит пять», — сообщил механический голос. Я отключился. Сегодня был явно не мой день.

Я загрузил себя со всей одеждой в дезинфектор и подождал, пока не утихнет шипение из труб. Вошел в комнату, бросил куртку в один угол, ботинки в другой. В квартире родителей я занимал 10 квадратных метров, каждый сантиметр которых был завален мусором, накопившимся за 25 лет моего существования.

На стене висело мое собрание доисторических читалок. Когда-то электронные книги считались очень модной штукой, но в конце концов показали себя совершенно непригодными для просмотра кино. На мониторах моих читалок мерцали звезды на фоне черного неба. Это производило умиротворяющее впечатление. Подарок Йойо. Марка «Сделай сам». Он заказал себе по Ультранету целый ящик подобных артефактов.

Я шлепнулся на кровать и нацепил Примочки. «Примочки. Вызов. Йойо». Спустя три секунды я увидел перед собой груду проводов и неизвестный мигающий лампочками агрегат. Йойо опять над чем-то колдовал.

— Это приглашение на ночную прогулку на маглеве? — раздался в моих ушах его довольный голос.

Пропустив издевку мимо ушей, я перешел сразу к делу.

— Не могу выбросить из головы этого Арне Бергмана и то, что он сделал.

— О'кей, у меня для тебя новости, — Йойо сделал паузу, чтобы подогреть мое внимание. — Этот болтливый старикашка, свалившийся на твою больную голову, скорее всего, радикал.

Я молчал.

— Согласно Номосу, он находится в списке СИБПП.

Я пожаловался на разряженный аккумулятор и отключился.

Литературных агентов, работавших на ООО «Скан», сотрудники корпорации между собой называли «сканерами». «Суперсканерами» же были парни, после встречи с которыми уйти живым посчастливится не каждому. Официально их отдел в концерне Ультрасеть назывался Службой информационной безопасности и подавления противостояний (она же СИБПП). Ее сотрудники, выслеживая тех, кто сопротивлялся деятельности ООО «Скан», не гнушались никакими средствами: преследовали, прощупывали, просвечивали людей. За это-то они и получили свое прозвище.

Недовольные деятельностью «Ультрасети» находились постоянно, и в выражении своего недовольства они не особенно стеснялись. Били витрины фирменных магазинов Примочек. Рассылали на Примочки сотрудников «Скана» послания с угрозами. Я, как литературный агент, тоже являлся потенциальной мишенью подобного террора.

Три-четыре месяца тому назад я тоже получил подобное видео. Принял поздно ночью сообщение от «анонимного пользователя Ультранета». Мое любопытство стоило мне тогда целой бессонной ночи.

Сначала перед моими линзами показался пыльный фолиант. Рука, покрытая старческими пигментными пятнами, раскрыла его и начала листать. Быстро. Разобрать, что там было напечатано, я не успел. На середине тома рука остановилась. На развороте была моя фотография. Я ее моментально узнал — когда-то она висела у меня на аватаре на одном сайте знакомств.

Края страниц и моей фотографии задымились, вспыхнули, и я увидел собственное сожжение. Услышал крик боли. Хотел сорвать с себя Примочки, но останавливало желание узнать, что это значит. Через несколько секунд от меня и от книги осталась только горстка пепла. Порыв ветра развеял пепел по комнате, уставленной пустыми книжными шкафами.

Я вспомнил старую библиотеку во втором квартале. Мы с Йойо еще только начинали работать на «Скан», когда пришел наш первый большой заказ. Содержимое библиотеки Управзона продала «Скану». «Ультрасеть» собиралась оцифровать ее всю. Все знания — каждому! Всегда и бесплатно! Для новичков вроде Йойо и меня здесь работы было немерено.

Эта библиотека была одной из последних в нашем городе. До того, как мы получили этот заказ, я вообще не знал, что они еще существуют. На задании нас было пятеро, и мы сканировали — книгу за книгой, страницу за страницей, строчку за строчкой, слово за словом.

По окончании работы помещение выглядело впечатляюще. Через просветы между опустевшими полками была видна вся комната насквозь. В первые часы работы нас пикетировали сотрудники библиотеки с транспарантами «ООО “Скан” сосканирует наши рабочие места с лица земли!». Чушь собачья, а шума сколько. Появились суперсканеры и увели их. А потом затемнили окна и встали на вахту в коридорах.

Пустые полки из анонимного сообщения подозрительно напоминали ту библиотеку. И пока я, как прикованный, созерцал пустую библиотеку, в моих ушах раздался хриплый мужской голос: «Кто сканирует книги, стирает твое прошлое и твое будущее».

Из этих слов я ничего не понял. Экран погас, и возникло белое перо с пропечатанным вензелем из сплетенных букв «Г» и «К», что повергло меня в еще большее замешательство.

«Сообщение окончено. Просмотреть еще раз?» — спросили меня Примочки таким радостным тоном, будто я только что выиграл в Ультрапокер.

— Идиотский вопрос, — выругался я и впервые в жизни запустил самыми любимыми и дорогими на свете Примочками в сторону сваленной на полу кучи одежды. Те, кто так ненавидит «Сканов», на деле прекрасно разбираются в их техническом оснащении.

Подобные сообщения рассылают те самые люди, что находятся в черном списке СИБПП. Сначала это видео с моим собственным горящим лицом. Теперь один из них сам лично сидел рядом со мной в маглеве. И что самое чудесное, еще и оставил мне послание, в котором говорилось, где и когда он намерен со мной увидеться. Оставил где? На зеркале в туалете.

Я по-прежнему лежал на постели. Мысли в моей голове сплетались в одну бесконечную нить. Маглев, Бергман, книга, встреча, маглев, Бергман, книга, встреча, маглев…

Мне хотелось с кем-нибудь поговорить. Но было не с кем. Отец работал, и вообще ему было некогда. Мама снова заперлась в кабине кухни и висела на очередной встрече. Я прикрыл глаза, но заснуть так и не смог.

Только спустя три часа продавливания матраса до меня дошло, почему Арне Бергман оставил мне послание в туалете. В большинстве кварталов и зон этого города туалет оставался единственным местом, где Примочки не ловили сеть.

«Ультрасеть» опутала своими проводами все, до чего смогла дотянуться. Кроме самой интимной области человеческой жизни — клозета. Компромисс, на который «Ультрасеть» вынуждена была пойти после месяцев дебатов с правительством. И все туалеты были оборудованы датчиками, блокирующими прием и передачу с Примочек.

Арне Бергман явно не хотел идти ва-банк. Весь обслуживающий персонал маглева носил Примочки. Примочки носили пассажиры, сидевшие в соседних купе или толпившиеся в коридорах. Даже попрошайка из зоны С.

О встрече, назначенной в кафе «Саншайн», не должен был узнать никто. Кроме меня. Почему меня? Почему, скажите мне, пожалуйста, именно я всегда во все впутываюсь? Почему он решил, что мне можно доверять? При этом, надо признаться, я действительно стер послание на зеркале рукавом. Я был уверен, что оно предназначалось именно мне. И это только разжигало мое любопытство.

Мне не оставалось ничего, кроме как посвятить во все Йойо. А потом выйти на связь с Номосом.

— Примочки. Вызов. Йойо.

Перед моими глазами вновь возникла его мастерская.

— Привет! Ну что, как там твоя зарядка поживает? Смотрю, ты сегодня по мне соскучился?

— Очень смешно. Я опять по поводу этого Арне Бергмана.

— Номос говорит, что множество пользователей включает в маглеве незащищенную трансляцию. Ты знаешь, что это значит. Что в Ультранете теперь есть пара минут кино, которое стоит посмотреть. Давай-ка я тебе скину.

— Что там? — я хотел свести разговор к минимуму.

— Прежде всего конец. Он непередаваем. Парень возраста чуть за двадцать на всех парах несется в туалет.

— Давно так не смеялся, сейчас лопну. Давай покороче.

— Арне Бергмана зафиксировали на нескольких записях. По данным суперсканеров, это должен быть тот самый Арне Бергман, за которым они гоняются уже не один год.

Где зарыта собака, я не понял. Арне Бергман был радикалом. О’кей. Но он не единственный.

— «Ультрасеть» назначила награду, — продолжал Йойо. — За поимку Арне Бергмана или за то, что кто-то выведет на него суперсканеров, полагается пятьсот тысяч!

От этих слов у меня перехватило дыхание.

— Если б мы добыли его адрес, могли бы годами не вылезать из парк-холла, — засмеялся Йойо. У меня скрутило живот.

ЗНАК ВОПРОСА

— Примочки. Навигатор. Кафе «Саншайн», — произнес я.

— Добро пожаловать в навигатор, — отозвался приятный женский голос. — К сожалению, ваша карта не обновлена до зоны С. Скачать обновление по выгодному тарифу?

Этого я уже не мог себе позволить.

Добравшись до двадцатого квартала, я добывал себе дорогу расспросами. В зоне С я не ориентировался вообще. Хотелось бы знать, почему Арне Бергман захотел увидеться именно здесь.

Бессонная ночь не прошла даром — в моей голове родился план. Правда, я не был уверен, действительно ли Арне Бергман придет на им же назначенную встречу или держит меня за дурака. Но если придет, я немедленно вызову суперсканеров. Отвлеку его разговором. Пускай его задержат. И дело с концом.

Сообщать заранее Номосу не имело никакого смысла. В лучшем случае он поблагодарил бы за информацию и забрал обещанные пятьсот тысяч себе. Когда речь шла о деньгах, он ни с чем не считался. Йойо? Втягивать его в это дело я не хотел. Лучше потом поделюсь с ним солидной долей выручки. Как с лучшим другом.

Имея на счету такую сумму, можно было несколько лет не беспокоиться о том, что внезапно окажешься в зоне С. Стоило рисковать. Хотя, разумеется, я боялся.

Когда я вошел в магазин, было без чего-то восемь. Кафе специализировалось на изготовлении шоколадных тортов. По крайней мере, по всей длине пятиметровой витрины ничего другого не было. Я замер посреди комнаты. Было время завтрака, но кафе выглядело абсолютно пустым.

— Вы — Роб? — Ко мне подошла пожилая продавщица, держа в правой руке пакет, достающий почти до пола. Я почувствовал себя попавшим в какое-то неправильное кино.

— Это вы вчера заказывали по Ультранету? Сказали, что придете в восемь. Вы сама пунктуальность.

— А, ну да, — выдавил я.

— Пожалуйста, ваш заказ. Три торта: один вишневый, два карамельных. Без ароматизаторов!

Я ошеломленно прижал палец к точке оплаты на стойке и только затем осознал, какая фантастическая сумма списалась в тот момент с моего счета. Когда-то мне говорили о подобного рода «сишных» магазинах. Зажиточные люди вроде Номоса посылали туда курьеров за продуктами.

Многие фирмы любили квартироваться в зоне С: за нищенскую зарплату там каждый был готов практически на все. Например, всю ночь печь для кого-то шоколадные торты. Задумавшись, я вышел из кафе, даже не попрощавшись.

Я стоял перед витриной, сжимая в руке пакет с тремя тортами, как вдруг прямо перед моим носом затормозил черный мотоцикл. Я уставился на водителя. Шлема на нем не было, и рыжие кудри били его по щекам. Прежде чем я успел раскрыть рот и спросить, с какого перепугу он меня чуть не сбил, тот сорвал у меня с носа Примочки и смылся в неизвестном направлении. Мне только и оставалось, что стоять и смотреть ему вслед.

— Роб! Куда вы уставились? Я, между прочим, стою там, где стоянка запрещена.

Я обернулся и увидел лицо водителя, смотревшего на меня поверх опущенного окна такси.

— Мне семьдесят один, и я не могу поднять вас и положить в багажник. Так что сделайте милость, залезайте в салон сами.

Все шло не по плану, но времени на раздумья у меня не было. Если я хотел получить свои деньги, надо было ввязываться в игру. К сожалению, не имея под рукой даже Примочек. И плана, честно признаться, тоже больше не имея.

Таксист, в общем-то, ничем не отличался от своих собратьев из зоны А, разве что по возрасту. Манеры у тех были порой ничуть не лучше. Но, в отличие от него, правила они предпочитали не нарушать. Мотор взревел, асфальт под колесами взвизгнул, и мы отправились в никуда.

— Чего только тут люди не заказывают, — начал водитель. — Но это просто вне всяких пределов. Забрать у «Саншайна» клиента, который тупо озирается по сторонам и держит в руках три торта. — Он коротко обернулся. — Должен сказать, описанию вы соответствуете. Нам придется проехать по довольно странному маршруту и проследить, чтобы никто не повис на хвосте. Потом обратно, потом опять туда. В итоге, когда наше кругосветное путешествие закончится, я вас высажу возле «Малышки Кью». Дружок ваш, который мне это заказывал, должно быть, не совсем в своем уме.

В роли «дружка», по всей видимости, выступал не кто иной, как Арне Бергман. Стоило все же сказать Йойо, куда я направляюсь. Но он бы увязался за мной, только бы со мной ничего не случилось.

Незадолго до выхода я ему набрал.

— Доброе утро! — оптимистично сказал я.

— Доброй ночи! Ты что, ополоумел — будить меня в такую рань?

— Мама сегодня попросила ей помочь. Провести пару встреч, ну и все дела.

Мама торговала акциями. Все дела шли через Примочки. Можно сказать, она носила контору у себя на голове. Йойо с радостью купился на мою уловку.

— Тогда я встречаюсь с Мелли. Она так соскучилась.

Мелли и Йойо встречались уже целый год.

— И чем займетесь? — спросил я.

— Пойдем в парк-холл.

Звучало неплохо. Но на деле все выглядело несколько проще: Йойо шел в парк-холл и прохаживался мимо пластиковых деревьев, а Мелли, сидя в другом городе за пару тысяч километров отсюда, рассматривала прелести искусственной природы через свои Примочки. Было ли мне при этом все равно завидно? Да!

Мелли и Йойо познакомились по Ультранету. Поисковое агентство (а именно «Срочные суперзнакомства») установило, что их профили совпадают на 95,2 %. Тесты на генетическую совместимость и финансовое благополучие были безупречны. В недостающих 4,8 % было виновато расстояние.

Мелли училась на информационно-техническом и уже поэтому обязана была оказаться для Йойо суперзнакомством его жизни. В жизни они еще ни разу не встречались, но для отношений, завязавшихся по Ультранету, это было в порядке вещей.

— Я изменю маршрут, не возражаете? — Вопрос таксиста вернул меня к реальности.

— А что случилось?

— Случилось то, что мы обрели парочку навязчивых поклонников, а ваш друг был категорически против. Там впереди есть старая парковка со множеством выездов.

В моей голове тут же нарисовались образы Номоса и увесистых суперсканеров. Чтобы потерять работу, ничего лучше того, что происходило сейчас, и придумать было нельзя. Мое молчание водитель расценил как согласие и резко свернул под въездную арку. Автоподъемник поднял нас на верхний этаж, оттуда опустил на четыре, где мы сделали круг по всему уровню — я почувствовал себя почти как в маглеве, но от преследователей мы оторвались.

— Не снимете ли вы Примочки? — потребовал я.

Мания преследования, которой со всей очевидностью страдал Арне Бергман, по-видимому, была заразна. Кто знает, может, таксист разрешил общий доступ к своим трансляциям, и деньги мне придется потом делить с парой тысяч присоединившихся пользователей. Но это я висел у Бергмана на хвосте. Это я рисковал здесь всем. И больше никто.

Водитель захохотал.

— Это солнечные очки, приятель, — он постучал пальцем по затемненным стеклам. — Ваш друг меня уже предупредил, что у вас на них аллергия. В зоне С, знаете, многие предпочитают конспирацию. Я ему ответил и вам повторяю — добавьте двадцатку, и я вас хоть голым покатаю.

Откинувшись на пассажирском сиденье, я пытался набросать план дальнейших действий. Встретиться с Бергманом. Найти предлог (какой, без понятия), чтобы ненадолго отлучиться. Одолжить у кого-нибудь Примочки (у кого их тут можно одолжить, я точно так же не знал). Вызвать суперсканеров. Задержать Бергмана. О чем-нибудь с ним разговориться. Дождаться, когда его схватят. Забрать свои деньги. Вернуться обратно.

А потом рассказать о своем приключении в Ультранете и получить новых друзей. Чтобы выбиться в топ-лист своего квартала, мне не хватало еще 6500.

На комментарии водителя, которыми он то и дело сопровождал происходящее, я довольно быстро перестал обращать внимание. Тот в ответ вызвал на лобовое стекло какую-то старую комедию и делал вид, что при этом все равно следит за дорогой.

Я смотрел в окно, отделявшее меня от зоны С тонированным стеклом. Единственным, что я в ней до сих пор видел, были остановки маглева. А также мелькавшие за окном все оттенки серого, ускользавшие от нас с Йойо, когда мы в поисках читателей прочесывали маглевы, следовавшие до конечных станций на окраине города, чтобы затем вернуться на родину, в зону А.

Тот, кому не посчастливилось найти работу в зоне А, перебирался в В. Кто не мог устроиться и там, хватался за любую соломинку. Зона С считалась территорией опасности, которую населяли одни пенсионеры — но опасность представляли не они, а те неблагонадежные субъекты, что оседали под стенами бесчисленных домов престарелых и спальных блоков пенсионного уровня. По крайней мере, в новостях ежедневно говорили о повышенной криминогенности этих районов.

«Теракт на очистительной фабрике в зоне С: 24 погибших».

«Убит пенсионер — похищены Примочки».

«После третьей эпидемии в дальних кварталах города введен карантин».

— Зона С считается территорией, где закон перестает действовать, — сказала мне как-то моя старая наставница после того, как загрузила в наши головы очередную порцию багажа знаний.

— Не знаю. Я там еще никогда не выходил, — пожал плечами я.

— С легкой руки Управзоны службы безопасности там попросту бездействуют.

— Почему? — спросил я.

— Потому что полиции это выгодно. Все асоциальные личности собираются в одном месте и не мешают поддерживать порядок в других зонах.

Она иногда любила говорить странные вещи.

Впрочем, за время поездки в такси я пока еще не заметил ничего подозрительного или опасного. Вероятно, асоциальные личности предпочитают работать ночью. Вместо этого повсюду встречались лишь люди с морщинистыми лицами, опиравшие усталые тела на костыли.

На голове у многих были устаревшие модели Примочек (первого поколения), которые только и могли, что помочь им найти дорогу домой.

В зоне С проживали беднейшие из беднейших. Но, несмотря на это, Примочки были почти у каждого. Это меня удивляло. До тех пор, пока комедия на лобовом стекле не прервалась на рекламу. После этого меня не удивляло уже ничего.

В зоне А, заключив договор на пять лет, можно было получить все что угодно. Набор из пятиста лучших фильмов для аниматора. Годовые проездные билеты на электробусы и метромаглев. Но реклама в зоне С выглядела абсолютно иначе.

«Моя вторая жизнь, — произнесла пожилая дама с Примочками на глазах, устроившись в шезлонге, — проходит в зоне А».

Юная девушка пробежала мимо пластиковых деревьев парк-холла с одного края стекла на другой и, обернувшись, остановилась около бокового зеркала.

«Ее вторая жизнь — это я, — произнесла девушка. — Раз в месяц я буду делать за вас все, что вы пожелаете. В течение всего дня. Займусь спортом в парк-холле, проведу вечер в ресторане с едой без ароматизаторов… Все, что захотите. С силой и энергией, которые есть только в двадцать лет! И только в зоне А».

Голос за кадром с неописуемой скоростью затараторил пользовательское соглашение.

— Что он там сейчас сказал? — спросил меня водитель.

— Что нужно всего лишь заключить невероятно выгодный контракт на пользование Примочками, — подвел итог я.

— Что значит «невероятно выгодный»?

Я не был уверен, действительно ли он хочет это знать или собирается просто меня позлить. Вполне возможно, одна и та же реклама выскакивает у него каждые пару минут, и в реальности ему просто не хватает общения с моей стороны.

— 120 минут рекламы в день на всю оставшуюся жизнь, — пояснил я. — Но в качестве бонуса вы получите 150 лучших друзей с премиум-аккаунтами.

— Друзья что, прилагаются?

— Только первые 150.

— И откуда эти друзья?

— Это люди, которые наилучшим образом подходят вам согласно данным вашего профиля.

— И что, поэтому они просто так станут со мной дружить? — Он ненадолго замолчал. — Как легко стало жить, не правда ли?

Мне надоело, и я опять отвернулся к окну. Многие мужчины носили бороды, достававшие порой до груди, и длинные седые волосы, они напоминали мне Арне Бергмана. У женщин были и дреды, и косы, и пучки на головах.

Старики сидели на скамейках у обочины. Ковыляли, опираясь на палку, по узким тротуарам. Электронная собака, перебирая колесами, тянула на поводке пожилую женщину. Изредка мелькали пары, ковылявшие, оперевшись друг на друга.

Люди неподвижно лежали на тротуаре. Это никого не интересовало. Нас тоже; я все равно ничего не мог бы поделать — то, что я видел, буквально приковало меня к сиденью.

— Как насчет принять немного надора? — подал голос таксист. — Пятерка за грамм?

Типичный «сишник», подумал я. Никогда не пробовал эту дрянь. Йойо глотал надор каждые пару дней. «И полный расслабон», — обычно говорил он. Я не хотел ничего об этом знать. Изначально надор был лекарством для пожилых людей. Санитары в С давали его жителям пенсионерских лагерей.

Вне подобных заведений надор всех возможных форм и расцветок — от порошка до таблеток — водился у дилеров.

— В другой раз, — отказался я.

Таксист покачал головой и вновь переключился на комедию на лобовом стекле. Мы продолжали углубляться в С. Кварталы становились все беднее и грязнее. Все серее. Все небритее.

Несколько стариков обступили кучу горящего мусора, протягивали руки к голубому пламени и потирали ладони.

— Июнь месяц, — кивнул в их сторону водитель.

Я кивнул.

— Что зима, что лето — теперь все едино, — продолжил он. — Температура куда хочет, туда и скачет. Я бы не удивился, если бы снег пошел.

Я вновь кивнул.

— Это все после последней войны. Погода творит, что ей заблагорассудится. Поверь мне. Я и не такое видал.

Охотно верю. Это вполне совпадает с тем, что о последней большой войне рассказывали мне родители. Я снова посмотрел в окно. Мужчины и женщины жались друг к другу, обступив костер. Виднелись темные полотнища палаток, привязанных за неимением лучшего к телеграфным столбам. Черные куски дырявой ткани. Ею же были обмотаны стоявшие у огня старики. Под одним из навесов проглядывала куча соломы. Наверняка искусственной. Видимо, они на ней спали.

— Лагерь «Надежда-48», — отозвался водитель. — Лично я его называю зоной D. Не грузись, дальше будет лучше.

«Лучше» было весьма относительно. Стариков на земле валялось еще больше. Они спали между кучами мусора, некоторые, проснувшись, пытались разодрать ногтями мусорные пакеты и копались в них. Этого мне по Ультранету еще никогда не показывали.

— У большинства просто передоз надора. Не волнуйся за них, малыш, — сердечно хлопнул меня по плечу таксист. Не таким уж он оказался хилым, как заявлял.

«Надор сделает вас сытым и счастливым, — гласил рекламный слоган фирмы-производителя. — Надор — ваш продукт питания для зрелого возраста». По Ультранету постоянно крутили ролики с сияющими от счастья пенсионерами. Пожилая пара — он в костюме, она в длинном платье — протягивала руку к двум таблеткам на серебряном подносе. Волшебные круглые таблетки исчезали во рту. Женщина расслабленно откидывалась в кресле. Всходило солнце, бросая свет на ее лицо. На заднем плане хор детских голосов пел песенку про надор:

«На-а-а-дор скуку победит! Вернет к жизни аппети-и-ит! На-а-адор голод утолит, о-о-от забот освободит! На-а-а-до-о-о-о-ор!»

— Надор действует именно так, и никак иначе, — вставал Йойо на защиту рекламного ролика. Но при виде пенсионеров, лежащих без сознания на обочинах, мои сомнения только крепли.

Суть действия надора была проста. Продукты стоили денег. Много денег. Даже у нас дома не всегда был полный ароматильник, а мы все-таки жили в А. Свежая еда на столе появлялась только по праздникам. Да и то не всегда.

В остальных случаях еда была химического производства. Заменитель мяса, в общем-то, был на вкус как мясо, хоть и напоминал животное, которое поймали еще до второго ледникового периода. Без прилагавшейся ссылки на Ультранет я зачастую вообще не мог разобрать, что лежит у меня на тарелке.

«Надор облегчает жизнь в пожилом возрасте и значительно сокращает траты», — заявляла Управзона. Эта таблетка, что бы в нее ни пихали, вызывала чувство сытости. Согласно прилагавшейся ссылке, она к тому же «снабжает организм необходимыми витаминами, клетчаткой, минеральными веществами и всем, что необходимо для здоровой жизни».

В нашем доме надора не водилось. На то было две причины. Во-первых, чтобы его получить, требовался рецепт Департамента здравоохранения. Его выписывали только по достижении возраста «за шестьдесят». Вторая была напрямую связана с первой. У надора явно были сильные побочные эффекты. То, что фирма-производитель называла «чувством сытости и счастья», противники надора описывали как «чувство тяжести и отупения».

Когда я спросил своих друзей, как он действует (в очередной раз переживая за Йойо и его состояние), некто Хобби-Док-1995 ответил: «Таблетка высвобождает серотонин и вызывает сумеречное помрачение сознания. На шесть-семь часов потребитель оказывается как бы завернутым в вату. Вредно ли это для твоего друга? Без понятия».

Суперпоклонник-надора, который, казалось бы, должен знать, тоже не смог сказать ничего внятного: «У меня от него часто голова болит. Но она и до этого болела. Подруга говорит, от него развивается бесплодие. Но она любит приврать».

Мона-2010 (23 раза отклонившая мое приглашение погулять в парк-холле): «Организму нужна вода. Пей не менее трех литров воды в день. Никогда не принимала надор!»

Я перепостил комментарии в ультранет-форум, посвященный надору. Может, так они хоть кому-то помогут. Лично я с их помощью совершенно не продвинулся.

Йойо покупал таблетки, когда маглев останавливался в зоне С. Дилеры ходили по вагонам, как кондукторы. Я представил, как Йойо, сидя в квартире, глотает таблетку. Воображение рисовало, как он лежит между развинченными Примочками, кучей старых электронных книг и обрезками проводов, как старики лежали на тротуарах между кучами мусора.

— Что с ними случается? — обратился я к водителю.

— Либо они когда-нибудь встанут сами, и Примочки приведут их к нужному спальному блоку, либо ночью приедет кто-нибудь из Департамента здравоохранения.

— И что сделает?

— Слушай, мальчик! Вот только такого богатенького маменькиного сыночка, который носа на улицу не высовывал, мне и не хватало.

На этом его ответ был исчерпан.

«Богатенький маменькин сыночек» молчал всю дорогу, пока не заглох электромотор. Мы остановились перед очередной серой полосой домов.

— Вон там впереди — «Малышка Кью». Днем закрыто, но ваш дружок сказал, что он в курсе.

Я прижал палец к бортовой панели. Никогда в жизни не платил столько за такси.

Держа в руках мешок с тремя тортами, я разглядывал широкие входные двери «Малышки Кью». Их перегораживала толстая железная цепь. Ни одной витрины я не заметил, но догадаться, что это за заведение, было нетрудно. На висевшем рядом экране мерцали цены на коктейльное меню («Горячая зона» за пятерку, «Надор-кола» за восемь).

Из маленького окошка в стене выкатился аниматор и прямо перед входом спроецировал бармена. «Сегодня после 22 часов пять кружек с ароматом пива по цене двух!» — что-то зашипело, и я почувствовал, как на моем лице оседают холодные капли. Пахло действительно пивом.

Я позволил попрыскать на себя еще раз, прежде чем заметил другую надпись, светившуюся красным над самым входом: «Принимаем только наличные». Неудивительно. Вряд ли напитки с надором — самое легальное, что может предложить подобное заведение. По крайней мере, в зоне А никто бы не осмелился афишировать это прямо снаружи.

На мостовой, навалившись друг на друга, дремали трое пожилых людей. Мимо проехал мотоциклист без шлема. Тот самый рыжий с моими Примочками! Я провел рукой по макушке. В таком окружении ходить со свежевыбритой головой становилось не очень-то безопасно.

И где же этот Арне Бергман? Это какая-то ловушка или просто попытка меня задержать? Но ради чего? Представил себе, как на Примочках Номоса появляется ролик о моем похищении. «Сто тысяч наличными — или мы дадим Робу двадцать граммов надора, и он с нашей помощью провалится в кому».

Думаю, Номос сотрет его, особенно не вникая. У дверей «Ультрасети» толпились тысячи желающих получить работу. Чтобы заменить меня, хватило бы двух минут. И следующий, кто заступил бы на мое место, тоже проходил бы годичную бесплатную практику. В итоге принимали того, кто целый год работал без ошибок и был всегда всем доволен.

Кто-то со всей силы повис у меня на плече. Я в бешенстве обернулся и уперся в черные стекла Примочек какого-то старика.

— Бергман! — воскликнул я. Но я ошибся — стоявший передо мной человек был по меньшей мере лет на десять старше. Изо рта у него капала слюна.

— Сестра Сюзанна! — пробормотал он.

Старик опустился на колени, обнял мои ноги и, не говоря ни слова, упал на бок. Это что, очередное секретное послание? Я наклонился и пощупал его пульс. Сердце билось медленно, но ровно. Этот чертов надор чуть не убил его, а заодно и меня! Еще немного — и я умер бы от страха. Схватив старика под мышки, я постарался оттащить его к трем другим, деликатно, насколько мог.

Я проверил его Примочки. По стеклам бежала строка «Зарядите аккумулятор». Ну и хорошо, подумал я. Не хватало мне еще попасть сейчас в трансляцию. Я выпрямился и наконец увидел то место, где Бергману точно никто не помешает со мной встретиться. Надпись на соседнем доме гласила: «Общественный туалет. Душевые».

УРОК

Дежуривший на входе старик осторожно улыбнулся. Он сидел за пластмассовым столом у двери комнаты, которая уходила внутрь, извиваясь, как нора. Перед ним покоился серебряный ящичек с надписью «Мобильный валютоприемник», на котором поблескивала зеленым электронная печать Управзоны.

На мужчине был белый свитер и такие же белые брюки. Короткие седые волосы были убраны под полупрозрачную шапочку для душа. Морщинистые руки сжимали пожелтевшую от старости книгу. Если я и ошибся, то не так уж сильно.

Я остановился перед ним и опустил на стол пакет с тремя тортами. Осторожная улыбка расплылась в широкую, несмотря на то, что зубов у него было меньше, чем дыр.

Либо он точно знал, кто я и зачем я тут, либо на завтрак у него была добрая порция надора. Мы молча уставились друг на друга. Я по-прежнему не был уверен до конца в своей правоте, пока старик не ткнул пальцем в мой пакет.

— Что это?

— Шоколадные торты.

— С чем?

— Два с карамелью и один с вишней. Без ароматизаторов.

Улыбка стала еще шире, и старик удовлетворенно кивнул. Ответы соответствовали тем, которые он и ожидал получить.

— Дверь налево. Женский. Третья кабинка справа. Торты оставьте.

На этом его объяснения закончились.

«Неисправно» — значилось на табличке, закрывавшей сенсор на двери. Я отодвинул ее и вошел; дверь за мной захлопнулась и закрылась. «Неплохо для неисправной», — мелькнуло у меня в голове. Ничего не происходило. Я стал изучать надписи на стенах, покрытых светло-салатовым кафелем.

«Надор. Надежно и анонимно. Спросить Стива в “Малышке Кью”».

«Хочется нежности, несмотря на возраст? Ищи меня в Ультранете. Лора-Из-Зоны-С».

Рядом с ними, черным по салатовому: «Вы обо мне еще услышите!» Подпись: «Пират».

Я дернул дверь. Хотел было спросить у того смеющегося старика в шапочке, знает ли он что-нибудь про Бергмана. Вдруг унитаз позади меня зашевелился. Точнее сказать, провалился. Я хотел выйти — дверь не поддавалась. Попытался докричаться до старика на входе.

— Роб! Спускайтесь сюда! — раздалось внезапно снизу. Этот голос был мне знаком. Я наклонился над зиявшей в полу дырой. По ширине она была не больше метра. Внизу начинались ступеньки; я последовал приглашению.

У лестницы было девятнадцать ступенек. На двадцатой ноги уперлись в пол. Ззып. Люк над головой закрылся. Я оказался в неосвещенной комнате, из недр которой к тому же не доносилось ни звука.

— Прямо перед тобой стоит кресло. Устраивайся поудобнее.

— Знаете, господин Бергман, все-таки немного света…

— …нам сегодня не пригодится. Зови меня просто Арне. И присядь все-таки, пожалуйста.

Я на ощупь продвинулся вперед и почувствовал, как руки наткнулись на что-то мягкое и матерчатое. Уселся, но сдаваться не собирался.

— Господин Бергман, должен все же заметить, что без света…

— …прекрасно можно поговорить. Наша беседа не подразумевает, что тебе придется на что-то смотреть. И повторяю, постарайся звать меня Арне.

Голос Арне был мягким, как необъятное кресло, в котором я утонул. Я набрал в легкие воздуха, намереваясь все-таки довести вопрос со светом до конца. До сих пор все шло не так, как я планировал, и с этим нужно было что-то делать. Я был близок к награде как никогда, и в то же время как никогда от нее далек.

Передо мной сидел Арне Бергман. Больше ничего не требовалось. Пятьсот тысяч, можно сказать, были моими. Но как отсюда связаться с суперсканерами? Мне надо было найти способ выбраться из подвала, разыскать Примочки, вызвать наряд и смыться.

Начнем, однако, с того, что на тот момент выбраться я никуда не мог. Волей-неволей приходилось поддерживать беседу. Правда, при этом хорошо бы получить от нее хоть какую-то пользу.

— Почему нам нельзя видеть друг друга?

— Мы с тобой можем видеть друг друга, когда только пожелаем, — ответил Арне. — Но сегодня мы не одни.

Я вслушивался в тишину, но тщетно.

— Некоторые члены нашей организации интересуются тобой, но пока тебе не доверяют. Как только доверие установится, ты сможешь с ними познакомиться. «Гильдии книгочеев» необходимо соблюдать осторожность.

Организации? «Гильдии книгочеев»? Название мне ни о чем не говорило. Я слышал о ППП (Противопримочковой партии), но о ней знали многие, поскольку именно они громили витрины магазинов. Иногда появлялись сообщения об ОПУ (Организации противостояния «Ультрасети»). Правда, говорили, что за этим названием на самом деле скрывались три-четыре человека, каждый из которых был первоклассным хакером.

Они считали, что в реальности «Ультрасеть» злоупотребляет цензурой. Что якобы кто-то решает, что нам можно смотреть, а что нельзя. Чепуха! Ну, кроме разве что того, что некоторые вещи, на которые я сегодня насмотрелся в зоне С, я еще не видел нигде в Ультранете. И о лагере «Надежда-48» тоже ничего не слышал.

Но с другой стороны, до сегодняшнего дня мне и в голову не приходило делать подобные поисковые запросы. И уж наверняка рейтинг у подобных файлов был настолько низким, что… И вообще, по сравнению с ППП и ОПУ название «Гильдия книгочеев» больше напоминало досуговый центр для пенсионеров. Так что причин впадать в панику в этой темной дыре у меня формально не было.

— Вы кто? Кто здесь? Почему…

— Слишком много вопросов за один раз, — глубоко вздохнул Арне. Ненадолго повисла тишина. — Сегодня я на них отвечать не буду.

«Ну не хочешь — и не надо», — подумал я. Получить пятьсот тысяч по окончании этой болтовни мне хотелось куда больше. Следующего раза уже не будет. Разве что я решу навестить всю их честную компанию в тюрьме. Чего я пока не планировал.

— Зачем ты хотел со мной встретиться? — продолжил я.

— Вопрос скорее в том, почему ты пришел. Ты многим рискуешь.

— Почему? Ну, потому что… потому что…

Ни одного правдоподобного объяснения мне в голову не приходило. Внутри возникло неприятное ощущение, что Арне и сам догадывался, почему я здесь. Договаривать я не стал.

— Ты работаешь литературным агентом, — начал Арне. — Ты ищешь читателей, скупаешь у них книги, сканируешь их и передаешь своему начальнику. А знаешь, чем раньше занимались настоящие агенты?

Подобный поворот мне не нравился, как, впрочем, и любой с тех пор, как я утром добрался до «Саншайна».

— Не понимаю, к чему ты клонишь, — ответил я в пустоту.

На мое негодование, впрочем, отреагировал уже не Арне. Из темноты раздался голос, по всей вероятности, принадлежавший пожилой даме:

— Я работала с писателями. Со многими писателями. Они как авторы предлагали мне концепции своих новых книг. Я искала издательства, готовые за них взяться, что, надо сказать, было весьма сложно. И когда…

«Бла-бла-бла», — подумал я. Слишком много букв. Кажется, у местных пенсионеров это вообще было принято.

— …книга выходила, мы все были на седьмом небе. И автор, и издательство, и я. Я — литературный агент.

В первый раз за все время я обрадовался, что в комнате темно и никто не видит, что я тут сижу в кресле и абсолютно не въезжаю в то, о чем они все. Дама вливает в мою голову очередной багаж знаний по истории книгопечатания? Стоп. А что, если это просто промывка мозгов? Вербовка очередных членов «Гильдии»? Да, точно! Обработать меня решили. Лапши навешать. Будто я поверю в эту чепуху про существование авторов и издательств.

Но со мной, с Робом, литературным агентом ООО «Скан», настоящим литературным агентом, это не пройдет. И наконец в моей голове всплыли нужные слова, которые вдалбливал нам на семинаре Номос (назывался он, кстати, «Ода книге и другие враки»).

Я наклонился вперед.

— Прекрасно. Читатели, значит, радовались выходу книги, за которую им приходилось платить большие деньги. Но это не совсем честно. Почему позволить себе прочесть книгу мог не каждый? Прочесть ее в любой момент и бесплатно? Даже тот, у кого не было на нее денег. Почему книги должны были оставаться только привилегией богатых?

Я замолчал, подбирая финальное предложение, которое и нанесло бы сокрушительный удар.

— Издательства — это прошлое! Будущее — за «Ультрасетью».

Это должно было прозвучать гордо, но голос меня подвел. Слишком много букв. Нудеть по полчаса, как члены «Гильдии», я не умел. Не было соответствующего опыта.

На бритой макушке проступили капли пота. Я провел рукой по лбу. Хорошо, что меня никто не видит и можно незаметно вытереть мокрые пальцы о подлокотник.

В голове всплыло одно из последних выступлений ППП. Их противостояние «Ультрасети» распространялось и на борьбу с надором. Переделали рекламу «Надор сделает вас сытым и счастливым». Зрительный ряд остался тем же, только слоган стал другим: «Надор убивает ваше желание жить». Йойо мне ее скинул на Примочки.

Я вгляделся в темноту. Даже попытался подержать перед глазами ладонь, но и ее не было видно. Присутствующие молчали и ждали чего-то от меня. Они не только прекрасно умели нудеть, но и молчать умели не хуже. Ну и пускай молчат, сколько им заблагорассудится. Для меня допрос окончен. Настала пора выбираться — причем чем быстрее, тем лучше.

Пока я раздумывал, на чем бы поскорее закончить, темное пространство снова заполнил голос пожилой дамы:

— Раньше мы, литературные агенты, создавали книги. Вы и Йойо, напротив, уничтожаете их.

Хотелось покоя. Не хотелось ничего обсуждать. Хотелось получить свои пятьсот тысяч и жить спокойно. Хотелось домой. Но постоянное капание на то, что мы все уничтожим, чашу терпения переполнило.

— Почему вы боитесь цифровой революции? Качество работы и результата всегда в цене! — ответил я в том направлении, куда, как мне казалось, она клонит.

Раздался другой голос, мужской, но это был не Арне, и говорящий был, вероятно, чуть старше его.

— И на что, скажите, пожалуйста, мне теперь жить?

— Что вы имеете в виду? — переспросил я.

— Я рад, что мою книгу читают и будут читать всегда и везде. Но на что жить мне, если ее будут читать бесплатно?

Следовательно, в этом подвале есть еще и писатель. Еще один источник, из которого сыплется слишком много букв. Дальше, видимо, будет хуже.

— Чтобы писать книги, мне приходилось все время путешествовать, проводить исследования, — продолжил он.

— Теперь все можно найти в Ультранете! Экономит время и деньги.

— А ты знаешь, что некоторые из моих собратьев по перу покончили с собой от отчаяния?

— От отчаяния, что теперь Ультранет может облегчить им жизнь? — парировал я. — В любом случае, где доказательства, что то, о чем вы говорите, — правда?

— А по-твоему, правда — это то, что написано в Ультранете? — спросил голос.

Я поклялся себе, что в жизни больше не встречусь ни с Арне Бергманом, ни с кем бы то ни было из его команды. Пора было отыскать выключатель и покончить с этим вешанием лапши мне на уши.

И вообще, что это за допрос такой? Мы с Йойо ограничивались тем, что отпускали глупые шуточки. Большего не требовалось. На большинство вопросов можно было ответить просто «He-а» или «Ага». Ни одного реального обсуждения между нами я не припомню. Меньше болтологии — меньше проблем. Похоже, в подвале «Малышки Кью» все было ровно наоборот: много болтологии и много проблем.

И похоже, этот труженик пера со мной еще не закончил.

— Ты говоришь, что чтение книг теперь станет общедоступным. Я всегда радовался, когда мои книги переводили на другие языки. Но ведь перевод — это совершенно особое искусство.

— Две секунды — и ультранет-переводчик переведет для вас целый многотомник.

— Автоматически. Это уже не будет произведением искусства. То есть перевод будет осуществляться без участия человека, и с точки зрения языка…

— Хватит читать мораль. И хватит вообще говорить, — вырвалось у меня.

— …и с точки зрения языка, с позволения сказать, «перевод» — это слишком громко сказано, — невозмутимо продолжал он.

Его речь напоминала актеров с канала «Старая добрая классика». «С позволения сказать» — кто так вообще сегодня говорит?

— Но если книга бесплатна, то кто будет платить переводчику? — по-прежнему вещал голос. — Таким образом, при содействии ООО «Скан» сначала обанкротились писатели, а немного спустя — и те, кто переводил их произведения.

И что, мне теперь жалеть его? За то, что он — пережиток другой эпохи? Писатели вымерли как вид. Естественный отбор. Я вновь прибегнул к фразе, заученной на семинаре у Номоса.

— Заслуга ООО «Скан» заключается в первую очередь в том, что о них вообще кто-то помнит. Концерн «Ультрасеть» создает уникальный архив мировой литературы!

— Кладбище, на которое никто не заходит, — ответил вымерший вид.

Постепенно это полоскание мозгов меня доконало. Понять, о чем я должен иметь понятие, а о чем не должен, и чему мне следует верить, а чему — нет, было уже невозможно. Мне нужно было время и покой, нужна была моя кровать и мои Примочки! Мне хотелось выйти на связь с Йойо. Что бы он на все это сказал? Йойо наверняка смог бы дать достойный отпор банде Бергмана. Лучше, чем я. Я, должно быть, представлял собой довольно жалкое зрелище.

— Можешь ли ты представить себе жизнь без Ультранета и Примочек?

Стоп. Этот голос мне уже был знаком. Откуда мне знакома эта женщина — из фильма на Примочках или из аниматора? И что станет делать кинозвезда в этой «Гильдии книгочеев»?..

— Раньше с помощью новых технологий можно было выразить протест, — продолжил знакомый голос.

В каком же фильме я ее слышал?

— В сети люди организовывали акции и сходки. Пока все не стало принадлежать одному концерну. А концерны заинтересованы в зарабатывании денег, а вовсе не в свержении верховной власти.

По крайней мере, она была уже явно немолода. Старая добрая классика.

— «Заглушить!» — приказала власть. И известный нам концерн глушил соединения между Примочками и накладывал цензуру на все, что попадало в сеть, пока протест не иссякал.

Она озвучивала добрых персонажей или злых? Героев или злодеев? Голос был мне знаком — это было однозначно. Очень хотелось спросить откуда, но его обладательница не давала вставить и слова.

— Если ты отрезан от сети, у тебя нет шансов. Неизвестно даже, где живут твои собеседники. Ты знаешь их только по профилям Ультранета. Интересно, сколько же протестов удалось подавить, включив Ультранет — эту машину, отвлекающую пользователей от реальной жизни?

Арне прокашлялся и этим положил конец спектаклю. Впрочем, и от него мне досталась порция мудрых советов с высоты возраста.

— Когда я назначаю тебе встречу, не стоит искать дорогу по Ультранету.

— Встречи не будет, — прошептал я себе под нос так, что еле услышал сам.

— Спроси дорогу на улице, у прохожих, у которых нет Примочек. Номос и суперсканеры уже наступают нам на пятки.

Повисло недолгое молчание. Он что-то подозревает? Знает о награде за его голову?

— Все, что ты видишь через свои Примочки — неважно, ограничиваешь ты к ним доступ или нет, — могут видеть и они. Все твои действия в Ультранете им известны. Поэтому, чтобы привести тебя сюда, нам пришлось потрудиться.

Я вспомнил о том, что остался без своих любимых Примочек, о дорогущих тортах без ароматизаторов, о самой дорогой за всю мою жизнь поездке на такси и со злости покачал головой. Все равно никто бы не увидел.

Слова Арне Бергмана медленно просачивались ко мне сквозь темноту, пока не достигали моих ушей.

— С чего ты взял, что Номос знает о нашей встрече?

— По мнению Номоса, я — опасный преступник. Имею я основания так полагать?

— По крайней мере, в определенных списках ты — в первой десятке.

— В таком случае, связался ли он с тобой после того, как мы с тобой вчера встретились в маглеве? После того, как получил отчет Йойо? Вызвал ли тебя к себе?

Об этом я не задумывался.

— Номосу необходимо, чтобы мы встретились. Он хочет, чтобы ты привел его к нам, в наши тайные убежища. Не только к этому форпосту. Он хочет проникнуть в самое сердце «Гильдии».

Арне выждал момент, и его следующие слова огрели меня, как удар.

— Или ты что, надеялся сам сорвать весь куш и поэтому сюда явился?

Сорочка прилипла к обивке кресла. Повисла тишина. Не происходило ничего. Пока Арне сам не прервал молчание:

— Помни: никакого Ультранета, никаких Примочек. Лучше пошевели собственными мозгами. По крайней мере когда соберешься со мной увидеться.

Прямо по больному месту. Сил моих больше не было. Я ждал, когда все это закончится, как школьник — звонка с урока.

— Помнишь, что тебе сказал голос в том послании, которое мы отправили тебе на Примочки?

— Нет, — соврал я.

И вспомнил буквы «Г» и «К» на фоне белого пера в конце сообщения. Меня передернуло. Значит, «Г» и «К» означали «Гильдия книгочеев». Арне повторил перед всеми собравшимися:

— Кто сканирует книги, стирает твое прошлое и твое будущее.

Пауза.

— Подумай об этом, — продолжил он. — Мы еще увидимся. В следующий раз скажешь, за нас ты или нет. На сегодня встреча окончена.

Я услышал шорох стульев, двигаемых по полу. Шепот по меньшей мере дюжины голосов. Их действительно было так много? Слева от меня отворилась дверь. Я почувствовал, как потянуло холодным воздухом. Чья-то рука погладила меня по бритой голове — наверняка это был Арне.

Кто-то вложил мне в руку знакомый предмет.

— Включи их, только когда доберешься домой.

Это была актриса. Я по-прежнему не мог вспомнить, кого она играла. Раздались шаги, и дверь захлопнулась. Звуки замолкли. Я остался один?

Над головой открылся люк, в него ворвался свет, и передо мной возникли ступени. Прикрыв глаза рукой, я покорно зашагал наверх.

СКАНИРУЕМ

«Примочки. Вызов. Суперсканеры».

Эти слова так и застряли у меня в горле. Я просто не смог. Вовсе не из-за Арне, и не из-за недовымершего писателя, и не из-за литературных агентов прошлого. Из-за голоса этой женщины.

Стоило мне выбраться из подвала «Малышки Кью», как я наконец понял, кому он принадлежал. Женщину, которая сунула мне в руку Примочки, которая разговаривала со мной там, в темноте, я знал вовсе не из аниматора и не по фильмам с Примочек. Я знал ее по университету. Это была моя старая наставница. Та, что в какой-то момент просто исчезла.

Честно говоря, для меня это делало всю историю еще более запутанной. Гораздо более. Я не имел понятия, что ее сюда привело. Но за решеткой ей явно было не место. Поэтому я собирался молчать. Молчать об этой встрече всю оставшуюся жизнь. Только ради нее. Как бы мне ни хотелось получить эти пятьсот тысяч.

— 287 пропущенных вызовов, — сообщили мне Примочки, как только я добрался до дома вскоре после полудня и вновь нацепил их на нос. 252 были из списка контактов (все до единого — личные видеозаписи с чьих-то Примочек, которыми мои дорогие друзья решили поделиться со мной, а заодно и со всеми остальными, кто был у них в списке), пять — от Йойо и тридцать — от службы поддержки Примочек. Вот об этом-то я и забыл. Служба поддержки и договор на просмотр рекламы. Очень некстати.

Мне оставалось только одно — действовать наугад.

— Примочки. Вызов. Служба поддержки.

— Как называется лучший блокбастер для аниматоров всех времен и народов? — спросил меня сиплый голос. Лучших блокбастеров для аниматоров были тысячи. Голосу все равно нужно было именно то название, которое сегодня утром звучало в рекламе. Попасть пальцем в небо тут не было ни единого шанса.

— Дальше, — безнадежно ответил я.

— В каком из клубов двенадцатого квартала зоны В вы можете заказать праздник на три дня и три ночи?

— «Малышка Кью!» — выкрикнул я. «Малышка Кью» находилась в зоне С. Да, но вдруг их было несколько. В виде исключения. Ради меня.

— Где вы можете встретить партнера, который действительно подходит именно вам?

Не самый приятный вопрос. Не стоило указывать в статусе, что я свободен. С тех пор знакомства со мной жаждало ну просто удивительное количество девушек моего возраста и со схожими интересами. Иногда, рискнув ответить на самые дорогостоящие предложения, я попадал на страницы еще более дорогостоящих сайтов знакомств, и это, в общем, было последним, куда я доходил.

— На сайте «Срочные суперзнакомства»! — попробовал угадать я.

Голос службы поддержки выдал мне первое предупреждение. Лучшим блокбастером для аниматоров всех времен и народов была «Мумия возвращается — 28». «Малышки Кью», по мнению голоса, «не существовало нигде в городе». Правильным ответом был «Клуб “Горное сияние”». Но со «Срочными суперзнакомствами» я все-таки оказался прав.

Я извинился перед службой, грозящей мне расторжением контракта. Еще два предупреждения — и мне придется платить за Примочки полную абонентскую плату. Вроде бы с моими обещаниями исправиться цифровой голос службы согласился. Вопрос был закрыт. На первое время.

От Йойо так легко отделаться не удалось. Я молча слушал, как его голос упрекает меня в том, какой я необязательный и как я заставляю за себя волноваться.

— Как ты вообще можешь по полдня быть вне доступа?

Я пригласил Йойо на поздний ланч в его любимый ресторан («Морена», с ароматом испанской кухни, третий квартал А), чтобы он наконец взял себя в руки. Впрочем, за бокалом воды, подкрашенной в красный цвет и сдобренной дозой ароматизаторов, и порцией заменителей тапас он был поглощен тем же, чем и обычно в последнее время: Мелли.

— Сегодня в парке она мне сказала, что еще никогда ни от кого так не тащилась.

— Йойо, ее не было с тобой в парке. Она смотрела на тебя из своего далекого, очень далекого города.

Его разглагольствования из-под розовых очков были для меня просто невыносимы. По крайней мере пока мои собственные знакомства ограничивались просмотром профилей на «Срочных суперзнакомствах». Поэтому я предпочел сменить тему, а тема меня в тот момент занимала только одна.

— Знаешь, чем раньше занимались литературные агенты? — спросил я.

— Мелли завтра собирается познакомить меня с родителями. Пригласила меня на видеоконференцию к ужину.

— Литературные агенты помогали авторам. Ну, как бы искали для них издательства, что ли.

— Просто невероятно. Ну ты же знаешь, какие у нее родители. Себе бы не пожелал.

— А потом издательства их печатали.

— Даже несмотря на то, что наш тест на финансовое благополучие дал А+…

— Существовали люди, которые их переводили. И как бы они это даже делали лучше, чем Ультранет.

— А тест на генетическую совместимость! Только 0,3 % отклонения от нормы!

— А еще люди боролись против власти. В реале, понимаешь?

— Я-то ее с моими уже познакомил. Думаешь, им стоит завтра присоединиться?

— Но все они умерли или скоро умрут, потому что у них нет денег. Ну, те, кто делал эти книги.

— Неважно. Все это будет завтра. Я от нее тащусь.

Я попросил счет.

Из ресторана мы отправились в ближайший парк-холл. Предъявили полиции удостоверения агентов и приложили палец к считывателю на воротах. Поскольку «Ультрасеть» спонсировала существование парк-холлов, мы как сотрудники имели к ним круглосуточный бесплатный доступ. При условии, что мы будем там работать. В общем порядке у каждого взрослого есть право на один день в месяц в парк-холле, а у ребенка — на полдня. «Я лучше по Примочкам на травку посмотрю», — ухмыляется обычно мой отец.

Мама, как правило, включает вечером у себя в спальне прямую трансляцию из парк-холла по аниматору. Из аниматора доносится запах сосен.

Несмотря на строгое ограничение посещаемости, в парк-холле обычно яблоку негде упасть. Что днем, что ночью, неважно, в какой из огромных развлекательных зон ты находишься. А чтобы добраться от одного края такой зоны до другого, требовался добрый час.

— Я за «Солнце и пляж». Под зонтиками до сих пор, по нашему опыту, было больше всего читателей, — предложил Йойо.

— Не, для меня это слишком жарко. Давай в «Прогулку по лесу».

— Там я сегодня уже два часа гулял с Мелли.

— Ты гулял без Мелли, ну неужели не ясно? Ты гулял, а она смотрела.

Ноль реакции.

— Может, на «Берег озера»?

Йойо кивнул.

Мы сели в шаттл до «Берега озера». «Сегодня с 18 до 24 — ловля форели» мигало над входом.

— Видишь, какой-то экшн, — обрадовался Йойо.

Мы пошли вдоль берега, оглядываясь в поисках книг.

Заходящее солнце напоминало то, чем оно, собственно, и являлось: гигантскую анимацию. При проекции на такие поверхности даже мегааниматор не выглядит убедительно. Впрочем, нас это не смущало. Пока его не выключат, еще вполне можно было читать.

— В зоне С не бывает парк-холлов, — вслух подумал я.

— Откуда ты знаешь?

Я промолчал. Йойо ответил за меня:

— В зоне С даже Ультранет не везде ловится. Представь: они вообще от мира отрезаны.

— Это как?

— Буквально. Сам видел в Ультранете. Провода вырывают из стен, переплавляют и сдают в металлолом. За одну ночь так можно вырубить целый квартал.

— Но зато Примочки есть даже у пенсионеров.

— И при этом в некоторых кварталах они им сильно не помогут. Ну разве что принять или передать что-нибудь в радиусе метров ста.

Жизнь в зоне С становилась в моих глазах все менее и менее привлекательной. Никаких тебе парк-холлов, никакого толка от Примочек, один только надор, пока не упадешь прямо на улице.

Внезапно Йойо преградил мне путь и уставился на меня, скрестив на груди руки.

— Ты был в зоне С и встречался с Арне Бергманом. Так?

Я свернул влево и прошел мимо него. Благо на скамейке у озера я заметил то, чего мы так долго ждали, — читателя.

— Сколько вы хотите за эту пачку бумаги? — спросил я человека в серой жилетке.

Он в ужасе захлопнул свою тоненькую книжонку. Добрый знак: он боится. Я присел рядом, подвинув его удочку. Удочка, однако, плотно застряла в рогатине, которую тот воткнул между досок скамьи.

Перед нами возник Йойо.

— Скажем, я дам вам десятку.

Мужчина смущенно улыбнулся.

— Книга не продается. Она досталась мне по наследству.

В последнем у меня не было никаких сомнений. В первом, однако же, были.

Йойо частенько бывал у Номоса, и недостатка в наличных у него не бывало. Я был только рад, что мне не приходилось постоянно думать о сохранности всех этих бумажек. Я засунул руку в карман Йойо, отсчитал 20 сотенных и разложил их поверх наживки (ассорти из пластмассовых кузнечиков и червячков).

— Это вы получите за ту пачку листов, что мы видим перед нами. И еще по 2500 — за каждую последующую. За то, что вы расскажете нам о других читателях, — по 1000 за читателя.

Договорив, я вытащил секундомер, положил на его корзину и произнес:

— Старт.

Секундомер высветил цифры на поверхность озера в паре метров от нас.

Йойо наклонился к рыбаку.

— Это наше последнее предложение, и оно действует ровно в течение двух минут.

Какое-то время я не был уверен, купится ли он на наше предложение. В конце концов, он мог позволить себе разрешение на рыбную ловлю, что само по себе было недешево. Даже притом что форель была пластиковой и радиоуправляемой, а на выходе ее приходилось сдавать обратно.

Через пятнадцать секунд мои сомнения были развеяны. Не говоря ни слова, рыбак сгреб со скамейки купюры и вручил нам книгу.

— Благодаря вашей помощи архив «Ультрасети» будет пополнен. Благодарим вас, — произнес я.

— Если ли у вас дома другие книги? — продолжал Йойо. — Знаете ли вы какого-либо другого читателя, имя которого вы хотели бы нам назвать?

Рыбак нацепил на нос Примочки.

— Примочки. Список контактов. Марк.

Еще до того, как он назвал нам имя и адрес, Йойо вытащил из кармана десять хрустящих сотенных купюр.

Долгожданный успех мы отметили там же, в паре метров от «Берега озера», в местной забегаловке «Траулер». Нам достались последние два стоячих места у бара; над нашими головами покачивалась акула, каждую минуту менявшая цвет. Аниматор проецировал в помещение коралловый риф с лиловыми рыбками. Только что мы заработали три сотни. По полторы на каждого. Да, знаю, не разживешься. Но это лучше, чем ничего.

Все, что мы могли себе позволить, был рыбный суп без рыбы. Зато, согласно меню, нас ждал «ни с чем не сравнимый вкус лосося». Приходилось экономить. Ведь неизвестно, как оно дальше сложится с такой нехваткой читателей.

Поплакав над блюдами из натуральных ингредиентов, которые могли бы быть моими, получи я деньги за поимку Арне (Пятьсот тысяч! Нет, вы подумайте!), я чокнулся с Йойо пиалой с супом и принялся выуживать из кипятка светлые клочки хлебозаменителя.

— Так что, был ты в зоне С у этого старпера или нет? — повторил свой вопрос Йойо с набитым ртом.

— Да ты что сегодня, вообще? — нарочито громко возмутился я.

— Ну ты весь день какую-то чушь несешь про зону С и все такое. Спросить нельзя?

— Предлагаешь поставить крест на карьере? Если бы Номос узнал, он бы меня вышвырнул. Пришлось бы за мизерную плату вдалбливать детишкам из зоны В всякую чушь по Примочкам.

Работу хуже преподавательской для выпускника университета трудно было представить. Одной моей бывшей однокурснице, чтобы содержать квартиру в А, пришлось устроиться в две школы одновременно.

— Забей, — откликнулся Йойо. — Я, типа, беспокоился. О’кей?

Он, значит, типа, беспокоился. Еще этого мне не хватало. Знал бы, как я провел сегодняшнее утро. И с кем. Не только с Бергманом, но и со старой литагентшей, отчаявшимся писателем, моей пропавшей преподавательницей и еще черт знает с кем, кто сидел там в этой темной норе.

Наткнувшись на читателя с удочкой, я какое-то время чувствовал себя довольно паршиво. Кто знает — а может, он тоже был членом этой «Гильдии»? Может, это была с их стороны проверка на вшивость? «Ну даже если и так, что тогда?» — убеждал я себя, хлебая ложкой кипяток. Что в этом было такого? Все равно для себя я уже решение принял. И отнюдь не в пользу Арне со товарищи. Я их не предам. Ради своей старой наставницы. Пусть этим и удовольствуются.

Впрочем, мне до сих пор было неясно, чего они от меня хотят. И что вообще у них на уме. Если бы «Скан» перестал сканировать книги, что тогда? Если книги не будут выложены в открытом доступе в Ультранете, то что? Денег, чтобы покупать печатные издания, все равно ни у кого уже не было.

Мои мысли переключились на меня самого. Абонентская плата за Примочки, выплаты по кредиту за аниматор, оплата дополнительных услуг в Ультранете, оплата страховки за техническое обслуживание «Техмикса»… Все, что после этого остается от моей зарплаты, можно было как раз потратить на вот такой вот супчик и ни в чем себе не отказывать.

Все, что содержало слишком много букв, неминуемо вгоняло меня в сон. Никогда не испытывал интереса к отсканированным книгам, выложенным в Ультранете. Между кашей из черных буковок на белом фоне и захватывающими проекциями аниматора я легко делал выбор в пользу последних.

— Кто она?

Вопрос Йойо застал меня врасплох. С одной стороны, я осознал, что мы уже несколько минут молча торчим под пестрой акулой. С другой — я осознал, что у меня тоже вырабатывается склонность к долгим монологам, пусть даже пока и мысленным. По всей вероятности, это заразно.

— Ты вообще о ком? Да ты чего? — попытался возразить я.

— Я как бы твой лучший друг. Знаю тебя, это, давно. Если ты не встречался с этой старой обезьяной из маглева, то есть только одно объяснение тому, что в тебе так много букв.

— А именно?

— Ты влюбился.

Я — и влюбился?! Ну вот только этого мне еще сейчас недоставало. Впрочем, идея была неплоха. Спасибо, Йойо. Правда, так я рисковал еще больше запутаться, но что мне оставалось? Я и так уже увяз по самую макушку.

— Даже не спрашивай. — Мне стоило подогреть его любопытство. Это хоть как-то оттягивало момент признания.

— С меня еще два супчика.

Меня уже тошнило от одного его вида.

— И скопирую тебе все данные из профилей двадцати лучших друзей. Абсолютно все!

Ну, положим, меня это вообще не интересовало. Но ломаться уже было довольно. Почти довольно.

— Сойдемся на двухстах, — потребовал я.

— Ничего себе запросы! О’кей, я согласен.

— Кроме тебя, никто не в курсе, — выдавил я.

— Ну давай же! — воскликнул Йойо.

— Тс-с-с!

— Чем она занимается? — продолжил он шепотом.

— Она работает санитаркой.

— Где?

Надо было срочно что-то придумать.

— В пенсионерском лагере в С. Больше ничего не скажу. Все еще слишком неопределенно.

Йойо ерзал от радости, как школьник перед каникулами.

— Я знал! Я знал! Таки был в С. Ну, по крайней мере, повод был хороший.

Он похлопал меня по плечу. От неожиданности я выпустил ложку, та шлепнулась прямо в суп и окатила меня фонтаном горячих брызг, залив всю рубашку.

С этого момента я обманывал своего лучшего друга. Потихоньку начинала мучать совесть. Но я продолжал глупо улыбаться и попытался переключиться на его вечную тему.

— Что там с родителями Мелли и вашей встречей? Как ты себе это видишь?

— С проекцией электронных свечей на всю комнату, — засиял он.

— А что на ужин?

— Об ужине позаботится служба аромадоставки.

— Ультравеб-камеры?

— Все четыре. И доступ закрыт для всех, кроме участников конференции.

— Как все серьезно! Да я за тобой такого за всю твою жизнь не припомню.

— И у них с Мелли будет право на управление камерой. Могут приближать и удалять, как им захочется. Пусть познакомятся со мной со всех сторон.

Мы шли вдоль озера по направлению к выходу. Акула мигала нам вслед сквозь иллюминаторы «Траулера». На поверхности водоема отражалась проекция полной луны (куда более качественная, чем закат). Со стороны воды дул прохладный ветерок. Торопясь на выход, мы споткнулись о парочку, разлегшуюся на берегу.

Когда мы наконец устроились в одном из немногих пустых купе маглева, я вытащил тоненькую книжку, которую получил от рыбака. «Старик и море». Еще один Хемингуэй. Хемингуэя мы уже сканировали не один десяток раз. Что, впрочем, не имело никакого значения. «Сканируем все!», как сказал Номос. И мы сканировали.

— Примочки. Запуск сканирования.

Для того, чтобы отсканировать один разворот, хватало секунды. Я пролистал книгу от начала до конца. После этого оставил короткий отчет.

— Примочки. Запись. В книге есть подчеркивания на страницах 9 и 58. Других отличительных признаков не выявлено.

Еще один сотрудник ООО «Скан» обрабатывал входящие примечания, прежде чем выложить книгу в Ультранет. Вместе с комментариями агентов. На то, чтобы заводить на это отдельных сотрудников, были свои причины. Как говорилось на первом семинаре для литературных агентов («Основные знания для основных сотрудников»): «Книга должна попасть в открытый доступ в Ультранете как можно скорее. Таким образом мы обеспечиваем ежедневное пополнение архива мировой литературы».

Сами книги мы были обязаны сдавать Номосу на следующий день. Что он с ними делал, я не имею понятия. Но в любом случае нам приходилось там появляться, чтобы получать новую порцию наличных, которые мы будем тратить на читателей. У меня сложилось впечатление, что уж в чем в чем, а в наличности у ООО «Скан» недостатка не было. Между нами даже шутка ходила: «Что делает “Скан” со всеми полученными книгами?» — «Пускает на фальшивые купюры».

Про себя я давно задавался вопросом, что же в действительности делал «Скан» со всей этой макулатурой. Ответ мне дал семинар Номоса для продвинутых специалистов («За кулисами ООО “Скан”: что в действительности представляет собой багаж знаний»): «Вначале руководство ООО “Скан” отправляло книги школам через посредничество Управзоны. Но это было еще в то время, когда печатная продукция по-прежнему использовалась. С тех пор, как была введена не потребляющая бумаги система дистанционного обучения при помощи Примочек, книги больше никому не требуются».

— И что с ними делают теперь? — спросил кто-то, кто задавал слишком много вопросов и в конце концов переселился в зону С.

— Пускают на отопление, — ответил Номос.

Мы с Йойо уже не застали тех времен, когда в школах использовались книги. Эта пора прошла, когда мы были еще малыми детьми. При помощи карточек на Примочках мы учили слова, диктовали Примочкам свои сочинения, решали на Примочках уравнения. Прошло не так уж много времени, как наличие Примочек стало обязательным условием зачисления для каждого школьнообязанного.

— Это было официально закреплено в соглашении между Управзоной и «Ультрасетью», — продолжил Номос, потирая руки, и оставалось только гадать, насколько неописуемого масштаба выгоду это принесло последней.

«Ну и правильно», — думал я тогда. Концерны на то и создаются, чтобы зарабатывать деньги. Собственно, а зачем они еще. Это я усвоил еще во время спецкурса по развитию технологий, на котором нас заставляли учиться без Примочек, сидя перед компьютером. И целый час нажимая на кнопки. На кнопки! На клавиатуре! «С целью освоения устаревших примитивных технологий», как объяснял это педагог.

Если бы во главе «Ультрасети» не стояли люди настолько изобретательные, у них не было бы возможности нанять такое количество сотрудников для воплощения своих замыслов. И в таком случае я, как и любой, кто задавал слишком много вопросов, быстро бы оказался в зоне С. Таким образом, всякое очередное гениальное изобретение нашего концерна непосредственно сказывалось положительным образом и на нас.

Печатный Хемингуэй был успешно стерт с лица страницы. Я захлопнул книгу, удовлетворенно посмотрел на нее и передал Йойо.

— Ты еще сумеешь заскочить к Номосу так поздно?

— Ага.

Ему было по пути. Довольная улыбка не сползала с моего лица до того момента, пока он не поднялся, чтобы пожать мне руку и попрощаться.

— Ну, до утра.

— До утра? Мы же собирались встречаться не раньше двенадцати!

— На поиски не раньше двенадцати. С утра собрание. Забыл?

Конечно, забыл. Общее собрание. С утра. Каждый месяц. Ну вот еще только это могло меня осчастливить окончательно! На выходе меня откровенно подташнивало. Впрочем, как и после любой поездки на маглеве. Правда, на этот раз дело было далеко не в крутых поворотах.

Маглев вместе с Йойо помчался дальше преодолевать три оставшиеся остановки. Я нацепил Примочки, чтобы поискать в календаре подходящее оправдание. Правда, до этого так и не дошло. Примочки показали мне синий экран. Восемь часов. Мое второе предупреждение. Я пропустил свежую рекламу сегодняшнего вечера. Примочки были заблокированы до тех пор, пока я не просмотрю сразу всю. Я облокотился на мусорную урну рядом с остановкой.

После того, как я приложил палец к воротам парк-холла и валютоприемнику в «Траулере», мой профиль в Ультранете опять обновился. Интересно, что в связи с этим предложит мне сегодня служба рекламы.

— Любите воду и приключения? Скачайте «Супермен под водой — 17» для вашего аниматора прямо из Ультранета!

Пара секунд темноты.

— Полнолуние на берегу озера? Да вы настоящий романтик! Люси живет в вашем квартале и подходит вам по возрасту. Она ждет того, чтобы с вами познакомиться. Ответьте «Да» — и вы сможете встретиться с ней прямо сегодня! Ответьте «Нет», если хотите подумать над ее предложением, и мы свяжемся с вами завтра.

СВОБОДНЫЕ РАДИКАЛЫ

Номос все не шел у меня из головы. Я буквально видел его перед собой. В сером костюме. Голубой рубашке. Красном галстуке. Черных кожаных ботинках. И Примочках.

Неизменных Примочках. Именно таким мы и видели его на каждом совещании. Месяц за месяцем. Без изменений.

Собственно, Примочки и были самым странным для его должности. Нам, агентам, запрещалось носить их во время поиска читателей. Так сказать, знак протеста против нашей же собственной корпорации.

— Существенное количество читателей терпеть не может Примочки, — объяснял Номос. — Если первое, что они увидят на вашей бритой голове, — это гаджет подобного рода, ни один из них не вытащит перед вами свою книжонку. Вся суть вашей работы заключается в эффекте неожиданности.

Разумеется, все это было просто, как дважды два. Не существовало никакого типичного читателя, точно так же, как не существовало типичного пользователя Примочек. Об этом смутно подозревал каждый участник семинара. Но что мы, простые агенты, могли противопоставить аргументации Номоса?

На мне к моменту встречи были синие джинсы и черная рубашка с серым пятном на груди. От вчерашнего безрыбного супа. О чем я и не подозревал, так как дома поленился посмотреть. И потому что в зеркале в ванной что-то сломалось. «Пожалуйста, свяжитесь со службой поддержки “Техникс”» — мигало на дисплее, с которого сходила отражающая поверхность. Мое отражение ввиду этого больше напоминало толстого антигероя в финале «Супермена под водой — 17».

Еще две станции — и я буду в офисе. Календарь в Примочках не подсказал мне ни одного неотложного дела, которое помогло бы пропустить встречу. А откуда им было взяться? Я думал сказаться больным. Ведь какой-нибудь вирус гулял постоянно. Надо было только заглянуть в Ультранет и узнать какой.

Но это в любом случае вызвало бы у Номоса массу подозрений. Поэтому остаться дома у меня не было ни единого шанса. Надо было присутствовать на собрании. Надо было встретиться с остальными двадцатью агентами из нашей команды. Надо было смотреть на тающего от любви Йойо. И, что самое неприятное, надо было показаться Номосу. Я по привычке начал считать блоки, мелькавшие со сверхскоростью за окном маглева.

Если Бергман прав, то Номосу давно было все известно. И я всего лишь пластиковый червь, насаженный на крючок. Приманка, которую должны были заглотить Арне и его «Гильдия» для того, чтобы Номос мог подсечь и вытянуть свою рыбку. Или это Арне держит удочку, а болтаться на крючке должен Номос? Неважно. Для меня при любом раскладе ничего не меняется. Я остаюсь червяком.

На четыреста тридцать втором доме я считать бросил.

— Примочки. Вызов. Йойо, — произнес я.

Йойо появился спустя две секунды. Перед моими глазами развернулось фойе офиса Номоса, по которому слонялось около дюжины других агентов, нацепивших на голову Примочки.

— Привет! Номос задерживается. Будет через 15 минут, и мы начинаем.

— Эй, послушай. Мне кажется, нам не стоит дальше отслеживать это дело с Арне Бергманом.

— В смысле?

— Ну, я тут подумал… Может быть, все же не надо…

— Ну? — потребовал продолжения Йойо. — Давай же, говори.

— Может, не стоит упоминать о том, что, когда мы с ним встретились, он почему-то выбрал только меня для своего разговора.

— Ты что, в штаны боишься наделать? Я отвечаю…

Контакт оборвался. Звук и картинка исчезли, экран Примочек погас. Маглев резко затормозил. Обычно это меня бы не удивило, но на этот раз мы застряли на середине пути. Вокруг было темно. Видимо, мы находились в тоннеле под очередными высотными зданиями. Пятый квартал. До остановки оставалась какая-то пара сотен метров.

Из соседних купе и коридора раздались крики. Кто-то побежал по темному проходу и споткнулся. Над окном слабо вспыхнула красная лампочка. Я впервые обратил внимание на аварийное освещение. Ззып.

— Произошла техническая неполадка. Просим вас сохранять спокойствие, — мягко произнес мужской голос из динамиков.

Сквозь Примочки вообще ничего не было видно. Я снял их и уставился на женщину, сидевшую напротив меня. Приблизительно моя ровесница. Видимо, сняла свои Примочки еще до того, как я об этом подумал. Улыбается так, будто подобное происходит с ней каждый день. Ее брови тянутся двумя тонкими линиями, как и у всех нас (результат лазерной эпиляции). Но у нее это особенно удачно сочетается с выбритой головой. В купе мы были одни.

— Э-эм… Кажется, сеть упала, — выдавил я, указывая на свои Примочки и красную лампочку над окном.

Больше мне ничего в голову не приходило. Как обычно, в самый подходящий момент она была абсолютно пуста. Я вспомнил вчерашнее объявление о Люси и прогулках при луне. Всего лишь рекламное объявление, но у него было одно солидное преимущество. Если я отвечу «Нет», Люси захочет со мной познакомиться еще и на следующий день.

Я был слишком стеснителен. Вылазка в зону С и встреча с Арне Бергманом были самым рискованным поступком за всю мою жизнь. Впрочем, сейчас мне бы это ну никак не помогло. Если там речь шла о пятистах тысячах награды, то здесь — о чувствах, о которых я в действительности не имел ни малейшего понятия.

Я не мог даже спрятаться за линзами Примочек. Учитывая, что не было сети, это выглядело бы по меньшей мере смешно. Не мог отвлечься на разговор с Йойо. Включить фильмец. Поиграть в какую-нибудь игру. Полезть в Ультранет. Не мог, по сути дела, ничего.

— Странно — вот так, без Примочек, — произнесла она.

Все, на что я оказался способен, — это сделать дружелюбное лицо и кивнуть. И, как всегда, когда я оказывался в таком положении, мне вспомнился мой шестнадцатый день рождения.

Мы с Йойо пошли в парк-холл (в зону «Снег и лед»). Тогда еще можно было в день рождения посетить парк-холл бесплатно с пятью реальными друзьями. У меня был только один.

Мы катались на коньках и на лыжах. Все это время я глаз не спускал с девочки, которая улыбнулась мне, еще когда мы входили. До самого закрытия мы с Йойо околачивались поблизости от нее. И я с ней так и не заговорил. Я так ничего и не сделал. И мой день рождения так и закончился без девушки.

Я вернулся домой поздно вечером в глубокой досаде. Родители тогда еще только купили эту квартиру, и «Техмикс» ориентировал мои Примочки в комнате по навигатору. «Техмикс», как и Примочки, принадлежал «Ультрасети».

«Техмикс» был поставщиком всей домашней техники — от ароматильников до аниматоров. Моя семья заключила с ними такой же договор, как у меня сейчас был с рекламной службой Примочек. Каждый день «Техмикс» показывал по одному специально сгенерированному рекламному ролику для каждого члена семьи.

«Правильный макияж поможет вам оставаться моложе!» — для папы.

«Интересные предложения на рынке акций — специально для малого бизнеса!» — для мамы.

«Новый электромопед умчит вас вдаль от родных пенат!» — для меня.

Раз в неделю мы были обязаны втроем смотреть 15-минутную рекламную серию («Готовим вместе для всей семьи») с неким Фло-Мастером-Бо в главной роли. В руке у Фло-Мастера-Бо неизменно мигала зеленая ложка.

Мастер-Бо готовил из натуральных ингредиентов разные невероятные вкусности. По кухне разливался аромат жаркого из говядины с подливой, вегетарианской пиццы или ванильного пудинга с клубничным соусом.

— Ваша еда может пахнуть так же! — говорил Фло-Мастер-Бо и делал нам эксклюзивное и особо выгодное предложение на покупку специальных аромапастилок.

— Просто положите их в ароматильник, подождите двадцать секунд — и-и-и…

Фло-Мастер-Бо делал многозначительную паузу.

— …НАСЛАЖДАЙТЕСЬ!!!

В ночь моего шестнадцатилетия Мастер-Бо решил взять выходной. После целого дня, проведенного с Йойо в сугробах парк-холла, аниматор приготовил для меня нечто особенное и спроецировал возле моей кровати голую блондинку с внешностью, в точности повторяющей черты девушки, на которую я несколько часов пялился сквозь свои Примочки. От аниматора повеяло приторносладкими духами.

— Поздравляю с днем рожденья! — произнесла прозрачная блондинка. — Наконец-то твои Примочки в полном твоем распоряжении! После целого дня на морозном воздухе не помешало бы как следует согреться… Ты хочешь этого, Роб? Тогда надень Примочки и скажи «Да»!

Разумеется, я обо всем этом знал заранее. Йойо был старше меня на три месяца, и ему на день рождения прислали аналогичное приглашение. К тому же всю доступную нам порнографию мы к тому моменту из Ультранета уже выудили. И вообще, подобного рода услуги списывали со счета Примочек целое состояние.

Я был предупрежден. Но эта сногсшибательно сексапильная блондинка стояла прямо сейчас прямо в моей комнате прямо у моей кровати. Она называла меня по имени. Она поздравляла меня с днем рождения. Ее интересовало, как я провел этот день. Мне было шестнадцать, и до тех пор у меня еще ни разу ни с кем ничего не было. Я нацепил Примочки и прошептал: «Да».

— Стесняешься, я права? — вопрос женщины напротив вернул меня в неосвещенную реальность маглева.

Воспоминания о дне рождения растаяли. Что случилось? А, отключилось электричество. Ах да. Я вновь уставился на соседку.

— Честно признаться, да.

— Спасибо, что сказал. Ну тогда я, с твоего позволения, возьму наш разговор в свои руки.

Ее звали Фанни, и она была на год старше меня. У нее был ВИП-номер Примочек из трех цифр. Она любила ходить в парк-холл (в зону «Степь и пустыня»). У нее был тридцать восьмой размер обуви, и мой она угадала на раз. Музыку она слушала разную, а смотреть больше всего любила фильмы о живой природе перед сном над своей кроватью. Да, она уже пробовала надор («Башню сносит абсолютно»). Нет, парня у нее не было.

— Последний меня бросил после того, как подтвердился тест на отцовство.

— У тебя есть ребенок?

— Сын. Ему два года.

— Ты много времени с ним проводишь?

— Ты задаешь верные вопросы, — улыбнулась она.

— А какими были бы неверные?

— О том, кто его отец.

Я все понял и зарубил себе на носу — на будущее.

— Мы не подавали запроса, не проходили ни теста на финансовое благополучие, ни на генетическую совместимость, — пояснила Фанни.

— У тебя были проблемы с Управзоной?

— И еще какие! Назначили исправительные работы на пять лет в зоне С.

— И где?

— В пенсионерском лагере.

— Санитаркой?

— Санитаркой.

Я не мог поверить. Все, что я навыдумывал для Йойо, становилось правдой. Ну, скажем честно… не все. Мы не встречались. Но теперь я знал реальную санитарку из пенсионерского лагеря.

Она умела задавать вопросы, и мало-помалу я начал раскрываться. Мы болтали, не обращая внимания на мельтешащих по коридору людей. Я рассказывал ей о папе, о маме, о Йойо.

— Я работаю в ООО «Скан» и…

— Давай не будем о работе. Мне нравится, как ты рассказываешь о доме и своей семье.

— Даже если то, что я рассказываю, совсем невесело?

— Я живу в С. Забыл? В зоне, в которой никогда не бывает весело.

И я рассказал ей о смерти Майка, папиного коллеги, точнее, о его самоубийстве. О том, как мои родители постоянно ссорятся. Объявление о «технической неполадке», каждые несколько минут раздающееся из динамиков аварийного оповещения, было забыто.

— У тебя есть девушка?

— У меня есть 650 друзей с премиум-аккаунтом.

— А девушка у тебя есть?

— Из них 280 девушек.

— У тебя самого девушка есть?

— А из 8500 друзей с базовым аккаунтом…

— Это значит «нет», — перебила Фанни.

Мы оба засмеялись, сменили тему, и в какой-то момент, сидя в этом купе, я осознал, что на самом деле не такой уж и стеснительный. Ну или, как сказала Фанни: «Тебе просто нужно время, а там уж ты справишься». За эти слова мне хотелось поцеловать ее прямо в купе. Разумеется, я не решился. Хотела ли она того же? И если да, то решилась бы?

Загорелся ослепительный свет, и маглев тронулся, как всегда, за долю секунды набрав скорость от нулевой до сверхзвуковой.

— Тебе точно все еще надо на встречу? — спросила Фанни.

Мое сердце от неожиданности чуть не выскочило наружу. Она что, собиралась пригласить меня к себе?

— Увы, да.

— Тогда я бы на твоем месте сменила рубашку, — сообщила она.

Я опустил голову и увидел серое пятно.

— Ах, это вчерашний безрыбный суп.

— Но выглядит все равно по-дурацки, если честно.

— Я мог бы, то есть мы могли бы…

«Следующая станция…» — прервал меня голос из динамиков маглева.

Это была моя. Включить Примочки мы не могли: чтобы вдавить кнопку, нужна была ручка или еще какой-нибудь древний агрегат, а за ненадобностью такие уже никто с собой не носил.

— Так вот, мы могли бы, наверное…

— Можешь найти меня в Ультранете. Просто забей Фанни-2-Фанни.

— Фанни-2-Фанни, — повторил я, улыбаясь, как, черт меня побери, в шестнадцать лет на лыжном склоне.

— Только добавь меня обязательно, — бросил я и вышел.

Йойо дожидался меня перед высоткой, которую занимал главный офис ООО «Скан». Номос отменил собрание. В «Скане» после отключения энергии царила натуральная паника. Были потеряны мегаобъемы данных, которые требовалось срочно восстановить.

— Ты что, выплатил кредит за аниматор? — спросил меня он.

— Нет, а что такое?

— Светишься так, будто накрыл целых пять читателей одновременно.

— А. Был у Фанни.

— Твоей санитарки?

— Именно. Моей санитарки.

Йойо рассказал мне о беспорядке, царившем в офисе, и о том, у скольких людей полетели Примочки.

— Решающим вопросом для концерна остается, покрывает ли страховка подобные форс-мажорные обстоятельства.

Я непонимающе на него посмотрел.

— Если да, то это заставит концерн покрыть невероятные расходы. Если нет, то наши сервисные центры заработают миллиарды.

Мы поехали к Йойо. Я сел, смахнув с пластикового дивана мотки кабелей, гору адаптеров и ящик с микропроцессорами, и устроился поудобнее. Он прислонил палец к автомату с напитками у себя в кабине кухни. Тот не отреагировал. Йойо нагнулся к морозилке, но не смог отодрать дверь от панели. Чертыхнувшись, он достал с полки бутылку воды и протянул мне. Насчет случившегося у него было свое мнение.

— Это был целенаправленный электронный теракт.

— Электронный что?

— Электронный теракт. С технической точки зрения его довольно просто осуществить.

— Хочешь сказать, даже я бы смог?

— Нет, ну не настолько.

Он объяснил, но настолько сложно, что спустя пять секунд все его умные узкоспециальные слова снова успешно вылетели у меня из головы. В общем и целом речь шла о теракте, который выводил из строя всю электронику и электротехнику.

Именно это и бесило Йойо. Его Примочки, равно как и мои, похоже, почили в бозе, заодно прихватив с собой аниматор, вытяжки очистителя, автомат с напитками и ароматильник. Я попытался представить, что же творилось в этот момент у меня дома. Однако связаться с кем бы то ни было и проверить свои догадки не мог.

Где-то с четверть часа Йойо ковырялся в аниматоре, меняя какую-то деталь. Устройство издало писк и выплюнуло искривленную помехами картинку, но вскоре появилось совершенно нормальное изображение. Ззып. Прямехонько между нами возникла телеведущая с новостного канала.

— …и затронул всю электронику и электротехнику пятого квартала, — сообщила она.

— Почему именно моего?! — в ужасе всплеснул руками Йойо.

Мы слушали дальше.

— Таким образом, под удар также попали электродепо мегаполисного метромаглева и штаб-квартира ООО «Скан». За это время зрителям из других кварталов удалось самостоятельно добраться до места происшествия. В данный момент мы показываем прямое включение с их Примочек. Просим вас, если вы находитесь в зоне бедствия, также открыть публичный доступ к вашим Примочкам.

На одной из восьмиполосных улиц повсюду вспыхивают синие огни мигалок. Из колонок аниматора в комнату ворвался вой сирен.

Кадр сменился.

Дымятся столкнувшиеся электромобили. От аниматора повеяло теплом и запахом дыма.

Кадр снова сменился.

Сотрудники Департамента здравоохранения в синих халатах доставляют пострадавших в больницу. В комнате запахло хлороформом.

Следующий кадр.

Бесконечная очередь перед одним из фирменных магазинов Примочек.

Следующий.

Группа из примерно двадцати человек в пестрых костюмах, мужчин и женщин, сидели по-турецки на тротуаре перед местным филиалом Управзоны. В центре круга на коленях стояла женщина в желтом платье до пят и то опускала, то запрокидывала голову и руки в молитвенном жесте. Вверх-вниз. Вверх-вниз.

Только их здесь не хватало, подумал я. Очередные антитехи — группа сект поклонения природе, которые в каждой поломке чего-нибудь электронного усматривали знак свыше.

Перед нами снова появилась телеведущая, лицо которой стало еще более серьезным.

— Согласно последним данным, произошедшее можно расценивать как террористический акт. По информации, поступившей к нам в редакцию, он был вызван взрывом электронной бомбы.

— Ну что? Что-о-о? — взвился Йойо. — Что я говорил, а? Именно оно и случилось! Такая бомба способна расхреначить всю электронику в радиусе пары километров. И полиция может засунуть теперь свои электрометы куда подальше.

Прежде чем он снабдил меня очередной порцией технических терминов, телеведущая после недолгой паузы возобновила репортаж:

— Несколько минут назад в нашу редакцию поступило обращение, в котором организаторы теракта берут на себя ответственность за случившееся. В следующую секунду вы увидите его в эфире. Телеканал предупреждает, что данное сообщение не предназначено для просмотра лицами, не достигшими совершеннолетия. Будьте добры, подтвердите, что вы имеете право на просмотр данного материала.

Йойо подскочил, сделал два широких шага к аниматору и приложил палец к панели управления.

В то, что я увидел дальше, мои глаза просто отказывались верить. В комнате медленно возникла огромная запыленная книга. Узнать ролик мне не составило труда. Так же, как узнать сморщенную руку, листавшую страницы. На какое-то мгновение мне показалось, что на следующем развороте опять появится мое лицо. Но нет, на этот раз жертвой был выбран Ансгар Мейльнер, председатель концерна «Ультрасеть».

Я знал, что будет дальше, и зажмурился, как только края страниц задымились и занялись огнем, но все равно ощутил на себе жар пламени, а когда Мейльнер начал кричать от боли, закрыл уши.

Нет, это было просто невероятно! Невозможно. Сначала теракт, а затем этот видеоролик. И мало того, я знал, кто его отправил! Я знал тех, кто подготовил и осуществил все это. Я сидел с террористами в одном помещении, сам того не подозревая. Не просто в помещении, а в тайном темном подвале. И слушал всю эту чушь о том, что пора открыть глаза на происходящее и спасти мир. Какой к черту мир? Какие к черту пенсионеры? Самые настоящие закоренелые преступники!

Йойо швырнул мне в лицо небольшой моток кабеля. Я открыл глаза и увидел знакомые пустые полки, которые аниматор транслировал на всю комнату. Звучал тот же голос, что и в моем ночном кошмаре. Теперь, когда я его слышал, у меня бегали мурашки по коже. «Кто сканирует книги, стирает твое прошлое и твое будущее».

Посреди комнаты сверкнуло белое перо, на котором были впечатаны буквы «Г» и «К».

— «Гильдия книгочеев», — прошептал я.

Рядом с телеведущей возник какой-то сотрудник «Скана», якобы случайно оказавшийся в студии ради участия в другой передаче. Ему посыпались вопросы. Йойо вызвал быстрый просмотр первых 160 каналов из 5400. На всех шло одно и то же интервью, один и тот же экстренный выпуск новостей.

— Я только что связывался с руководством концерна, — сообщил мужчина, на котором, как и на Номосе, были неизменный серый костюм и голубая рубашка с красным галстуком. — Все утерянные данные восстановлены.

Неисправные Примочки можно было теперь сдать в сервисный центр бесплатно.

— Для этого, — пояснил мужчина, — необходимо всего лишь продлить свой контракт на дополнительные шесть лет.

Довольно щедрое и, главное, быстрое предложение, подумал я. Даже притом, что концерны на всем хотят только заработать денег.

Однако он еще не закончил и грозно воззрился в камеру. С навороченным аниматором Йойо это выглядело так, будто он навис прямо надо мной и обращался непосредственно ко мне.

— Концерн «Ультрасеть» приложит все усилия к тому, чтобы помочь Управзоне как можно скорее найти и заслуженно покарать всех, кто стоит за этим терактом. В данный момент сотрудники отдела по работе с ВИП-клиентами консультируют членов правительства относительно возможных действий. Будьте уверены: добро побеждает зло.

— Добро побеждает зло, — мечтательно бубнил Йойо себе под нос весь оставшийся день. — Да суперсканеры мокрого места от них не оставят, будь уверен!

Будь уверен!

Да им раз плюнуть просто!

Добро побеждает зло!

Йойо как никогда переполняла гордость за то, что он тоже принадлежит к концерну «Ультрасеть». Меня, наверное, тоже. Но я, скорее, был в замешательстве. На какое-то мгновение — пускай совсем крошечное, но на мгновение — я все-таки заинтересовался тем, что предлагают Арне Бергман и его команда. Должна же быть хоть крупица смысла в том, о чем говорила моя старая наставница. По крайней мере, на лекциях она не раз подбрасывала мне хороший повод задуматься.

— Знаешь, можно смотреть налево-направо, не только поворачиваясь всем корпусом. Тебе стоит научиться пользоваться боковым зрением, — сказала она мне как-то после лекции, на которой рассказывала о периоде финансовых кризисов. Однако все эти события, связанные с электронным терактом, в корне изменили мое мнение. Она и вся эта организация зашли слишком далеко.

К счастью, наша квартира, находившаяся в восьмом квартале, не пострадала. Необходимо было только проапгрейдить Примочки, поскольку они в тот момент вместе со мной находились в пятом квартале.

Я приложил палец к прилавку ближайшего фирменного магазина за углом и получил взамен крошечный сменный чип. Продавщица посмотрела на меня с видом «У-меня-есть-для-вас-предложение-от-которого-вы-ни-за-что-не-сможете-отказаться!».

— С этого дня вы также можете оплачивать покупки и услуги при помощи Примочек! — бодро заявила она. Должно быть, вид у меня был немного растерянный. В чем, собственно, преимущество? Не помню, чтобы я когда-либо выходил из дому без собственных пальцев. «По-моему, проще уже просто не бывает», — подумал я и, разумеется, ошибся.

— Вам больше не придется совершать утомительные платежи по нажатию пальца! — вставила продавщица.

— Но ведь…

— Примочки могут отсканировать сетчатку вашего глаза. Начиная с сегодняшнего дня это все, что вам нужно для совершения платежа!

Я задумчиво кивнул.

— Но как же…

— И это намного гигиеничнее.

— Может быть, мне стоит вначале поду…

— Вам никогда больше не придется касаться незнакомых валютоприемников!

— А это не опасно для гла…

— Таким образом вы снижаете риск подхватить различные вирусные заболевания!

— Да, но…

— Будьте здоровы!

Да, действительно. Кто не хотел быть здоровым? За то, чтобы вы им, собственно, были, «Ультрасеть», которая и являлась поставщиком нового сервиса, брала всего-навсего три процента комиссии с каждой транзакции.

— Ведь это — достойная цена за заботу о вашем здоровье, не так ли?

— Разумеется, — ответил я и уже было вышел на улицу, как продавщица погналась за мною следом.

— Роб!

Я был вынужден обернуться.

— Но что же будет со здоровьем твоих родителей?

— Я им немедленно сообщу.

— У нас есть возможность бесплатного тестирования на целый год. Она ни к чему не обязывает. Потом вы можете эту услугу отключить.

— Вот прямо сейчас им и сообщу! — Я быстро свернул за угол и постарался прибавить шагу.

Ззып. Примочки включились, и на экране возникла все та же продавщица.

— Ты можешь прямо сейчас отправить предложение присоединиться к бесплатному тестированию всем твоим друзьям. У тебя есть уникальная возможность первым поделиться с ними самым новым и таким заманчивым предложением «Ультрасети». Ты согласен?

— Нет! — выкрикнул я. Однако было поздно — глаз уже дернулся.

— 8500 твоих друзей и 650 друзей с премиум-аккаунтом благодарны тебе за то, что ты дал им возможность воспользоваться новым суперпредложением от «Ультрасети»! — заявила продавщица.

Заснуть я не мог и снова включил новости. По всем каналам продолжал транслироваться экстренный выпуск. В моей комнате в прямом включении проходило скучнейшее внеочередное заседание Управзоны.

Нацепив Примочки, я вызвал старый выпуск своей любимой видеоигры «Кто хочет стать А-резидентом?». Худощавый ведущий в полосатом костюме задал десятку участников из зон В и С вопрос группы «Знания, которые нужны вам каждый день»: «В какой серии “Влюбиться в Йонаса” Яна выходит замуж за коллегу лучшего друга Стива? Вариант А: в 350-й серии, вариант В: в 870-й серии, вариант С: в 1200-й серии!» Я сделал ставку на С и не угадал.

Одновременно с отборочным туром закончилось и заседание. Правительство растворилось в воздухе, и передо мной возникла улыбающаяся пресс-секретарь, окутав меня сильным, но сдержанным цветочным ароматом духов.

Что она, что запах были мне прекрасно знакомы. Пару лет назад она возглавляла пресс-службу в «Скане». Однажды в штаб-квартире мы с ней ехали вместе в одном лифте. Я заснял на видео всю нашу поездку с 8-го на 14-й этаж, хотя при этом, конечно, не сказал ей ни слова. Но мы с Йойо потом часто ее пересматривали — просто из-за того, что так она вкусно пахла.

— Начиная с этого момента полиции будет открыт доступ к Примочкам каждого гражданина, — сообщила вкусно пахнущая пресс-секретарь. — Аппарат управления зонами вводит в мегаполисе чрезвычайное положение. В распоряжение органов правосудия поступают все данные профилей Ультранета. Концерн «Ультрасеть» полностью поддерживает действия правительства и оказывает нам неограниченную поддержку.

Почему-то меня это не удивило.

— Помощь в поиске преступников полиции будет оказывать СИБПП — Служба информационной безопасности и подавления противостояний, которая входит в состав отдела по работе с ВИП-клиентами концерна, — продолжила она и добавила фразу, которую сегодня уже не одну тысячу раз процитировали в Ультранете: — Будьте уверены: добро побеждает зло.

И почему я не рассказал суперсканерам о своей встрече с Арне, хотя у меня была на это уйма времени? Возможно, тогда теракт удалось бы предотвратить. Своевременное владение информацией решает все. Но если я все им расскажу сейчас, не посадят ли они в тюрьму уже меня?

Секретарь растаяла в воздухе, и я заметил стоявшего в проеме моей двери отца. Его слова быстро навели меня совсем на другие мысли.

— К тебе сегодня приходил — приходил! — курьер и принес тебе КОНВЕРТ.

У отца был выходной, осенило меня. Хотя с того момента, как я вернулся домой, мы с ним ни разу не столкнулись. Слово «конверт» было мне знакомо только из багажа знаний. Я еще ни разу в жизни не получал бумажной почты.

Я откинулся на постель и надорвал конверт. Не зная, как им пользоваться, я тем самым разорвал письмо надвое, и теперь, чтобы прочесть его, надо было держать обе половинки параллельно.

— Черт бы побрал эти старые технологии, — проворчал я и погрузился в чтение.

«Милый Роб, неужто ты меня забыл? Мы сегодня познакомились в маглеве, помнишь?»

Подступавший сон как рукой сняло. У меня чуть удар не случился: как я, придурок, мог забыть про Фанни? Я же хотел добавить ее в Ультранете. Фанни-2-Фанни. В развернувшейся после теракта суматохе я совсем об этом забыл. А теперь она сама мне написала, значит, она обо мне помнит!

Я вскочил с кровати, обнял аниматор и закружил его по комнате, насколько хватало кабеля. Аниматор был тепленьким после просмотра, и я закрыл глаза и попытался представить, что это — Фанни.

Стоп! В голове пронеслись два вопроса, после которых было уже не до вальсов с аниматором. А откуда она узнала, где я живу?! И почему именно эта допотопная форма общения? Я поднял с пола обрывки письма и перевернул их. Строчки, нацарапанные на обороте, говорили о многом и в то же время повергали в еще большее замешательство. Но зато они быстро вернули меня с небес на землю.

«Встретимся завтра в восемь в кафе “Саншайн”. После встречи с Арне оно тебе уже знакомо. Буду рада увидеться!

Фанни»

ВРЕМЯ ПЛАТИТЬ ПО СЧЕТАМ

Арне Бергман и его «Гильдия книгочеев», казалось, делали все, чтобы начисто лишить какого бы то ни было уважения к себе. Как они вообще могли на такое пойти? Теракт! Разрушения и пострадавшие! Меня это бесило, постоянно выводило из себя. Нужно бы взглянуть им разочек в глаза. В последний раз. И по возможности не на таком удаленном форпосте, а в самом сердце их тайного логова.

Моей старой наставнице и Фанни было там не место. Они обе запутались, и я должен был их спасти. «Гильдия» была просто сектой, чьи члены слепо подписывались под любым преступлением, а Арне Бергмана считали своим богом.

Мой новый план был достаточно рискованным. Предупредить ее и Фанни. Вызвать суперсканеров и сообщить им все, что я знаю про Бергмана и его шайку бандитов. Скрыть тот факт, что один раз я с ними уже встречался, и надеяться, что никто об этом не знает и это не всплывет на поверхность. Ну и наконец забрать свои пять сотен тысяч.

Поначалу все шло как обычно. Ну, я имею в виду, как обычно после того, как я столь неудачно познакомился с Арне, то есть наперекосяк. Всю ночь я ворочался, не в состоянии сомкнуть глаз, и заснул, естественно, примерно за полчаса до того, как Примочки разбудили меня привычным покалыванием слабого электрического заряда. Выходя из дома на встречу с Фанни, я выглядел так, как обычно люди и выглядят после утомительной бессонной ночи.

Когда дама за прилавком «Саншайна» всучила мне коробку с тортами, я нисколько не удивился.

— Один с вишней и два с карамелью. Без ароматизаторов. Прошу вас.

Рыжеволосый парень, ожидавший меня у выхода, тоже не был из разряда неожиданностей. Он стоял, облокотившись на свой мотоцикл. Я снял Примочки и сунул ему в руку.

— До скорого, — невозмутимо сказал он.

Припарковавшийся в неположенном месте таксист опять-таки не производил впечатления ничего из ряда вон выходящего.

— Эй, Роб, да залезайте же поскорее, я вечно вас ждать не могу — мы спешим!

Честно говоря, меня уже ничто здесь не удивляло. И вот, ничему не удивляясь, я уселся на пассажирское сиденье и уставился в окно.

— Нам опять предстоит нарезать пару сотен километров, прежде чем вы высадите меня у «Малышки Кью?» Сегодня советую подсократить дорогу, у меня таких денег уже нет.

Оперевшись на руль, он сворачивал себе самокрутку, облизывая край тонкой папиросной бумаги. В ноздри мне ударил запах надора.

— «Малышка Кью», Роб, была позавчера. Сегодня Арне собирается пригласить тебя кое-куда еще.

Так значит, он тоже состоит в «Гильдии». И во время первой поездки просто держал меня за дурака. Все они здесь держат меня за дурака — пора уже к этому привыкнуть.

Наверняка «Малышка Кью» была лишь одной из многих внешних точек. Мне хотелось наконец проникнуть в само логово. После того как мы час кружили по зоне, таксист остановился перед парковочным лифтом возле четырехуровневой развязки. «Вы вызвали лифт. Подождите две минуты. Спасибо за ожидание», — высветилась красная надпись на нашем лобовом стекле.

— Ну вот, в общем-то, и все. Поездка — за счет заведения, — произнес он.

— Да пора бы. Последняя, признаться, и так была недешевой, — огрызнулся я, не считая нужным благодарить его за это одолжение.

— Ты бы счет проверил, — ответил он. — С тебя ничего не взяли. Ни я за поездку, ни они за торты в «Саншайне». А вот оставлять повсюду отпечатки пальцев я бы на твоем месте не стал.

— Все равно я со вчерашнего дня…

— …плачу при помощи сканера сетчатки. Я знаю. Но след есть след, каким бы он ни был.

Тут он был прав, ничего не попишешь.

— Видишь рикшу?

— Вижу что? — переспросил я.

— Рикшу. Вон тот велосипед с коляской! Водитель не наш. Скажи ей, пусть отвезет тебя к пенсионерскому лагерю «Восточная гавань».

Он сунул мне в руку десятку и открыл дверь.

— Заплатишь наличными, понял?

— Понял, но…

Надпись на лобовом стекле сменилась с красной на зеленую. Такси исчезло в лифте, оставив меня стоять на тротуаре.

Никогда в жизни я еще не ездил на рикше. Въезд плюющихся топливом трехколесных велосипедов с колясками в зоны В и А был запрещен. Над коляской, собранной, по всей видимости, из первого попавшегося металлолома, покачивалась крыша, прикрывавшая ее дальнюю часть. Усевшись спереди, куда крыша не доставала, водитель крикнула: «Держитесь крепче!» — и тронулась. Предупреждение, в общем-то, было лишним. Вцепившись что есть сил в ржавые поручни, я болтался из стороны в сторону, ударяясь то об один, то о другой бок коляски.

С главной дороги мы тут же свернули в лабиринт узких переулков, проносясь мимо колодцев бетонных блоков. Водитель не снимала пальцев с педали газа, не переставая при этом сигналить. Воистину, размеры рикши как раз соответствовали размерам переулков.

В глубину серых бетонных стен врезались маленькие лавки, больше похожие на пещеры. Бары, аптеки, супермаркеты. Больше всего меня поражало, как далеко можно уехать на такой рикше за одну десятку.

Рикша резко остановилась. Я врезался головой в спину водителя и извинился. На обочине дороги стоял пенсионер в лохмотьях, держа под мышками две объемистые посудины.

— Чай, кофе? — спросила водитель, протягивая мне пластиковый стаканчик и прислоняя палец к мобильному валютоприемнику, болтавшемуся на шее у старика поверх дырявой жилетки. Не сказав ни слова, она снова тронулась. Горячая черная жидкость выплеснулась из стаканчика и облила мне рубашку. Я завопил от боли.

Проезжая мимо магазина с Примочками, я вспомнил о Йойо. Сегодня мне даже не пришлось ему врать. Он позвонил мне еще ночью и перенес нашу охоту на оставшуюся макулатуру на вечер.

— Поссорились, — сообщил он и прислал ссылку на очередную серию записи со своих Примочек, на этот раз озаглавленную «У Йойо рушатся отношения — ПРОШУ СОВЕТА!» в надежде на более или менее разумные комментарии.

— Наш тест на финансовое благополучие провалился, — услышал я голос Мелли.

— Как? Но он же был положительным! Просто супер-положительным! А+! — отвечал Йойо.

— После теракта в твоем мегаполисе мои родители запросили новый баланс. Ты находишься на А- с тенденцией к снижению.

— Но «Ультрасеть» это все покроет! Теракт не угрожает ни концерну, ни моей работе. Будь уверена: добро побеждает зло!

— Прекращай копипастить! Эти слова мы уже слышали по всем каналам. Что, думаешь, мы новости не смотрим?

— И что теперь?

— Мне лично все равно, А+ у тебя или А-. Но родители хотят быть уверены в моем будущем.

— Знакомство откладывается?

— Да.

— Но в парк все равно пойдем?

Несколько секунд молчания.

— Да.

— Я тебя люблю.

— Я знаю.

У рушащихся отношений Йойо было уже 43 438 просмотров. Видео из категории «Любовь-морковь» пользовались неизменной популярностью. С таким количеством кликов мне ничего не оставалось, как теперь еще и позавидовать тому, что ему было с кем ссориться.

Такое количество пользователей еще никогда не обращали внимания даже на секунду из моей ничем не примечательной жизни. Даже когда меня сбил сосед на своем новеньком электромопеде. Это было два года назад. Собственно, вид из моих Примочек на надвигающийся мопед заинтересовал всего-навсего 450 человек. Правда, за тем, как мне сшивали порванные ткани, наблюдало уже целых 2320, но то были Примочки моего лечащего врача.

В любом случае, с утра Йойо с Мелли собирались провести разбор полетов. А потом вместе посмотреть фильм по аниматору. Он — у себя в мегаполисе, а она — у себя, но все же одновременно и поэтому как бы вместе. Примирение, таким образом, было уже запланировано.

Короче говоря, Йойо был занят, и я со спокойной душой мог потратить время на то, чтобы трястись в рикше по этим узким переулкам.

В итоге я оказался перед пенсионерским лагерем «Восточная гавань» в насквозь мокрой рубашке и с тремя шоколадными тортами, по дороге превратившимися в кашу.

Название было обманчивым. «Пенсионерский лагерь», как и «Восточная гавань», оказался частью вывески над маленьким ресторанчиком. За стеклом в камине горели пластиковые отходы. Внутри по кругу были расставлены кресла, явно напоминавшие позапрошлый век. На одном из них спал мужчина, на вид ему было за сорок. Вероятно, официант. Больше не было ни души.

«Блюдо дня: пирог с ароматом лимона» — было написано на доске, возле которой на веревке болтался кусочек мела. Как же я ненавидел слово «аромат»! Вместо отбивных — блюдо с ароматом отбивной. Вместо пиццы — пастилки с ароматом пиццы. Вместо салата — таблетки с ароматом салата. Вся еда в реальности представляла собой одну и ту же кашеобразную бурду, которая при помощи ароматизаторов и буйного воображения поедающего должна была отдаленно напоминать то, чем она якобы пахла.

Продукты без ароматизаторов стоили, честно признаться, небольшое состояние. Ну, как, например, эти торты из кафе «Саншайн». Оставалось только надеяться, что таксист, пообещавший, что с моего счета за это ничего не снимут, знал, что говорил.

Я прижал пальцами мокрый рукав и стер с доски так называемое блюдо дня. Пускай «Пенсионерский лагерь “Восточная гавань”» останется на сегодня без своей привычной вывески. Впервые в жизни я взял в руки мел. Писать меня научили на курсе управления багажом знаний.

Моя старая наставница, настояв, чтобы это ввели в программу, повторяла, что таким образом мы обретаем очень важное умение. Мы, конечно, про себя смеялись, но все же старались ее порадовать. И усердно скребли по бумаге разными старыми штуками. Ручками, например, и один раз даже карандашом. Но с такой древностью, как мел, я никогда еще не сталкивался.

Таким образом, сегодня в «Восточной гавани» я обрел одно очень важное умение — а точнее, неумение, поскольку выяснилось, что писать мелом по мокрому получается как-то не очень. «Блюдо дня: шоколадный торт, — нацарапал я. — С вишней и карамелью. Без ароматизаторов!!!»

Я вытащил из упаковки три расплюснутых торта, выложил их на маленький столик перед официантом, который к тому времени начал сладко похрапывать, и проследовал за указателем туда, где, по моему предположению, могла скрываться Фанни.

На потолке распахнулось отверстие люка. Встав на унитаз, я схватился руками за нижние ступени лестницы. Забравшись наконец наверх, я столкнулся с мужчиной с короткими седыми волосами и косматой бородой, который протягивал мне руку.

— Я Томас. Мы уже знакомы, — произнес он.

Вряд ли он имел в виду что-то другое, нежели подвал под «Малышкой Кью». Время, в котором было слишком много букв. И слишком много нравоучений. Урок грамотной пропаганды. Следовательно, вот он — писатель. По всей вероятности, подумал я, он испытывает ко мне доверие. Судя по тому, что он решил мне показаться при свете. Мысль не слишком-то приятная. Я сюда все же не затем явился, чтобы пройти наконец посвящение.

Мы шли по длинному коридору, от которого то и дело отходили боковые проходы. Открывались бесконечные металлические двери. Казалось, будто мы давно прошли сквозь стену и теперь петляем от одного бетонного блока к другому. Мои ноги ощущали, как пол под нами постепенно уходит куда-то вниз. Я и Томас уходили глубоко внутрь зоны С.

Томас шел впереди, освещая нам путь фонариком. Мы остановились перед дверью, ключа от которой у него не оказалось. Скорее всего, если прижать к заржавелой дверной раме палец, ничего бы не произошло.

Под ручкой обнаружилась кнопка звонка. Томас надавил на нее, и раздался звон. Длинный и три коротких. Пауза. Три длинных и один короткий. Дзы-ы-ы-ын — дзы-ы-ы-ын — дзы-ы-ы-ын — дзын. Как в старой доброй классике.

Дверь открылась. Мы вошли в комнату без окон, в центре которой стоял тяжелый деревянный стол. По бокам тянулись такие же деревянные скамьи.

— Добро пожаловать! Вот здесь раньше и находился сам лагерь.

— Какой лагерь? — спросил я. По всей видимости, тайное хранилище для того, из чего потом Арне Бергман собрал электронную бомбу.

— Скоро сам догадаешься.

Вот как же меня бесили эти «Ничего-не-скажу-скоро-сам-все-поймешь-мальчик»!

Томас протянул мне чашку горячей воды, в которую бросил кофе-таблетку. Я пригубил и недоуменно на него уставился.

— Без кофеина, — пояснил тот.

— Бергман здесь? — спросил я.

— Если хочешь, еще есть эспрессо.

Я опустил голову и сделал глубокий вдох. Они меня разыгрывали. Однозначно. Ну или это у них такая своеобразная проверка на прочность.

Наконец в комнату вошел Арне. Он попытался обнять меня, но я вовремя отстранился.

— Я не хочу быть пособником твоей организации. Не желаю иметь ничего общего с террористами. Этот теракт просто перехо…

— Это не мы, — прервал меня Арне.

— Что значит — не вы?

— Кажется, я тебе уже говорил, что следует больше думать собственными мозгами и меньше верить тому, что показывают по Примочкам.

— При чем тут это?

— «Ультрасеть» все давным-давно подготовила сама.

— Да-да, разумеется.

— Видел ролик, на котором сгорает Мильнер?

— Смеешься? Все его видели. Вы же сами взяли на себя ответственность.

— Ничего мы не брали. Это все сфабриковано твоим же концерном. Так же, как сфабрикован и сам теракт.

— Ты совсем свихнулся, — ответил я и задержал дыхание. — Все вы тут свихнулись.

— Это не мы такие — это жизнь такая, — пожал плечами Арне.

Я ничего не ответил.

— «Ультрасеть» готова пойти на все, чтобы достигнуть своей главной цели, — продолжал он. — А для этого им нужно, чтобы кто-то им противостоял.

Что-то я совсем перестал понимать, к чему они клонят. Якобы «Ультрасеть» сама себе прислала ролик, в котором своего же хозяина выставила жертвой. И представляет все так, что получила его от «Гильдии». И, что, разумеется, еще более оправданно, они сами же взорвали бомбу, чтобы уничтожить свою же собственную технику. Если я чему-то и противостоял, так это теориям мирового заговора, построенным на мании преследования. Как следствие, я противостоял политике Арне.

— И что же это за великая цель? — поинтересовался я.

— Очень просто. Больше информации — больше контроля — больше власти.

Для моих ушей как-то чересчур декларативно. Ну да ладно. Да, допустим, правовое положение граждан на время чрезвычайного положения ухудшилось. Однако это разумные меры, введенные для того, чтобы поймать преступников. Что с этого может иметь «Ультрасеть»? Бергман хочет дать мне понять, что они с Управзоной заодно? Думаю, гораздо лучше у него получается дать мне понять, что бедная моя наставница вместе с Фанни верят этому книжному червю и его порожденным острым бредом россказням.

Однако Арне на этом останавливаться не собирался.

— Правительство объявило нас в розыск и собирается упрятать за решетку. Почему, как ты думаешь?

— Ну, наверное, потому что вы террористы и потому что совершили электронный теракт?

— Молодец, мальчик, выучил новости наизусть, — ответил он, и я впервые почувствовал злость в его голосе.

— Ну а какую версию собираешься предложить мне ты? — не выдержал я.

— «Ультрасеть» достигнет своей цели, упрятав всех, кто хоть в чем-либо ей противоречит, за решетку. Нет критики — нет и проблем. Никто больше не заподозрит, что что-то не так. У них будут развязаны руки.

Томас все это время молчал, набивая трубку. На трубке не было поля для рекламы, что меня удивило. Допив мой кофе, он внимательно прислушивался к разговору. Арне подступил ближе — теперь его лицо находилось чуть ли не в сантиметре от моего.

— Ты должен верить нам.

— С какой стати?

— Потому что ты будешь верить Фанни.

— Ха-ха-ха. Зачем ты ее пустил по моему следу? Надеялся, что она меня завербует?

У меня еле поворачивался язык на такие слова. За те полчаса, что я сегодня спал, мне приснился сон, в котором мы были вместе. Жили в собственной кабине в А. Проводили время на пляже в парк-холле.

Там она достала книгу.

— Почитай мне, — попросила Фанни, — а я тебя за это поцелую.

Я начал читать, но сон прервался еще до того, как я дошел до конца главы. И я остался без поцелуя.

В отличие от Фанни, Арне с Томасом мне отнюдь не снились. Исходя из этого, я делал вывод, что ее заинтересованность во мне была наигранной. Очень профессионально наигранной.

Я снова был червяком, нанизанным на рыболовный крючок.

— Она прекрасно сыграла свою роль, так ей и передай, — бодро произнес я.

Арне провел ладонью по моей бритой голове. Я не успел отшатнуться. Он был… Как это сказать? Он вел себя как отец. Глава террористической организации, разыгрывающий из себя доброго папочку! Еще этого мне тут только не хватало.

Все происходившее не умещалось у меня в голове. Почему со мной? Чего они от меня хотели? При мысли о Фанни к моим глазам подступили слезы. Арне приобнял меня за плечи. Честно говоря, не такое уж плохое чувство, когда тебя обнимают. По-товарищески. Хотя в роли отца он, признаться, тоже выступал весьма неплохо. Если быть совсем откровенным.

— В обязанности Фанни входило всего лишь наблюдать за тобой, — произнес наконец он. — Она должна была проверить, как ты станешь вести себя с окружающими. Сообщить нам, можно ли доверять тебе или ты станешь рассказывать о нашей первой встрече. Теракт застал ее врасплох так же, как и тебя.

Видимо, ему все-таки бросилось в глаза, с каким сомнением я на него уставился.

— Да поверь же, что мы за этим не стояли! И Фанни всего лишь воспользовалась темнотой и поломкой Примочек, чтобы безбоязненно с тобой заговорить. Это не входило в наши планы. Она сама же нарушила условия своего задания.

Он ненадолго замолчал.

— Похоже, ты ей нравишься.

Первая соленая слеза проложила себе дорогу по моей щеке до самой верхней губы. Я ее слизнул. Арне сделал вид, что ничего не заметил, хотя на таком расстоянии это было попросту невозможно.

— Она действительно санитарка в пенсионерском лагере?

Арне кивнул.

— В «Гильдию» входят и обычные читатели, — пояснил он. — А читатели есть везде.

Я злился на самого себя. Что я здесь забыл? Я не мог поверить всему, что они мне сегодня рассказали. Не мог и, главное, не хотел. Я хотел наружу и повернулся к двери.

— Два поворота налево, два направо и снова два налево. Все двери открыты, — произнес Томас и вручил мне фонарик. Еще его заботы мне не хватало, пронеслось у меня в голове.

— В течение ближайших сорока восьми часов ситуация обострится, — продолжил Арне у меня за спиной. — До того, как произойдет большой взрыв, мы успеем еще раз увидеться. Подумай еще раз о Примочках, Ультранете и обо всем, чем ты обычно живешь.

Я слушал его, не оборачиваясь.

— Почему именно я? — спросил я у него, вперив взгляд в ржавые косяки двери.

Арне подошел ближе.

— За все это время ты не рассказал о нас ни Номосу, ни родителям, ни своему лучшему другу. Как ты думаешь, почему?

Я устало опустил взгляд. Возможно, это был просто блеф. Он не мог знать наверняка.

— И твоя наставница была права, что за тебя поручилась, — закончил он.

Я хлопнул дверью и устремился вверх по коридору. Два раза налево, два раза направо и снова два раза налево. Двери действительно были открыты. Передо мной забрезжил свет из отверстия в полу. Я схватился за ступени и полез вниз.

Стены у кабинки, в которой я оказался, были розовые. Я очутился не в том туалете, из которого ушел. Они дали мне ложную инструкцию! Или это я сам заблудился? Дверь кабинки была закрыта снаружи. Кто-то втянул лестницу внутрь, и люк с грохотом закрылся. В тот же самый момент дверь распахнулась.

Я понесся по коридору мимо зеркала и красного цвета умывальников, оказавшись в конце концов в полутемной забегаловке, помещение которой было отделано деревом. Комнат было множество, повсюду горели натуральные свечи. Я оказался в одной из них, по атмосфере напоминавшей пещеру; за спиной была серая стена. Я побрел в поисках выхода и остановился, только когда знакомый голос окликнул меня по имени.

В углу одной из комнат за маленьким круглым столиком сидела Фанни. Она улыбнулась и показала на место рядом с собой. Вытерла слезы с моего лица своей ладонью. Жалко, что я не мог поплакать еще — это было приятно.

— Опять облился безрыбным супом? — засмеялась она, глядя на мою рубашку.

Сорочка все еще была мокрой. Мел, вытертый мною в «Восточной гавани», оставил на рукаве такие же серые пятна.

Я хотел поговорить с ней о «Гильдии». Об Арне Бергмане. О том, какое место занимала в их структурах она. О том, как вытащить оттуда ее и мою старую наставницу. О нас.

— Должна тебе признаться, когда мы с тобой познакомились, пришлось соврать в одной детали, — сказала она.

В ту минуту я готов был простить ей все и навсегда.

— Пришлось, прости.

Все, кроме одного.

— У тебя кто-то есть?

Она посмотрела на меня с изумлением. Половина мегаполиса мечется в панике, террористы сражаются против правительства и «Ультрасети», а я думаю только об одном?

Сейчас я бы с радостью вновь оказался в темном подвале «Гильдии» и утонул бы в их мягком кресле, уткнувшись одному из этих заботливых папочек в плечо. Может, писатель подсказал бы, как ей объяснить, что, несмотря на все эти чертовы теракты, я втрескался в нее по уши. Несмотря ни на что.

— В чем тебе пришлось соврать?

— Про живую природу из аниматора.

— Что?

— У меня никогда не было аниматора, — сказала она.

Прошло несколько секунд, и до меня наконец дошло! Я облегченно рассмеялся. Рассчитывал на худшее, а дело-то было всего-навсего в кино! Смех заразителен; Фанни тоже рассмеялась. В какой-то момент, отдышавшись, она взяла мою руку и накрыла ей свою.

— Вместо этого когда-то у меня была маленькая библиотека.

Пусть себе рассказывает, о чем хочет. Моя рука покоилась на ее, я чувствовал ее тепло и был самым счастливым человеком на планете.

— Дедушка всегда дарил мне что-нибудь новое. Даже после того, как закрыли последний книжный магазин во всем городе. И даже после того, как по Ультранету тоже нельзя было больше ничего заказать.

Понять, зачем ей был нужен весь этот бумажный мусор, только зря захламлявший комнату и вынуждавший покупать и втискивать в свое личное пространство шкафы, я не мог. Так же как и не мог понять, что может заставить человека примкнуть к такой террористической группировке, как «Гильдия книгочеев». Участвовать в совершении терактов. Вгонять людей в панику.

Но я чувствовал руку Фанни в своей руке, и мне казалось, что весь мир подождет. Видимо, только казалось. Рассказав про дедушку и его груду макулатуры, Фанни смотрела на меня с явным ожиданием. Но мне ответить ей было нечего. По крайней мере, мои скептические замечания ее явно бы не устроили.

Ссориться я не хотел, поэтому думал, как бы удачно сменить тему. Просто ради того, чтобы еще немного здесь посидеть. Чтобы еще немного подержать ее руки в своих. О чем в таком случае говорить, мне по большому счету было неважно.

Однако один вопрос все же занимал меня сильнее остальных. Один-единственный. Но не задать его было невозможно.

— Что это за большой взрыв в последующие сорок восемь часов?

Потупив взгляд на свечку на столе, она молчала.

Я пошел ва-банк.

— Прекращай это все! В террористической группировке тебе не место. Ни тебе, ни моей пожилой преподавательнице. Не дадим этому произойти! А пятьсот тысяч потом поделим.

Она вырвала свою руку.

— Ты уничтожаешь то, что я люблю! Ты — просто жалкий литературный агент, — крикнула она мне в лицо. Сидящая за соседним столиком пожилая дама обернулась. То, что на ней не было Примочек, говорило само за себя.

Фанни вскочила.

— Арне тебе верит. Но я не собираюсь, — она бросила на стол десятку, которая, чуть не спланировав прямо на свечку, приземлилась там, где секунду назад покоилась рука самой Фанни, спрятавшись под моей ладонью. — На, держи! Это тебе на обратный билет к твоему зомбоящику.

Она вылетела из ресторана, не обернувшись.

На улице водопадом лил дождь. Совсем как в кино, подумал я. Когда главные герои расстаются или ссорятся, с неба всегда водопадом льет дождь. И из аниматора в комнату прыскает влажный воздух.

Настоящий дождь на ощупь был совсем другим. Пока я искал рикшу, успел вымокнуть с головы до ног. Добравшись до магистрали, я решил отказаться от такси. Не следовало прикладывать свой палец где попало. Он оставляет следы. По крайней мере, хоть что-то полезное из разговоров с Арне и Фанни я вынес. Несмотря на то, что в глазах Фанни я был всего лишь разрушителем того, что ей дорого, а Арне делал все возможное, чтобы я потерял работу как можно скорее.

Прошагав еще час по лужам, под дождем я добрался до ближайшей станции метромаглева. Времени подумать по дороге у меня было немало. Успел ли я уже достаточно увязнуть в этом болоте или у меня еще был шанс спастись? И насколько глубоко разъела мое сознание критика существующей системы?

Каким-то образом удалось же Арне склонить на свою сторону даже мою старую наставницу? А убедить ее в чем-либо было задачей не из легких — я это знал на собственном опыте. Или в том, что я так и не вызвал сегодня суперсканеров, была виновата только рука Фанни в моей руке? Когда я наконец добрался до дома, я весь продрог. Обойдя дезинфектор, я влез прямо в одежде в душевую кабину и пустил горячую воду. Стянул с себя и без того промокшую, хоть выжимай, рубашку. До встречи с Йойо оставалось два часа. Экран только что включенных Примочек зажегся синим. Я снова пропустил свою рекламу.

— Служба поддержки Примочек рада приветствовать вас как полноправного пользователя услуг по полной абонентской плате, — радостно сказал приятный женский голос. Прежде чем я успел что-либо возразить, мой взгляд дернулся, и это означало, что я согласен с условиями использования Примочек со стопятидесятипроцентной наценкой. Сильно меня сейчас это не волновало. Были проблемы поважнее.

Не взволновало меня и всплывшее сообщение от Номоса:

«Всем агентам моей команды! Сегодня в пять экстренное заседание кризисного штаба. Встречаемся в главном офисе. Все, кто не явились, будут немедленно уволены».

Я не пошевелился.

ЧЕМ НЕ ПОВОД?

Судя по динамике, отображавшейся у меня на Примочках, Номос с каждым днем делал шаг к тому, чтобы оказаться в хвосте общего рейтинга сотрудников «Скана». Ввиду этого в повестке дня прочное место заняли заседания по кризис-менеджменту. Кризис состоял в том, что его команда день ото дня вылавливала все меньше читателей.

В дверях офиса я столкнулся с Йойо. Номос направил на стену зала заседаний проекцию карты зоны А, по которой перемещался красный курсор. Он пошел на приближение. Вскоре карта исчезла из поля видимости, и мы увидели пожилую женщину с продуктовой сумкой.

— В последний раз ее видели в четырнадцатом квартале.

Он направил увеличение на сумку. На самом верху лежали три книги.

— Целая недельная норма за раз, — прошептал мне на ухо Йойо.

— Существует версия, согласно которой она не проживает в зоне А, а является резидентом одного из пенсионерских лагерей в С, — продолжил Номос.

Аниматор спроецировал в комнату изображение, на котором женщина была зафиксирована в одном из супермаркетов сети «Стодвадцатипятерочка».

— Мы просмотрели все записи камер наблюдения этого супермаркета за последнюю неделю. Она бывает в нем каждый день. Запомните: зона А, квартал 14.

Йойо поднял руку.

— Мы берем! Завтра будем на месте.

— У вас нет выбора, — кивнув, ухмыльнулся Номос.

Мы с Йойо посмотрели друг на друга. По залу пронесся шепоток. Ничего хорошего это не предвещало. Как правило, на обычных заседаниях лучшие работники месяца награждались дополнительной зарплатой. На экстренных заседаниях Номос не награждал никого. Наградой было не получить предупреждение как худшая пара агентов недели. Те, кто дважды подряд оказывался наименее удачливым охотником за читателями, получал указание на дверь. На нас с Йойо в этот раз предупреждение свалилось как снег на голову.

Однако виду мы старались не подавать. И, как и после каждого общего собрания, проходившего в главном здании, отправились в буфет на крыше. Номос обедал в зале бизнес-класса. На столах, за которыми ели тимлиды, менеджеры и прочее начальство, были постланы скатерти всевозможных цветов. Между рядами прохаживался настоящий, живой официант.

Простые агенты столпились вокруг двух автоматов с готовыми аромаблюдами. Желтый выплевывал струйку подслащенной прозрачной жидкости. Коричневый выдавал хлебозаменитель с ароматом сыра. Зажав в руках пластиковые тарелки и такие же стаканчики, мы столпились на террасе под открытым небом.

Террасу окружала стена метра в четыре высотой. Мы с Йойо пробивались в поисках места поспокойнее. Место нашлось в углу между двумя пластмассовыми кактусами.

— Чувак, нам надо собраться. Так дальше нельзя, — сказал Йойо.

Я кивнул.

Мы смотрели на то, что можно было разобрать с такой высоты где-то далеко внизу. Разобрать можно было только темно-зеленые облака, наползавшие со стороны С на зоны В и А. Старая история. Управзона даже пару законов на этот счет придумала.

В черте мегаполиса был разрешен только проезд на электромобилях. Многим этот запрет был по барабану. В какой-то момент проблема решилась сама собой: неоткуда было взять топливо для всего остального. Однако зеленые облака никуда не исчезли. В зоне С люди сжигали токсичные отходы, чтобы нагреть воду для бойлера или отапливать квартиру.

В другом углу пара агентов присели на стол. Мы присоединились. Скорее всего, они были заняты тем, что нюхали надор. Или мешали его с заменителем табака и курили. Кто-то по старинке глотал таблетки. Люди из бизнес-класса не обращали на это никакого внимания. Скорее всего, потому что многие сами на нем сидели.

Все находившиеся в углу дружно хлюпали, дымили и глотали, за одним исключением. Исключение составлял я. Один раз после такой вот встречи мне пришлось вызывать Йойо такси и отправлять его домой. По дружбе. И, в общем-то, в тот вечер мне все равно нечем было себя занять — так почему бы не позаботиться о друге.

Главной темой для обсуждения в нашем маленьком наркосообществе сегодня было, разумеется, заседание штаба. Для поднятия командного духа Номос развлекал нас сегодня скетчами на наиболее бросавшихся в глаза читателей. Пара агентов развлекались тем, что его передразнивали. Действительно, кризис-менеджмент — чем не повод позабавиться?

— Вы случайно не видели эту женщину, а?

— А вот этого забавного господина никто из вас не знает?

Самую сильную волну комментариев вызвал, разумеется, ролик про погрузившуюся в чтение влюбленную парочку.

— Ну просто очень эротичные отношения, — отозвался кто-то.

У Йойо, заглотившего вторую таблетку, начал заплетаться язык.

— Да вы че, они там камасутру какую-то читают. Типа, инструкцию по применению!

Агенты загоготали. Я с трудом скривил губы в вежливой улыбке. Почему именно Йойо должен был обязательно вставить свое веское словцо? Йойо, который мало того что мой друг, так еще и сам по уши влюбленный! В женщину, которую, между прочим, вообще никогда в реале не видел.

У меня этот ролик оставил совсем иное впечатление. Парочка расположилась за чтением в довольно оживленном кафе. Их окружали посетители, уставившиеся каждый в свои Примочки. Одни мотали головами, играя в очередные гонки, — видимо, уклонялись от летящих в них виртуальных предметов или управляли электролетом, лавировавшим в ядовито-зеленом небе.

Некоторые вели переговоры — уставившись в Примочки, они ожесточенно махали руками. За одним столиком с парочкой, сидевшей друг напротив друга, устроился толстый мальчик. Он запрокинул голову и приоткрыл рот — видимо, смотрел какой-то захватывающий фильм или просто уснул в процессе.

Читающие не обращали на это никакого внимания. Их ладони скрестились на поверхности стола. Его рука — на ее руке. Он чувствовал ее тепло. В этом я был уверен точно. Мой живот подпрыгнул и перевернулся, как будто метромаглев затормозил, а потом вновь набрал скорость. И снова остановился. И ушел в штопор. Мне ее не хватало.

Она, наверное, такими и представляла себе отношения. С книжкой в руках и без Примочек. Я видел свое лицо за каждыми Примочками окружавших их посетителей. В лицах тех, что мотали головой. Тех, что трепались с кем-то виртуальным. В тех, кто вперился в линзы перед собой и ничего не замечал. Но представить себя на месте человека с книжкой я не мог. Следовательно, я не просто влюбился, но и влюбился совершенно безнадежно.

Комментарий Йойо по поводу Арне Бергмана, которого Фанни, по-видимому, считала богом, снова вернул меня к реальности.

— А этот старый чува-а-ак! — громко вещал Йойо. Наверное, его было слышно до самых автоматов.

— Волосатый, как обезьяна в парк-холле? Ну, там, где зона «Джунгли». Или еще волосатее? — раздался голос какой-то девушки из числа агентов.

Номос показал всем нашу встречу с Арне в купе маглева. Мою встречу с Арне. То, как я смотрю в спину Арне, удаляющемуся в сторону туалета, где спустя мгновение он оставит мне приглашение в кроличью нору. Но об этом не знал никто, кроме нас двоих. И Номоса, чего я и опасался где-то в глубине души. Где-то очень глубоко.

Было видно, как он говорит со мной, но разобрать слов было невозможно. Полностью убрать шум маглева сотрудникам техслужбы «Скана» так и не удалось. Мы смотрели на происходящее глазами сломанных Примочек попрошайки из зоны С. Видео сменилось черно-белыми помехами.

Вопросы Номоса посыпались на меня перед всей командой.

— Что тебе сказал этот террорист?

— Он сказал… гм… — я растягивал слова, пытаясь выиграть хотя бы секунду на размышление.

Подумал о Томасе. Представил себе, что мне предстоит выдумать историю. И позволил своему воображению поработать.

— Он сказал, в общем, что у него был дедушка, который курил трубку, на которой не было рекламы. Этот дедушка, как бы, дарил ему книги. Курил и дарил — ну, в общем, ясное дело, они там все психи какие-то. Все пытался рассказать мне про какую-то книгу. Ну, в общем, бред всякий нес, типа того.

— Про какую книгу?

— Э-э-э… «Чувак и море»?

После того как заседание было объявлено закрытым и все устремились к буфету, Номос велел мне задержаться.

— Тебе не кажется это странным?

— Странным что?

— Название книги.

— А что с названием книги?

— «Старик и море». Это та книга, которую вы отсканировали последней.

Ну разумеется. Это-то он точно знал.

— Перед тем как ее отсканировать, вы с Йойо зашли в кафе «Траулер». Ели рыбный суп — без всякой рыбы, естественно. Ты им облился. Уже забыл?

— Кажется, довольно популярная была книжонка, — протянул я.

— В твоем случае уж явно пользовалась большим спросом, чем Примочки.

По спине градом покатился пот.

— С тобой вообще связаться невозможно. Кажется, в последнее время ты частенько оставляешь их дома.

Я вспомнил историю, которую выдумал для Йойо. Наверняка следующим Номос допросит его. Не следовало отклоняться от намеченного курса.

— Завел девушку, но она из С. Боится Примочек.

— В твоем профиле ничего не изменилось. Как был статус «не женат», так и остался.

— Ну, мы только еще это… совсем недавно…

— А тесты? В твоем положении завести девушку, содержать которую тебе не по карману, очень смелый поступок. На тебя не похоже.

— Ну так поэтому мы и без Примочек. А то придется делать тесты, а я только хочу поразвлечься и…

Номос отмахнулся. Скорее всего, он и так обо всем знал. Я ждал, что в следующую секунду появятся суперсканеры. Вместо этого Номос схватил меня за рукав и притянул к себе.

— Пятьсот тысяч — немаленькая сумма, — прошептал он. — Даже поделенная на двоих.

И ткнул пальцем сначала в меня, а затем себе в грудь.

На террасе почти ничего не было видно от дыма, который источали сигареты с надором. Комментарии по поводу видео со мной и Арне все не умолкали.

— Эй, Роб, тебя не стошнило сидеть в одном купе с таким волосатым? Да по нему, небось, вши ползали, — сострил один.

Все вперились в меня в ожидании очередной колкости.

— Кто-то выглядит как обезьяна, а кто-то разговаривает, — вырвалось у меня, и я сам себе удивился.

Повисло молчание. Тот, что задал вопрос, поднялся с места и устремился ко мне.

Между нами, пошатываясь, возник Йойо. В команде его уважали. За то, что, мотаясь несколько раз в неделю в поисках читателей в С, он снабжал всех остальных дозами надора.

Схватив за воротник, он оттащил меня в противоположный угол террасы.

— Эй, чувак, что случилось?

Звучало так, будто ему целую пачку жвачки засунули в рот.

Чвак, шслчилсс?

Меня все еще трясло от случившегося. Йойо сел на стол, чуть склонившись вперед.

— С Мелли — полный пролет. Какое, на хрен, помирились!

Ккоенахррн пмырылсс.

От того, что он снова вернулся к своей любимой теме, у меня отлегло от сердца. Я попытался выразить ему сочувствие, но Йойо только покачал головой.

— Да ладно. Она вечно ныла: мол, отношения на расстоянии, типа, не то что рядом.

Он замолчал.

— Да я все время был рядом!

Фсвррмя бл ррдом.

Для меня отношения Йойо с Мелли были отношениями двух Примочек. «Отношения на расстоянии» — это когда ты в пятом квартале А, а она — в восемнадцатом В, и это — расстояние. А два разных мегаполиса — это не расстояние, это фантом.

К сожалению, Мелли жила в другом эмирате (полностью: эмиграционном резервате). То есть, соответственно, в другом мегаполисе. Стоимость перелетов из одного эмирата в другой была заоблачной. Впрочем, все равно получить в Управзоне разрешение на въезд и выезд можно было только по командировочным.

Такие отношения, как их ни назови, были заранее обречены на провал. Я в этом не сомневался. Но поскольку мой статус «не женат» еще ни разу не менялся, что я мог доказать Йойо? У меня не было никакого опыта. Даже притом, что теперь Йойо считал, что я с кем-то встречаюсь.

В той части террасы, где еще хоть как-то хватало воздуха, мысли немного прояснялись.

— Ничего, пусть сначала возьмет себя в руки, потом пройдет, — пробормотал Йойо и хлопнул меня по плечу. — Как там у тебя с твоей санитаркой?

Он постепенно приходил в себя, однако в глазах стояли слезы.

Я грустно покачал головой и запрокинул ее назад, устремив взгляд в темно-зеленые облака.

Йойо прилег на стол, оперевшись на локоть. Знал я этот жест. Через двадцать минут его вырубит. Обычно за этим следовали мои слова «Примочки. Вызов. Заказ такси. В пятый квартал».

Сегодня же я посмотрел через его плечо, и мой взгляд упал на зону бизнес-класса. Там за столами, под светом ламп, не обращая на нас никакого внимания, продолжали сидеть Номос и пара людей в таких же костюмах.

— А ну-ка дай сюда своей дури, — сказал я.

Без единого вопроса Йойо сунул руку в карман и вытряхнул на стол пакетик с синим порошком. Снял Примочки, надорвал его и сделал на столе при помощи плоского края линзы тонкую дорожку.

— Не спеша! Понял? Действие наступит позже, для каждого оно свое.

Я последовал совету. В общем-то, я уже не раз наблюдал, как он сам это делает. Спустя полминуты синяя пыль исчезла у меня в носу. Я настроился где-то на полчаса ожидания и замер в предвкушении отключки.

Не прошло и минуты, как из обеих ноздрей у меня ручьем хлынула кровь. В голове будто дробили по наковальне. Было плохо, как после десяти часов торможения в маглеве.

Когда я очнулся, то понял, что лежу в туалете на полу кабинки. Рубашка заляпана кровью, дверь полуоткрыта. Я провел рукой по макушке и попытался вспомнить, как сюда попал. Вспоминался только Йойо, стол и дорожка надора. По лбу струился холодный пот. Меня тошнило, и хотелось на воздух. Только я схватился за унитаз, чтобы подняться, как до меня донесся голос Номоса и чей-то еще. Должно быть, стояли у умывальников.

— Нет, ребята, без меня. Одной целью больше, одной меньше — о выполнении нормы можно будет забыть!

Кажется, Номос сильно нервничал.

— У тебя нет выбора. Ты в правлении. Так же как и я.

Второй голос был мне незнаком.

— Ты мне тут не угрожай. Один вызов — и у меня новый уютненький кабинетик в Управзоне. На всю оставшуюся и с выслугой лет.

— Какая тебе Управзона? Не смеши меня. Никуда они от нас не денутся. Забыл?

— И вице-председатель? Она — вряд ли.

— Купить ее было куда проще остальных. Всего-навсего семьдесят четыре голоса против шести воздержавшихся на выборах в правительство на следующей неделе. Ну да, и разумеется, с двойным окладом.

— То, что вы там задумали, неосуществимо. Без меня. Как хотите, но без меня.

— Поздно спохватился. Ровно в двенадцать дня.

Голос Номоса задрожал сильнее.

— Да вы что тут, свихнулись все? Это же преступление.

— Преступление — мешать своей организации в достижении целей! А наши цели учитывают только максимальную нагрузку. Надеюсь, об этом ты помнишь.

Кто-то из них покинул комнату, хлопнув дверью. Другой стал нарезать круги, прохаживаясь мимо умывальников туда-сюда. На какое-то мгновение мне показалось, что он идет сюда, а дверь была не закрыта. Наверняка им казалось, что они одни. Но в конце концов и эти шаги тоже затихли где-то вдали.

Подождав еще с четверть часа, я решился подняться и выйти на террасу. Было темно, на площадке между пластиковыми кактусами были разбросаны стулья и кое-как стояли столы. Никого.

Никого, и даже Йойо. В зале бизнес-класса, похоже, давно выключили свет. В общем зале горела одна-единственная лампа, под которой сидело с десяток незнакомых мне сотрудников, попивая кипяток с ароматом чего-то. Вероятно, ночная смена. «Ультрасеть» никогда не дремлет.

Меньше всего мне хотелось попасться на глаза Номосу, поэтому я свернул на пожарную лестницу и побежал вниз пешком. Этаж за этажом. Физическая нагрузка мало-помалу разгоняла призраки наркотического сна. Наконец, когда я вышел на улицу, на душе окончательно полегчало. Я нацепил Примочки и обнаружил 23 пропущенных вызова. Все от Йойо. На часах было три часа ночи. Будить его я не хотел: после такого ему надо проспаться. А что надо мне, так это очень ранний завтрак, свежая сорочка и постель.

Йойо разбудил меня около десяти утра. Я раздобыл футболку в каком-то дешевом круглосуточном универмаге и заскочил в закусочную. Чуть теплые фастфуд-бургеры с привкусом бумаги позволили мне набраться сил на дорогу домой. Дойдя, я рухнул на кровать прямо в одежде.

— Че-то ты вчера рано скипнул, — бодро произнес Йойо в моих Примочках.

— Далеко я, впрочем, не дошел.

— И куда?

— Только до туалета.

Он засмеялся и, прежде чем отключиться, предложил мне поспать еще пару часиков.

Впрочем, поспать мне не дали мысли о прошлой ночи. Стоило вспомнить о разговоре между Номосом и незнакомцем, как я подскочил на постели. Ровно в двенадцать дня. Какого дня?

Какого бы то ни было, ясно, что Номос ввязываться в это не хочет. Впрочем, представить, что такого могла придумать «Ультрасеть» и на что не был бы согласен Номос, я не мог. И что может быть настолько секретным, что обсудить это можно только в одном месте, где не ловят Примочки? Привести все к общему знаменателю было сейчас выше моих сил.

Пока я разглядывал потолок, перед глазами снова появился Йойо.

— Сядь, а то упадешь, — посоветовал он, зная, впрочем, что я и так лежу. Обычно за этим следовал какой-нибудь новый ролик из его подписки на новости Ультранета.

— У нас новый тимлид.

— Ты шутишь?

— Отнюдь! Все очень печально.

От того, насколько серьезно звучал его голос, я невольно поднялся.

— Номос разбился сегодня по дороге на работу.

В голове застучало. Призраки прошлой ночи вернулись.

— Вернее, его разбили. Кто-то его сбил. Говорят, смерть наступила мгновенно. Можешь посмотреть в Ультранете репортаж скорой по…

— Нет, спасибо.

— Или трансляцию с церемонии крема…

— НЕТ! — взорвался я.

— Ясно. Полиция ищет преступника. Скрылся, естественно.

Все это Йойо рассказал приятель из IT-отдела, который был в данный момент занят прощальным видеороликом для сотрудников бывшей команды Номоса.

— Посмотрим кинца по аниматору? — предложил Йойо. На его взгляд, чтобы отвлечься от печальных мыслей, большего не требовалось. К тому же личные дела Номоса, по мнению Йойо, настолько близко нас не касались.

— И потом, нельзя забывать о недовыполненной норме. Ты помнишь, нас предупредили.

Помню, ага. Но если после всего того, что случилось за прошлую ночь и это утро, чье-то мнение мне и было важно, то далеко не Йойо, а Арне Бергмана. Сказки старого книгочея начинали сбываться.

НАДОР

Уже стоя в дверях, я обернулся на звук вызова из Примочек. Вызов от Йойо. Едва только бросил Примочки на кровать. Собираясь к Бергману, было разумнее оставить их дома.

— Новое видео от Йойо, — сообщил приятный механический голос. Я уселся на край кровати. Вероятно, ролик про Номоса готов. О, какое печальное происшествие. «Ультрасеть» горюет о потере сотрудника. Впрочем, после ночного разговора я сильно сомневался, что это был несчастный случай.

Всю жизнь Номос поддерживал «Ультрасеть» на тысячу процентов. Стал одним из первых ее тимлидеров. Проводил в концерне дни и ночи. Был доступен для нас ежедневно с шести утра и в это время всегда был уже на работе. И, как поговаривали, редко когда уходил раньше полуночи.

Для Номоса не бывало «слишком рано» или «слишком поздно» — он всегда мог принять отчет за день. Для меня Номос был такой же неотделимой частью концерна, как Арне Бергман — своей организации. Поэтому о чем могла идти речь прошлой ночью, я решительно не понимал. Что могло вызвать сомнения у Номоса, который всегда знал, что делает?

Я смутно надеялся, что хоть какое-нибудь представление об этом есть у Бергмана. По крайней мере, у него была своя версия событий. Вероятно, опять-таки связанная с терактом в пятом квартале. Ничего, добраться до С я еще успею. А вот ролик посмотреть хотелось.

— Примочки. Видео от Йойо. Запустить.

Перед глазами возник матрас с голубыми простынями. Это может быть что угодно, но только не официальное послание «Ультрасети». Изображение было нерезким, явно любительская съемка. Такое меня всегда привлекало.

Снимавший явно меньше всего думал о том, как гарантированно произвести эффект на массы зрителей. Из освещения на полу горела только электросвечка.

В кадре появилась обнаженная женщина, державшая за руку обнаженного мужчину.

Э-э, Йойо, друг… Какого хрена?

Спустя пару секунд мне стало ясно какого. Голый мужчина обращался к голой женщине «Мелли».

— Примочки. Видео от Йойо. Пауза.

Мелли? Та самая Мелли? Я прокрутил фрагмент с начала. Да, действительно она. При плохом освещении разобрать сразу было трудно. Я знал ее по сотням видео, которые Йойо пересылал мне на Примочки. Мелли идет в «Стодвадцатипятерочку». Мелли пылесосит. Мелли на эпиляции бровей. Мелли там, Мелли сям. Теперь Мелли спит с кем-то другим.

Йойо переслал видео всем девятнадцати тысячам друзей. 250 из них выложили его в Ультранет. Давно оно у него? По разговору пару часов назад ничего не было заметно. Каждую секунду количество комментариев множилось. Мне было не до них. Скорее всего, Йойо ждет меня. Я ему нужен. В реале.

— Примочки. Вызов. Йойо.

По дороге я повторил это пару десятков раз. Бесполезно. Счастливый Йойо кружился в танце вокруг костра вместе с парой кинозвезд (а точнее, со всеми двадцатью актерами из «Супермена под водой», вместе взятыми). Анимацию для сообщения «Абонент недоступен» нарисовал ему по дружбе коллега из «Ультрасети».

У меня вместо гудка стоял фрагмент реального видео — я качаюсь на волнах океана в парк-холле. Вытянул руку подальше и снял сам себя на фоне дамбы.

Йойо был недоступен только в двух случаях. Или мы с ним были на очередном рейде, или он застрял в «Оазисе» в очередном видеофильме. Следовательно, он там. Других случаев я припомнить не мог. В конце концов, Йойо был для меня как брат. Наверное, раньше между братьями было именно такое чувство. До введения моратория на более чем одного ребенка в семье. Мы с Йойо выросли вместе. Иногда я чувствовал, что за это время мы стали просто не разлей вода.

Путь до «Оазиса» занял на такси полчаса. Плевать, сколько мне это стоило, — поездку на маглеве я бы в таком состоянии уже не выдержал.

«Оазис» был одним из первых заведений в мегаполисе, в котором проецировались интерактивные видеофильмы. Если Йойо посещало желание на пару часов оторваться от реальности, он выбирал какое-нибудь кино и отправлялся туда. А после этой истории с Мелли ему наверняка надо было какое-то время ни о чем не думать.

«Зашвырнуться надором, пойти в “Оазис” — и прощай, проблемы!» — слышал я от него всегда в таких случаях.

Я пронесся по вытертой красной дорожке. Холл, отделанный стеклом и металлом, казался довольно старомодным. Впрочем, уровень технологий впечатлял и поныне. В «Оазисе» можно было загрузить в один сценарий до четырех посетителей.

Раз в месяц Йойо приглашал меня составить ему компанию. Однако это удовольствие было малость не для меня. На голову напяливали шлемы с Мегапримочками, тебя целиком запаковывали в скафандр, напичканный сенсорными датчиками на груди, спине, руках и ногах. Оба играли в отдельных кабинах. Пол с индивидуальным наведением подстраивался под шаги, прыжки и падения реальных игроков.

В последний раз я пошел с ним на фильм о гангстерах. Я играл за плохого парня, Йойо за полицейского. Именно Йойо, разумеется, поручили накрыть банду наркоторговцев на поставках надора. Именно я, разумеется, эту банду и возглавлял. В конце фильма была организована погоня по территории, прилегавшей к фабрике в зоне С. У каждого было по электромету — выдавали в любом игровом зале на каждом сеансе. Пушка была настоящая, однако, в отличие от тех, что стояли на вооружении у полиции, была рассчитана только на слабые разряды. В общем, если у вас нет проблем с сердцем и всем прочим, вы бы от нее не пострадали. Просто после сеанса все бы немного побаливало.

Йойо, одинокий герой, в конце получил подкрепление в виде целой роты полиции и вдобавок десанта суперсканеров. Они повалили меня на землю и долго били. К моменту выхода из зала мы оба вымокли до нитки.

— Твоя победа была запрограммирована заранее, — воскликнул я.

— В кино всегда так. Добро побеждает зло. Это же ты хотел играть за гангстера!

Я подбежал к кассе. Таксист ждал меня снаружи, припарковавшись у противоположного конца вытертой красной тряпки.

— У вас что-нибудь идет? — спросил я женщину за стойкой. Она покачала головой:

— Ближайший сеанс через час.

— Кто играл в последнем?

— Трое играли в космическую битву. Там межгалактические вампиры влюбляются в инопланетя…

— Сколько им было лет?

— Ну где-то по девять.

Явно не Йойо, подумал я.

Я сел обратно в такси и попросил отвезти меня в пятый квартал. На вызов в квартире Йойо никто не отзывался. Я приложил палец к дверной панели. Ззып. Йойо зарегистрировал меня в «Техмиксе» как второго плательщика.

Зажегся свет. Из колонок доносилась моя любимая песня Зоназары-22. «Добро пожаловать, Роб!» — раздался знакомый голос Супермена из двадцатой подводной серии.

— Куда пошел Йойо?

— Ароматильник пустой. Хочешь кушать?

Видимо, Зоназара орала слишком громко, и Супермен меня не слышал. Я пододвинулся вплотную к панели управления «Техмикса».

— Где Йойо?

— Сто двадцать пятое суперпредложение от «Стодвадцатипятерочки»: «Комби» — две аромапастилки по цене одной! Хотите заказать? Служба мгновенной доставки гарантирует доставку в течение двух часов десяти минут ноля секунд. И ароматильник снова будет полон! В дополнение к «Комби» хотим предложить вам…

— ГДЕ ЙОЙО? — закричал я.

— Он здесь, — невозмутимо ответил голос Супермена.

— В квартире?

— Йойо в гостиной. Суперпредложение от «Стодвадцатипятерочки»…

Йойо лежал на диване. Я разозлился. Я уже вроде как начал нервничать, а он просто спал.

— Эй, доброе утро! — заорал я. — Давай, проснись, приятель! Я уже начал думать…

Ноль реакции.

Из колонок все так же пела Зоназара.

На столе в синей пыли лежали три блистера из-под надора.

— Йойо! — закричал я, бросившись к нему.

Пульс не бился.

— Йойо, — повторял я. — Йойо, Йойо!..

Мои Примочки остались дома. Я же собирался после Йойо отправиться к Арне. Я поднял с пола Примочки друга и запросил активацию. Примочки потребовали пароль. «Мелли». Это было очевидно. Да я и так это знал.

«Передозировка надора: вероятность 95 %», — сообщил инжектор врача скорой помощи четверть часа спустя.

Врач показал мне на данные, высветившиеся у инжектора на табло. В них я не понял ни единой цифры. Даже прочитав несколько раз подряд. Медицина была отнюдь не моим коньком. Единственное, что меня с ней связывало, — это необходимость каждые пять лет ложиться в капсулу, после чего аппарат выдавал какие-то значения и врач сообщал, что со мной все в порядке (ну или не очень).

Вместе с врачом на пороге нарисовались двое полицейских. Толстый и длинный.

— В любом случае, он скончался сытым и счастливым, — произнес толстый достаточно громко для того, чтобы я мог это расслышать.

Допрос состоялся там же, в гостиной. После случившегося я еле мог сосредоточиться.

— Вы были знакомы? И если да, то откуда?

К горлу подступили слезы.

— Кто открыл вам доступ к его квартире?

Целый океан, как в парк-холле.

— У кого он приобретал надор?

Сейчас я бы с удовольствием в нем утопился.

— Откуда у него были деньги?

Или в объятиях Фанни. Главное, чтоб сейчас.

— Вы принимаете надор?

Вместе с ней бы утопился.

Поскольку я ни на что не реагировал, толстый поднял меня и прохлопал мои карманы.

— Даже без Примочек.

Он нахмурил лоб. По всей видимости, последнее вызывало у него наибольшее подозрение. Он поручил врачу скорой взять у меня кровь. Я безмолвно протянул руку.

«Вероятность потребления надора за последние 24 часа: 108 %», — высветил инжектор.

Длинный ухмыльнулся и кивнул толстому.

— Ну тогда можете приступать прямо сейчас к тому, чтобы говорить всю правду. Итак, вы были знакомы с потерпевшим?

Вопросы начались сначала. Я открыл им свой профиль в Ультранете. Он занял их до тех пор, пока в дверь не позвонили две сотрудницы Департамента здравоохранения. Женщины в синих халатах унесли тело Йойо в мобильный крематорий.

— Прямо сейчас? — спросил я.

— Что-нибудь слышали о гигиене? — обернулся ко мне толстый.

— Разумеется, но разве…

— И никакого «разве», закон есть закон, — отрезал длинный.

Вскоре после кремации в комнате появились его родители и, плача, попытались меня обнять. Стоило мне оказаться у них в объятиях, дамба у моего соленого океана наконец рухнула.

Появление родителей, казалось, несколько смягчило толстого и длинного. Я получил предупреждение по поводу потребления надора, но поскольку при себе у меня все равно не удалось обнаружить ни грамма, они не могли ничего поделать.

Они пересмотрели записи с камер наблюдения в квартире. Ничего, кроме Йойо и надора.

— Стороннего вмешательства не установлено, — сказал длинный.

Для них дело было закрыто. Они назвали матери адрес колумбарий-холла, где предстояло покоиться праху Йойо. Невыносимо долгое прощание. Родители подбросили меня на своем мини-электромобиле до ближайшей станции метромаглева и решили, во сколько собираются завтра его похоронить. По крайней мере на это законы гигиены отводили целые сутки.

Пока я сидел в маглеве, мысли о Йойо не шли у меня из головы. Может, он просто переборщил с дозировкой? Йойо был не из тех, кто легко сдается, и уж явно не из тех, кто стал бы кончать жизнь самоубийством из-за несложившихся отношений. Почему это случилось именно сейчас, спустя несколько часов, как убрали Номоса? Йойо было что скрывать? И если охота началась, буду ли я следующим в списке?

Ехать прямо к Арне я не мог. Мне надо было пару часов побыть одному в знакомой обстановке. Если последние дни моей жизни были самыми насыщенными, то сегодняшний — самым печальным.

Подойдя дома к панели, я выбрал поиск видео, на которых был отмечен Йойо.

— Суммарная продолжительность записей составляет 15 лет, включая рекламу, — сообщил голос изнутри. — Из них двенадцать в публичном доступе в Ультранете и три сохранены на вашем личном сервере. Хотите просмотреть?

Смотреть я не хотел ни секунды. Но, вероятно, эти три года стоило переслать на Примочки его родителям. Или не стоило.

Мне в голову пришла мысль получше. Я вытащил панель из разъема в стене и вызвал по Примочкам экспресс-доставку. Через двадцать минут курьер парковал свой электромопед перед входом.

— Классный мопед, — сказал я курьеру. На вид он был примерно мой ровесник. Может, сжалится и даст мне скидку. Деньги стремительно кончались.

— Спасибо, но черные непопулярны.

— Да, точно, их трудно заметить в общем потоке. Желтые лучше?

— Не, красные, — бросил тот.

Я протянул ему панель, назвал адрес родителей Йойо и потянулся пальцем к серебряному ящичку у руля.

— Уже не надо, — отозвался курьер.

— Почему? — в растерянности переспросил я, уже подозревая, что этот тоже состоял в банде. Казалось, люди Арне были повсюду.

— Сканирование сетчатки.

— И сколько с меня взяли?

— Посмотрите по Примочкам.

— А, виноват, я смотрел на мопед.

Курьер уехал, и я вернулся в комнату. Аниматор включился автоматически и вызывал очередной рекламный ролик. В отличие от Примочек, с рекламой от «Техмикса» у меня пока что было все в порядке.

Комнату рассек красный электромопед, поблескивая и источая запах чистящего средства.

— Оптимальное транспортное средство для тех, кто не женат, — всего с одним сиденьем! — произнес продавец из восьмого квартала с вечно счастливой физиономией и убрал мопед из поля видимости. — Вы слишком много тратите на такси, Роб! Новый электромопед поможет вам сэкономить. К тому же…

Что предлагал мне продавец «к тому же», я уже не узнал никогда — схватив аниматор обеими руками, я протащил его по комнате, пока не вырвал из розетки, и размозжил об стену. За сто пятьдесят четыре ежемесячных выплаты до того, как он стал бы принадлежать мне.

Раздалась вибрация Примочек.

— Примочки. Входящий вызов. Служба поддержки «Техмикс», — произнес приятный механический голос.

— Принять.

— До-о-обрый де-е-ень, с вами говорит служба поддержки «Техмикс», — радостно занудил неизвестный сотрудник. — К нам поступило сообщение об ошибке.

Я повернулся к тому, что еще недавно было аниматором, и промолчал. Глядя на изображение с моих Примочек, специалист, кажется, постепенно понял, что груда хлама на полу и была тем, что оставило им свое последнее сообщение.

Тон его разговора мгновенно стал серьезным.

— Кажется, произошло полное разрушение прибора. Не подскажете, что случилось? Чем мы можем вам помочь?

Я швырнул Примочки на пол и направился в ванную, где набрал полную раковину ледяной воды и окунулся в нее по самую шею. Примочками больше, аниматором меньше… Какая разница? Без Йойо все это не имело смысла. Никакого. Все это фальшь. Я вынырнул из раковины и втянул воздух.

Вода струилась через край и заливала пол. Минуту спустя начало таять пластиковое покрытие в комнате. Датчик «Техмикса» взвыл, активировав сирену.

Управлять «Техмиксом» можно было с общей панели Примочек нашего блока. Я только собирался спуститься на первый этаж, как вой сирены заглушил сигнал Примочек. Примочки подстраивались под уровень громкости окружающего мира. На практике это было удобно, но только не сегодня и не сейчас.

— Примочки. Входящий вызов. Анонимный пользователь, — сообщили они.

Ясно было, что это не служба поддержки. Но и только. Погрузив голову в раковину, я поклялся себе никогда больше не касаться Примочек. Но любопытство, как всегда, победило.

Перед глазами возникла комната, заваленная всяким железом, очень похожая на комнату Йойо. Я услышал голос женщины, вероятно, моего возраста, которая пыталась перекричать вой сигнализации.

— Алло, это Роб?

Я промолчал. Она продолжала, пытаясь докричаться:

— Мы с вами не знакомы, но Йойо показывал мне ваш профиль в Ультранете!

— Вы кто? — спросил я.

— Мелли.

Мой голос пропал, уступив место кому в горле.

— Не могу до него дозвониться и беспокоюсь!

Я снова разрыдался, но ей, видимо, было не слышно.

— Произошло недоразумение! Что-то сглючило на моем сервере, и он отправил личные записи на Примочки всего списка контактов. Там была одна запись, которую Йойо не должен был видеть. Ей два года, и там мой бывший. Это было еще до того, как мы с ним познакомились. Эй, ты что, плачешь?

Я не мог ей ответить.

— Послушай, мне очень, очень стыдно, но я не хочу, чтобы Йойо подумал…

Я стащил с носа Примочки и швырнул в сторону раковины. Они врезались в стену и шлепнулись на мокрый пол перед входом в ванную.

— «“Супермен под водой — 25” — скачайте прямо сейчас!» — выкрикнул Супермен, пытаясь перекричать шум сигнализации.

Я знал, что очки довольно износостойкие. Но ничто не вечно. Я опустил Примочки в раковину, придавил ко дну и ждал. Наконец Супермен заткнулся. Я вытащил их и швырнул на пол. Поднял и швырнул еще раз, и еще, пока от очков не осталась только груда обломков. Я нагнулся, собрал их с пола, оглянулся по сторонам и спустил в унитаз.

Вырвал в комнате и в ванной датчики. Оторвал от потолка колонки вместе с проводами. Сигнализация смолкла. Кружилась голова. «Сейчас свалюсь, — подумал я, — и больше не встану. Что за чушь…»

И свалился.

Это был второй обморок в моей жизни. Лежа на полу, я вспоминал Йойо и первый обморок. Мы отправились праздновать его день рождения в «Оазис». Только что вышел настоящий суперблокбастер.

Наш самолет разбился далеко за пределами эмирата над каким-то болотом. По болоту шныряли пакостные монстры, с которыми надо было сражаться. Дойдя до финальной битвы, я потерял Йойо из виду. Меня окружили змееголовы волка-мутанта, качавшиеся на длинных шеях, и начали душить. Я стрелял, как ненормальный, но тщетно.

— Выход, — кричал я. — Выход!

Блокбастер не исчезал. Что-то зависло, но никого из сотрудников не было рядом, чтобы помочь мне выбраться из скафандра и снять сдавившие голову Мегапримочки. Фильм продолжался.

Электромет выпал у меня из рук. Я ощущал укусы — удары тока, удар за ударом. И обрел очень важное умение — умение умножать силу тока на количество разрядов и получать неимоверную боль.

Не в силах сорвать с головы Примочки, я закрыл глаза и погрузился в темноту. Мое тело, утратив контроль, грохнулось об пол. Когда анимация закончилась, Йойо заглянул в мою кабину, и они с сотрудником «Оазиса» обнаружили меня лежащим без движения в луже собственной мочи. Мы никогда больше об этом не вспоминали, но с тех пор каждый раз, входя в игру, я требовал от администратора сперва протестировать команду «Выход».

«Выход» было бы лучшим, что я мог сказать тем вечером, лежа на полу своей залитой комнаты. Но увы, это была не игра. Это была моя жизнь, которая, кажется, вышла у меня из-под контроля. Мне надо было с кем-нибудь поговорить. Но с кем? Отец спал после ночной смены. Да и в любом случае он меня не слушал.

Я постучал в дверь маминой кабинет-кабины. Без ответа. Нажав на дверь в крошечную комнатушку, я позволил себе войти. Мама была погружена в обсуждение какого-то контракта.

— …на встрече же было ясно сказано, что мы пригласим консультанта и…

Она еще ничего не знала. Я решил подождать. Мама продолжила, не обращая на меня никакого внимания.

— Йойо умер, — вставил я в ее разговор.

Она быстро обернулась и затрясла головой:

— Не сейчас.

Я развернулся к выходу.

— Из твоей комнаты жутко пищит. Выключи! Это раздражает, — донеслось мне вслед, и я вышел, не говоря ни слова.

Спустившись к щитку, я отключил сигнализацию двумя мощными пинками по панели.

Пора была отправляться к «Восточной гавани». Где-то там, в потайных коридорах над кафе, были люди, с которыми я мог поговорить, если не хотел свихнуться окончательно.

По словам уже покойного Номоса, в двенадцать должно было что-то произойти. Что-то, о чем я не знал, но Арне Бергман знал наверняка. Вряд ли существовал кто-то еще, кто знал о планах «Ультрасети» и с кем я мог связаться, даже будучи в сомнениях, что Арне доверит мне хоть малую толику того, что знает. Попробовать стоило.

Йойо умер.

Половина меня.

ЛАВОЧКА ЗАКРЫТА

Томас встретил меня у другого конца лестницы. Я начинал проникаться симпатией к этому добродушному старику.

— Ты как раз вовремя, чтобы попрощаться.

— Попрощаться с кем?

Томас ничего не ответил, отвернувшись и освещая нам путь фонариком. С завесой непостижимой тайны, окутывавшей каждое движение книгочеев, я тоже уже смирился.

Узнать комнату было невозможно. Вокруг накрытого стола сидело и стояло около тридцати человек. Видимо, каждый принес что-то свое. Я передал Томасу шоколадные торты. Официант в «Гавани», который на этот раз встретил меня выспавшимся, брать их отказался и сразу отослал меня в туалет.

Горели свечи. От них в комнате становилось уютнее. Ни наставницы, ни Фанни я на первый взгляд не обнаружил. А жаль. Фанни мне действительно не хватало. Она бы положила свою ладонь на мою. Пусть даже просто из жалости. Она же знала, как много Йойо для меня значил.

Мой взгляд упал на Арне, что-то громко обсуждавшего с двумя парнями приблизительно моего возраста. Я ощутил укол чего-то близкого к ревности. Никто меня не замечал. Все были заняты разговором. Разумеется, реальным. И разумеется, я был там единственный… не волосатый.

— Что-то непохоже, чтобы ты пришел повеселиться, — посмотрел мне в глаза Томас.

Я промолчал, и он все понял.

— Пойдем-ка со мной, — сказал он, беря меня под локоть и направляясь к какой-то двери. Я был ему безмерно благодарен. Я не хотел не только веселиться, но и видеть всю эту толпу народа. Единственное, что привело меня сюда сегодня вечером, — это необходимость узнать хоть что-то про двенадцать часов. Ну и помириться все-таки с Фанни, конечно.

Томас ввел меня в полутемную комнату, где можно было побыть одному, и аккуратно прикрыл дверь. Из-за стены доносились голоса празднующих. Я сделал глубокий вдох, ожидая чего-то.

Дверь приоткрылась, но я не обернулся. На плечо легла чья-то рука. Фанни?..

— Мне очень, очень жаль, — произнес знакомый голос. — Он был тебе дорог.

Арне. Это тоже хорошо.

— Пару часов назад появилось первое сообщение в «Ультраньюс».

— И что они говорят?

— «Молодой человек совершил самоубийство из-за измены».

— Этому видео было полтора года. Просто глупый сбой в ее домашней панели. И я знаю, он бы никогда…

Я запнулся и зарыдал. С момента нашей первой встречи с Арне я, кажется, рыдаю не переставая.

— Об этом они никогда не скажут, — ответил Арне. — Ни единого слова критики в адрес «Ультрасети», Примочек, «Техмикса», ООО «Скан» или чего-либо еще. Неписаные правила, диктуемые концерном.

— Да ясно, — бросил я, хотя в реальности ясно мне не было.

— Есть еще кое-что.

Никакого «кое-чего» мне больше не хотелось. Хотелось, чтобы пришла Фанни, обнять ее и плакать дальше.

— Согласно «Ультраньюс», Йойо был не просто литературным агентом, работавшим на «Скан».

— Но и?..

— Но и членом «Гильдии книгочеев», организовавшим и осуществившим недавний теракт.

Несколько секунд молчания.

— Так он был с вами? — переспросил я, уже настроившись на то, что возможно все.

— С нашей стороны не было никакого теракта, и Йойо до него даже не знал о нашем существовании.

Я уставился в темноту. В голове пронеслись потенциальные заголовки новостей. «Йойо — супертеррорист столетия». Смехотворно. Но его родители наверняка уже… в курсе. Бедные. Что же они сейчас чувствуют, когда на них свалилось столько всего сразу.

Так что, это они нам вот так вот просто врут?

«Ультраньюс» были самой популярной информационной платформой Ультранета.

— «Ультраньюс» предоставляла все новости бесплатно. С появлением концерна печатные газеты и журналы ушли в прошлое, — объясняла нам, помнится, наставница на уроках по управлению багажом. Несмотря на то что изучение информационных источников в нашем учебном плане не значилось.

Объяснялось это просто: у печатных изданий становилось все меньше и меньше потребителей. За онлайн-выпуски тех же изданий платить дополнительно никто не хотел. Все, что было онлайн, принадлежало Ультранету, а Ультранет был объявлен бесплатным. Слово «бесплатно» и положило конец эпохе печатных СМИ.

Еще когда-то давно у родителей завалялась в коробке под щитком пара старых выпусков ежедневных газет. Когда я начал работать на «Скан», папа пожертвовал мне эту пачку пожелтевших листов, и я отнес ее Номосу. Номос, в свою очередь, перенаправил их в отдел газетных агентов, и с моей первой зарплаты мы тогда смогли заплатить сразу два взноса за новый ароматильник.

Помню, я еще подумал, когда пачка газетных листов легла мне в руки: «Кто вообще мог впихнуть в себя сразу столько текста? И это все добровольно и каждый день! И за это их еще заставляли платить? Ну неудивительно, что все издательства разорились».

Арне и я провели несколько минут в молчании. Вокруг было темно. Я пытался уловить в голосах из зала голос Фанни.

— Что это будет за большой взрыв?

— Некоторым из нас, чтобы проникнуть в планы «Ультрасети», приходится рисковать жизнью, — ответил Арне, и я понял, что задавать вопросы было бессмысленно.

— Хочешь наведаться со мной в мою лавочку? Это отвлечет тебя от мрачных мыслей.

— Лавочку? Ты чем-то торгуешь?

Арне щелкнул выключателем. На самом деле мы находились в зале размером с небольшой, но довольно загроможденный стадион, с потолками около пяти метров высотой. От пола до потолка все стены были заняты книжными шкафами. Забитыми до последнего квадратного сантиметра. ООО «Скан» заплатило бы за это целое состояние… Гм, впрочем, эту мысль лучше было оставить при себе.

— Раньше у меня был один из лучших книжных первого квартала А, — произнес Арне.

— Ты продавал книги?

— До войны у меня был магазинчик в родном городе, на Юге. А потом все больше и больше клиентов стали говорить мне, что теперь книги есть в бесплатном доступе в Ультрасети. Но некоторые остались мне верны и поныне.

— Все знания — каждому! Всегда и бесплатно! — произнес я, даже не задумываясь. Это был условный рефлекс, выработанный годами.

— Книги я больше не продаю, потому что их больше не печатают. Я их только одалживаю. Ты находишься в последней библиотеке мегаполиса.

— В тайной библиотеке?

Я прошел вдоль ближайшей полки, ведя пальцем вдоль корешков. Никакого ззып. Корешки молчали. Они не могли говорить. Или не хотели говорить со мной? Ведь, в конце концов, я их уничтожал.

— Политика «Скана» становится все более жесткой, если не сказать жестокой. Нам, читателям, лучше держаться друг друга.

Я не имел к «нам, читателям» никакого отношения. Я еще никогда в жизни не открывал книгу ради того, чтобы что-то из нее узнать. Что бумажную, что электронную. Я был литературным агентом, но даже меня в этом месте что-то завораживало. Может быть, завеса тайны?

Арне, разведя руками, объяснял мне топографию своего подпольного (или скорее надпотолочного?) лагеря.

— На этом этаже — только научная и научно-популярная литература…

Мы спустились по винтовой лестнице этажом ниже.

— …а здесь — художественная.

По размерам его собрание могло бы с легкостью конкурировать с последней городской библиотекой, которую мы тогда с Йойо отправили на свалку истории. По крайней мере, мы в тот момент думали, что последней.

Спустившись по лестнице, я обернулся и подскочил от неожиданности. Прямо под пролетом стояло коричневое кожаное кресло, в котором сидела пожилая женщина с седыми кудрями и читала. Лежавшая рядом на полу стопка книг скрывала ее практически с головой. На столе горела слабая настольная лампа.

— Линда! Ты нас напугала.

Услышав Арне, женщина улыбнулась и продолжала читать.

— Давай начнем с буквы «Б». Линда не любит, когда ей мешают, а она уж прочитала больше, чем ты здесь видишь.

«Сейчас опять начнут поучать», — подумал я и оказался прав. Арне придвинул ко мне лестницу, закрепленную на двух дорожках на полу и у одной из верхних полок, и указал пальцем наверх. Я послушно полез к «Б». Между некоторыми книгами торчали ламинированные карточки с фотографиями и какими-то надписями.

С каждого фото на меня смотрел Арне, много моложе, с длинными черными — теперь уже поседевшими — волосами. Он обнимал незнакомых мне людей, мужчин и женщин. Рядом с каждым от руки были подписаны дата и пометка «Чтения в “Гильдии книгочеев”».

— Это авторы, которые когда-то представляли в моей лавке свои романы, — пояснил Арне. — Я продолжал устраивать чтения даже после официального закрытия и прекратил только пару-тройку лет назад. Стало слишком опасно.

Я пытался узнать на фотографиях хоть кого-то, но тщетно. Ни одного из этих людей я раньше никогда не видел по аниматору.

— Посмотри на Брэдбери, — крикнул мне снизу Арне, и я вспомнил, что полез на лестницу вовсе не для того, чтобы смотреть картинки. — «451 градус по Фаренгейту», — добавил он. Я нашел нужный том и вытащил его.

— Это о пожарных, которые больше не тушат пожар, — пояснил Арне. — Они устраивают пожары из книг. Пока одному из них не станет интересно, что же они такое сжигают.

Я спустился, и мы отправились дальше, пока не дошли до «X». На этот раз лезть никуда не пришлось.

— «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли, — произнес Арне, улыбаясь — я так и не понял чему. Я достал книгу и отдал ему в руки. Обогнув еще два шкафа и углубившись куда-то в дебри комнаты, мы снова остановились. Буква «О».

— Джордж Оруэлл, «1984», — скомандовал Арне. — «Старший брат смотрит на тебя!»[1]

Что он хотел этим сказать, моим познаниям точно так же было недоступно. Комментария не последовало.

Арне присел за столик и щелкнул выключателем настольной лампы. Разложив перед собой книги, он взглянул на меня с явным ожиданием. «Хрясь!» — на стол шлепнулась еще одна книга, метко запущенная Линдой, сидевшей в паре метров от нас. «Мы» — значилось на обложке. «Евгений Замятин».

— Ты всегда о нем забываешь, — проворчала она.

Арне закатил глаза.

— А про двадцать первый век я вообще молчу…

— Линда, дело только в принципе. Я хочу показать Робу, как вообще…

— А Гари Штейнгарт с его антиутопией, а…

— Линда, не могли бы мы с тобой потом…

— Мне все равно ни о чем не говорит, — встрял я.

Арне понимающе кивнул.

— И не скажет. Ни одной из этих книг ты в Ультранете не найдешь.

— Почему?

— Потому что много лет назад эти авторы создали мир, который мы видим сегодня, — отозвалась Линда.

— И потому что они создали его с единственной целью — чтобы люди не повторяли тех ошибок, которые совершили герои, — закончил за нее Арне.

Идеально дополняют друг друга с их неукротимой манией поучать.

— И поэтому, хотите сказать, их не выложили в сеть? — хмыкнул я.

— Концерн занимается цензурой. Иногда эта цензура приводит к тому, что исчезает всего один абзац. А иногда — к тому, что пропадают целые собрания сочинений, — сухо ответила Линда.

Я попытался уложить это в своей голове.

— Хотите сказать, если я отсканирую этого Брэдбери…

— …ООО «Скан» скажет тебе большое спасибо за то, что ты помог им уничтожить еще один экземпляр, — уточнил Арне. — Все, что ты отсканировал, будет благополучно уничтожено, а сама книга отправится на отопительную станцию.

Это был удар ниже пояса. Действительно, я никогда не проверял, появляются ли книги, которые я отсканировал, онлайн. Для меня книги так или иначе были бесполезны, так зачем было смотреть? Мне было важно получить свои деньги, а до того, чтобы поискать в Ультранете книгу, я вряд ли бы дошел. Да и для чего мне книги, если, чтобы получить нужную информацию, достаточно было спросить у Ультрапедии.

— Когда началась последняя мировая война?

— Пятого декабря.

— Кто начал первым?

— Южное полушарие.

Я раскрыл ту книгу, в которой должна была идти речь про пожарного, и увидел диалог.

«— Кто не созидает, должен разрушать. Это старо как мир. Психология малолетних преступников.

— Так вот, значит, кто я такой?

— В каждом из нас это есть»[2].

Я собирался продолжить, но Арне забрал книгу у меня из рук. Страницы захлопнулись.

— Сегодня нам не до чтения. И завтра, боюсь, тоже. Но потом у тебя будет достаточно времени.

Как всегда, я ничего не понял, но зато вспомнил, зачем я на самом деле сюда явился. Рассказал Арне о заседании штаба и о разговоре, подслушанном мной в туалете. За исключением, правда, причины, по которой я в туалете оказался. В остальном же во всех деталях.

— Таким образом, в двенадцать часов что-то должно случиться, — подытожил я.

— Завтра. Я знаю, — ответил Арне и кивнул в сторону лестницы, вставая. — Поэтому мы и собрались сегодня попрощаться.

И как всегда, одни сплошные тайны.

Еще я хотел спросить его о Фанни. Поднявшись на верхний этаж, он многозначительно показал взглядом на два обитых красной тканью кресла.

— Да, она предполагала, что ты придешь.

Кажется, он был телепатом. Ну или просто у него было больше опыта по части женщин, чем у меня.

— Правда? И где она? — воодушевился я.

— Поэтому она предпочла остаться сегодня дома.

Я сглотнул.

— Непохоже, чтобы у вас были такие уж теплые отношения. Кажется, во время вашей последней встречи ты ее чем-то сильно задел.

Я вкратце обрисовал, что случилось, и, видимо, он понял, откуда ветер дует.

— Фанни воспитывал дедушка. Она выросла в окружении его книг. Он помогал мне собирать эту библиотеку.

Арне присел на подлокотник кресла. Я остался стоять.

— Как только стало известно о первой гибели, он собрал всех оставшихся и начал искать последние книги. Это было еще до того, как появился «Скан» со своими агентами, которые скупали, как им казалось, макулатуру. Действительно, макулатурой книги считали многие жители. Большое количество макулатуры в доме мешало бегать по квартире картинкам из аниматора.

— А что с Фанни?

— Фанни, разумеется, была членом его тайного книжного клуба.

— Почему опять тайного?

— Когда-нибудь слышал о приставучих литературных агентах?

Я потупил взгляд.

— А о том, как в квартиру заваливаются суперсканеры, после того как кто-то назовет твой адрес приставучему литературному агенту?

— Так что за тайный клуб? — попытался я вернуться к изначальной теме.

— Книжный клуб? О, это когда встречаются читатели всех возрастов. Говорят о прочитанных книгах или о тех, что читают сейчас. Меняются ими. Кто-то читает вслух истории собственного сочинения, а другие слушают.

Еще один уголок этого мира, о котором я раньше не знал. В том же клубе состоял и Бергман. Познакомился с ними и привел их в «Гильдию книгочеев».

Арне поднялся и направился к выходу.

— Сегодня ее нет с нами, но я уверен — завтра она будет о тебе другого мнения.

Томас сидел у края стола, явно поджидая нас. Подошедшая пожилая дама придвинула ко мне тарелку, наполненную чем-то незнакомым. Сбоку примостился кусок моего же шоколадного торта, рядом с которым были насыпаны маленькие желтые кубики, пахнущие сыром.

— Кажется, мы уже знакомы, — сказала она, подсаживаясь к нам троим.

Видимо, это она — бывший литературный агент, чей голос я слышал во время нашего первого разговора в «Гильдии».

Арне дождался, пока последний кусочек не исчез с моей тарелки, и подозвал кого-то. Подошедший оказался примерно моим ровесником. Еще один с бритой, как у меня, головой — вначале я его не заметил. Нас не представили. Я уже привык к тому, что в этих тайных обществах так и принято.

Арне шепнул что-то ему на ухо, и бритоголовый что-то долго говорил, но тихо, и я не мог разобрать ни слова. Арне немного подумал и повернулся ко мне. У меня мелькнула мысль, что Арне, как и «Ультрасеть», тоже периодически фильтрует информацию, которую собирается мне передать.

— Твоя корпорация сейчас с головой погружена в подготовку к завтрашнему дню. Но даже при этом суперсканеры считают, что ты представляешь опасность. Им кажется, что ты собрался вступить в наши ряды.

— Какие, однако, странные предположения!

Арне усмехнулся, в то время как я говорил это совершенно серьезно.

— Завтра с утра они за тобой придут, — продолжил Арне.

— За мной?! — переспросил я.

— Согласно официальной версии, ты будешь объявлен террористом и членом тайной гильдии. Покажут в прямом эфире по Ультранету, — Арне переглянулся с бритоголовым.

— Так что, скорее всего, жди гостей к одиннадцати, — добавил тот.

— То есть? Меня арестуют?

Бритоголовый кивнул.

— Трансляцию должны пустить где-то между «Кто хочет стать А-резидентом?» и новостями спорта. В это время мало кто переключает канал. Ну и в любом случае, это должно случиться до двенадцати.

— До двенадцати, значит. — Мне не нравилось, что эти двое говорят о моем ближайшем будущем арестанта как о чем-то само собой разумеющемся.

— После похорон Йойо ты домой не вернешься. Придется поехать в другое место, — продолжал Арне тем же спокойным тоном, будто речь шла о послеобеденной прогулке в парк-холле.

— А, не вернусь, значит! И куда же я, скажите, тогда поеду? — в моем голосе уже сквозило явное раздражение. Кажется, Арне снова брал на себя обязанность принимать решения за меня, хотя никто его на это не уполномочивал.

— Завтра в двенадцать будешь у ворот пенсионерского лагеря «Солнечный денек». Зона С, двадцатый квартал. Воспользуешься начавшейся паникой и доберешься до нашего штаба.

— Мне казалось, я уже в нем нахожусь.

Арне усмехнулся.

— Но может статься, я все же предпочту остаться дома и угодить в лапы суперсканеров.

— Это вряд ли. Ты себе и представить не можешь, какую чудовищную боль причиняет пытка под Примочками. С завтрашнего утра тебя объявят в розыск, а с террористами Управзона разрешает творить все что угодно.

Вот в чем в чем, а в этом я уже не сомневался.

Поздно вечером мы попрощались, крепко обняв друг друга за плечи. Мне вспомнилось сегодняшнее утро, когда на мне сомкнулись руки родителей Йойо.

Но, в отличие от них, Арне отпустил меня в темноту, снабдив напоследок еще одной своей фирменной загадкой.

— Ты любишь животных? — спросил он. — Если нет, советую полюбить не позднее завтрашнего утра.

ПРОЩАНИЕ

Все, что осталось от Йойо, уместилось в коробочке, меньшей, чем футляр от Примочек. Мы с его родителями стояли перед ней на минус четырнадцатом этаже колумбарий-холла. Прижав палец к двери, я получил навигационную схему, как добраться до Йойо, вернее, до его останков.

Спустившись на минус четырнадцатый, я побрел вдоль стен с тысячами тысяч подписанных коробочек. Этот подземный лабиринт напоминал мое недавнее путешествие на рикше по таким же узким и извилистым закоулкам зоны С. Здесь, внизу, в тишине раздавался только голос навигатора, стучавший мне в ухо и прокладывавший дорогу.

— Поверните налево. Пожалуйста, подождите.

Я попал в пробку. На моем пути оказались еще две церемонии прощания. Впрочем, это было ненадолго. Одна такая церемония длилась ровно пять минут и ни секунды дольше.

— Пожалуйста, поторопитесь. Двадцать шагов прямо.

Я насчитал пятнадцать — вероятно, шагал слишком широко.

— Вы прибыли, — сообщил мне навигатор.

Мы молчали, ожидая прихода служащей. Заголовки новостей были не лучшей темой для обсуждения. Йойо — супертеррорист столетия! Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз. Думаю, у родителей моего друга в горле застрял такой же огромный ком, как и у меня.

Йойо ни во что не верил. Его родители — да, скорее, верили во что-то, правда, трудно было сказать, во что. Ни иудеями, ни христианами, ни мусульманами, ни тем более индуистами они не были; буддистами или кем-либо еще их было назвать трудно. Скорее, они склонялись к агностически-философской смеси всего вышеназванного. На минус четырнадцатом этаже как раз и предлагали церемонии для тех, кто не мог однозначно определиться.

Ровно в девять часов четырнадцать минут, за минуту до начала церемонии, появилась служащая. На вид ей было за сорок, ростом — головы на две выше меня, со шрамом над правой бровью и, разумеется, бритой головой. На ней было желтое платье с лиловыми полосами почти в ладонь шириной, что исключало возможность прямого соотнесения ее с каким-либо культом. На платье не было ни надписей, ни знаков, ничего.

Служащая поклонилась нам, подошла к коробочке и водрузила на пепел, в который превратили Йойо, маленькую бордовую фигурку Будды, протягивающую к нам руки и улыбающуюся обеими упитанными щеками.

Звучит цитата из Торы.

Тридцать секунд.

Три стиха из Корана.

Ровно минута.

Небольшой экскурс в историю распятия Христа.

Минута и тридцать секунд.

Краткие сведения об учении о карме.

Две минуты; оставалось три.

Ззып. Из потолка выехал аниматор.

Малыш Йойо на руках у матери. В полумраке запахло маслом «Ультраджонсонс беби».

Картинка пропала.

Первое сентября; по школьному двору носятся кричащие дети. От коробочек пахнет попкорном и апельсиновым соком.

Снова темнота.

Ежегодный отпуск в зоне каникул (парк-холл, зона «Солнце и пляж»). Из аниматора повеяло теплым ветром, на губах появился привкус соли.

Следующий кадр.

Выпуск из университета. Хлопают бутылки с шампанским.

Следующий.

Мы с Йойо — агенты ООО «Скан».

Аниматор отключился и уехал обратно. Двадцать секунд на то, чтобы проводить Йойо в молчании.

Еще сорок оставалось на то, чтобы сказать последние слова. Родители сказали, что подготовят их заранее.

— Примочки. Речь о Йойо. Запустить.

Голос отца дрожал. Ничего не произошло.

— Примочки. Речь о Йойо. Запустить.

Он плакал.

Наверное, проблемы с распознаванием голоса. Устаревшие Примочки третьего поколения. Подумать только. Чертова электроника! Я ничего не подготовил, но у меня все же было что сказать.

Я ни во что это не верил. То есть в жизнь после смерти и все такое. Без Ультранета, без Примочек и тому подобное.

— То, что я сегодня сделаю, я сделаю для тебя. Все, что в новостях, — это неправда. Я это знаю. Я…

— Прощание окончено, — прервала меня служащая, кивнув на группу людей, ожидающих следующей церемонии в коридоре В.

— Подержите, пожалуйста, — сказала она, сунув мне в руки Будду. На его ногах оставался пепел. Служащая взяла коробочку, обеими руками вдавила в стену и закрыла место погребения маленьким пластиковым ключом серебряного цвета.

Служащая обернулась в поклоне, отец Йойо прижал палец к ее мобильному валютоприемнику, и она удалилась. Мы остались втроем перед коробочкой, замурованной в стену. Я опустил голову и обнаружил, что все еще держу в руке маленького Будду. Я развернулся и постарался нагнать уходящую женщину.

— Простите, вы его забыли.

Женщина обернулась и сжала мою ладонь своими длинными теплыми пальцами.

— Оставь его себе. Он принесет тебе удачу.

Я удивился такой реакции, но, в общем-то, она была права. Я собирался вернуться, но служащая все еще держала меня за руку. Точнее, за Будду.

— Я не знаю, что ты будешь делать, но давай помолимся об этом.

— Честно говоря, я… ну, я в общем… я ни во что такое не верю.

Я почувствовал на своей голове ее ладонь и умолк. Зазвучал голос, говоривший на языке, мне незнакомом.

— К-33, — прошептала она под конец, склонившись к моему уху.

Гм, это номер стиха? Я покорно кивнул и собирался уходить, но она меня не отпускала.

— К-33, — еще раз повторила она шепотом.

Видимо, столько лет под землей оказывают влияние на психику.

Я наконец вернулся. Мать Йойо взяла меня под локоть, ей нужен был воздух. Мы вошли в лифт, поднявший нас обратно на поверхность. Отец остановился у выхода, чтобы спросить у анимированной голограммы, когда им можно будет посетить могилу.

Пухлая женщина в белых одеждах приятным механическим голосом начала надиктовывать правила пользования колумбарий-холлом. Я остановился перед прозрачной входной дверью. За ней стояли трое в ярко-зеленой униформе. «СИБПП» — значилось у каждого на груди.

Будда выпал у меня из рук и покатился по полу. Служба информационной безопасности и подавления противостояний. Суперсканеры! Они, по всей видимости, собирались войти, но датчик на двери не среагировал вовремя.

Мать Йойо подняла Будду и вернула его мне.

— С нашей стороны будет разумнее им помочь.

Я оттащил ее от двери.

— Это сложно объяснить, но лучше я как-нибудь потом расскажу…

Один из сканеров заметил меня и что-то выкрикнул. Я заскочил в лифт. Двери закрывались бесшумно и нежно, как и было положено в таком месте. Я успел увидеть, как двое разбили стекло сапогами и побежали ко мне, но за секунду до того, как они меня настигли, двери наконец сомкнулись, и я понесся на четырнадцать этажей вниз.

Минус четырнадцатый — весьма очевидный выбор. Мимо стеклянной двери лифта мелькали бесконечные коридоры, сверкавшие крышками коробочек.

Арне ошибся. Ждите гостей после «Кто хочет стать А-резидентом?» и не переключайте канал. И что тогда они сейчас здесь забыли? Где журналисты, камеры и сенсация?

Прямая трансляция из колумбария вряд ли удержала бы у аниматоров большое количество зрителей. С другой стороны, кто знает, в каком свете они вообще это покажут.

Двери лифта открылись.

«А», «В», «С» — светились стрелки на стене. Добежав до коридора «F», я остановился у анимированной схемы здания в надежде найти указание на пожарный выход.

«Уважаемые посетители, — моргала зеленая надпись поверх плана этажа, — по техническим причинам завтра прямая трансляция церемоний прощания в Ультранете производиться не будет. Надеемся на ваше понимание. Начиная с послезавтрашнего дня бесплатная трансляция будет работать в обычном режиме».

О трансляции я не знал. Да и откуда? Это были первые похороны в моей жизни.

— Оружие к бою! Стрелять на поражение! — раздался голос сзади, заставивший меня оторваться от карты. Очевидно, их планы несколько изменились. Так быстро я еще никогда не бегал. За спиной эхом отдавался топот множества мускулистых ног. Я начал задыхаться.

Господи, какой я идиот, идиот, идиот! Я высказался в адрес концерна в прямой трансляции по Ультранету. И во время чего? Во время похорон супертеррориста столетия! Да на меня, наверное, смотрели тысячи. Идиот!

Ну разумеется, появились суперсканеры! Видимо, они еще с утра меня тут поджидали. «Если Роб заговорит о политике, атакуйте. Если нет, подождите, пока кончится “Кто хочет стать А-резидентом?”».

Передо мной загорелась стрелка к коридору «К». «К»! Что там говорила эта тетка в желтом? «К-33»? Я повернул. Мимо меня мелькали двери и боковые коридоры с номерами. 33! Маленькая раздвижная дверь и коробочка с розовой надписью «Запасный выход. В случае пожара разбить стекло и приложить палец к датчику».

До сегодняшнего для первое, о чем бы я подумал, была бы сумма штрафа за ложную тревогу. Теперь мне было плевать. Я сжал в кулаке Будду и как ненормальный застучал по окошку.

— Вы хотите активировать пожарную сигнализацию? — спросил меня приятный механический голос.

— Да-а-а!

— Датчики дыма сообщают, что угроза не обнаружена. Вы все равно хотите активировать пожарную сигнализацию?

— Да-а-а, все равно хочу!

— За подачу сигнала ложной тревоги полагается штраф в размере…

— Да-а-а! Все равно хочу!!!

Возле двери высветилось пользовательское соглашение на сорок пунктов.

— Если вы уверены, что хотите активировать сигнализацию, скажите «Я согласен».

— Я согласен, — из последних сил выдавил я.

«Пожарная тревога. Просим всех немедленно покинуть здание. Соблюдайте спокойствие», — загремели колонки в коридоре. И наверное, не только в этом.

После второго объявления дверь отъехала в сторону. Я очутился на лестничной площадке. Вверх уходили несколько десятков пролетов. Минус четырнадцатый этаж, ничего удивительного.

Где-то посередине я свалился на пол, задыхаясь от кашля. Шаги за спиной остались где-то в параллельной реальности. Они что, не увидели, что я бросился к запасному выходу? Или это был не единственный? Или все дело в служащей — может, им она назвала другие цифры? В отличие от меня, она-то сразу поняла, в какую лужу я сел со своей неудавшейся речью.

Дверь на улицу была открыта. Мои глаза обжигал пот, и от дневного света я на мгновение почти ослеп. Опустившись на бетонную дорожку, я закрыл лицо рукой.

— Эй, вы там! — окликнул меня бодрый мужской голос.

Я вскочил и бросился назад к лестнице, но мужчина нагнал меня и снова потащил наружу. Погоня закончилась, даже толком не начавшись.

— Вы ранены?

Вопрос, не очень-то свойственный суперсканерам. Я открыл глаза и увидел перед собой пожарного.

— С вами все в порядке?

Я кивнул.

— Отправляйтесь немедленно к главному входу. Начинается эвакуация.

Стоило исчезнуть из поля его зрения, как я подскочил к забору, перемахнул его и бросился дальше. На то у меня были веские основания — пожарные носят Примочки.

Я тормознул первое попавшееся такси. «Только не пальцем», — мелькнуло в голове, когда я уже усаживался на сиденье. Наличных, естественно, не было.

— Вы, наверное, будете смеяться… — Не самое удачное начало для разговора с таксистом. Водитель обернулся в некотором раздражении.

— …но могу я заплатить вам позднее?

— Ты что, завалил свои тесты?

— Хуже.

Водитель кивнул на бордовую голову, торчавшую у меня из кулака.

— Это что, Будда?

— Ну, типа того.

— Ну и правильно. Сегодня уже никто ни во что не верит. Я тебя довезу до ближайшей остановки.

— А можно через одну, если не трудно?

Суперсканеры наверняка уже дежурили на всех ближайших остановках. Таксист ухмыльнулся и прислонил палец к сенсору газа. Мне было страшно. Машина остановилась у четвертой остановки от колумбарий-холла.

— Этот маршрут идет до зоны В. Правда, отсюда где-то час езды.

Я оставил ему в бардачке Будду в знак благодарности и бросился к электробусу. Водитель, все еще пребывавший в раздражении, помахал мне вслед. Хорошо, что хоть не заметил моей карточки сотрудника «Скана». Повезло.

Забравшись на пятый уровень электробуса, я уронил голову на спинку впереди стоящего сиденья.

Мне вспомнилось, как утром я попрощался с мамой.

— Поеду на неделю в отпуск, — сказал я ей за завтраком.

Молчание.

— Нужно немного отвлечься после смерти Йойо.

Она посмотрела сквозь Примочки в мою сторону. Видимо, куда-то мимо меня.

— Собраться с мыслями.

Ноль реакции.

Я спроецировал рекламу «Отдых под пальмами преимум-класса» на ее хлебозаменитель, намазанный красной пастой.

«Отдых в зоне каникул — это то, что вам нужно! Все включено: аромаблюда от шефа. Бесплатный роуминг для Примочек», — выкрикнул голос из ролика.

Мама, сморщившись, зажала нос, поднося ко рту бутерброд, от которого пахло копченой колбасой. Она не ела мяса.

«1500 твоих лучших друзей с премиум-аккаунтом будут с тобой двадцать четыре часа благодаря безлимитному доступу к Примочкам наших сотрудников! Подари им незабываемые впечатления от отдыха всей твоей жизни!»

Ни малейшего внимания ни на рекламу, ни на мой высосанный из пальца отпуск.

Я грохнул чашкой об стол. Расплескавшийся кипяток попал на хлебозаменитель, который тут же расплавился, оставляя на пластиковой скатерти бурые пятна. Мама слегка наклонила голову и посмотрела на меня поверх линз.

— Где твои Примочки?

Сорок третье поколение Первых Революционных Интерактивных Мобильных Очков от «Ультрасети». Ее подарок мне на прошлый день рождения.

— Спустил вчера в унитаз после того, как разбил об стену аниматор. Ну, и до того, как выдрал нашу сигнализацию.

Где-то пару секунд она смотрела на меня молча.

— Что-то в последнее время ты слишком много говоришь, — сказала мама и захлопнула за собой дверь в кабинет-кабину.

Я убрал со стола.

Возможно, в этот момент в квартиру ломились суперсканеры. Интересно, мама вообще еще помнила, что я сказал ей утром? Думаю, она вряд ли будет против, если пара человек в зеленой униформе поинтересуются, нельзя ли случайно произвести у меня в комнате обыск, а то им очень надо. Ничего, кроме горы разломанного железа, они все равно там не найдут.

Черные облака прорезала молния; я вздрогнул. От удара грома задрожал пластик внутренней обшивки электробуса. Снаружи дождь лил как из ведра. Сиденья впереди и позади меня постепенно пустели. Последние четверть часа я ехал один на своем уровне.

— Остановка «Зона В, первый квартал. Станция метромаглева». Конечная.

Пока я добежал до маглева, успел вымокнуть до нитки. На стекле окна, в которое я высунулся проверить, не гонятся ли за мной суперсканеры, часы показывали одиннадцать. Я замотал голову мокрым свитером — так никто не сможет заснять мое лицо, а странных типов по дороге из зоны В в С хватало. Так что вряд ли кто-нибудь обратит на меня внимание.

В конце коридора появилась контролер. Назрела следующая проблема. Обычно вместо оплаты проезда я просто проводил мимо ее Примочек своим удостоверением агента, и камера сличала мое лицо на карточке с лицом, которое контролер видела перед собой. В данном случае это означало, что перед собой бы она увидела лицо, объявленное по мегаполису в розыск. Я бросился в туалет.

— Зона С, квартал 16, — сообщил приятный механический голос из динамиков.

Арне назначил встречу в двадцатом приблизительно через полчаса. Времени высадиться и ждать следующего маглева, в котором контролера не будет, у меня не было. Пришлось сделать ставку на везение и застрять в туалете. Контролер постучала в дверь.

— Это маглев, а не бесплатная гостиница, — крикнула она в щель.

Я приоткрыл дверь и просунул в проем краешек удостоверения, где-то с сантиметр.

— Прошу прощения, меня вечно тошнит, — громко ответил я и даже не соврал. Женщина засмеялась, не тронула карточки и двинулась дальше по коридору.

Без четверти двенадцать я сидел за пустой барной стойкой внутри безликого серого куска бетона напротив лагеря «Солнечный денек». По пути я нашел на земле пятерку и собирался на нее быстро перекусить.

На старике, сидевшем за прилавком, Примочек не было. Именно поэтому мой выбор пал на это мрачное заведение с черными стенами, заляпанными еще более черными пятнами.

Я бросил взгляд на здоровенное зеркало, висевшее под чудом выжившими электронными часами, стянул с головы свитер и попросил кофе и томатный суп без томатов.

Непогода за дверью заставляла меня нервничать еще больше, чем утром. От каждого раската грома я с непривычки вздрагивал.

— Похоже, на весь день зарядило, — бросил мне старик.

Без десяти двенадцать передо мной возникла чашка с кипятком и кофе-таблеткой под пластмассовой ложечкой. Без девяти я бросил таблетку в воду и сжал обеими руками чашку.

Старик, не говоря ни слова, скрылся за дверью, на которой висело зеркало. Без восьми двенадцать он вернулся с тарелкой супа в руках. Без четырех с супом было покончено. Я положил на стойку пятерку и собрался уходить.

За моей спиной включился аниматор. Я обернулся и не поверил своим глазам: посреди комнаты из него появился мой двойник, заснятый на Примочки тем самым пожарником. За моей спиной угадывался запасный выход колумбария.

Из колонок, заставленных стаканами и бутылками, раздался неприятный голос:

— Внимание. Данный резидент является членом террористической организации «Гильдия книгочеев» и объявлен в розыск Аппаратом управления зонами и концерном «Ультрасеть». Резидент возглавляет банду террористов, взявших на себя ответственность за недавно совершенный взрыв электронной бомбы в пятом квартале. Резидент вооружен и представляет крайнюю опасность для мирных жителей.

Я замер, вглядываясь в собственное изображение, застывшее между выходом из бара и табуретом, на котором я только что сидел. «Ультрасеть» сделала меня мишенью для чрезвычайных сообщений, иначе бы аниматор сам собой не включился.

Пора была сматываться. И немедленно. Пройдя сквозь собственное тело, я бросился к двери, но не тут-то было.

— Стоять, не двигаться! — закричал старик за моей спиной.

Я обернулся и увидел нацеленную на меня зеленую мушку электромета. Часы над головой хозяина мигнули и показали 11:57:30. Похоже, непрошеные гости бывали у него частенько.

— Эй, постойте… Это ошибка. Я все объясню, — сказал я и собирался было полезть за карточкой сотрудника «Скана».

— Не двигаться, повторяю, — процедил старик.

Сжимая в одной руке электромет, другой он полез под стойку и вытащил Примочки.

— Примочки. Вызов. Полиция.

Он сообщил о поимке; реакции с другой стороны я не слышал.

— Не волнуйтесь, у меня «Альфа-5000», — сказал он и сбросил.

До двенадцати оставалось шестьдесят секунд. Старик смотрел на меня сквозь Примочки. Мое изображение на фоне колумбария растаяло, и в комнате появился второй я, стоящий на полпути к двери. По лицу мужчины расплылась улыбка. Прямая трансляция с его Примочек. Ну что ж, в конце концов, он считал, что способствует поимке супертеррориста, и мог этим гордиться.

Женский голос из колонок сообщил адрес моего нахождения и посоветовал всем зрителям из зоны С держаться отсюда подальше.

— Ожидается ожесточенная перестрелка с момента прибытия полиции.

«Интересно, чем же я тут буду отстреливаться», — подумал я и услышал, как завыли сирены полиции.

— Пожалуйста, опустите пистолет, — попросил я мужчину. — Все, что вы слышите, — это неправда.

Спустя долю секунды мои слова донеслись до меня же из колонок. Я представил, каким взглядом смотрят на меня родители, мимо которых экстренное включение аниматора вряд ли могло пройти.

Тридцать секунд до двенадцати. Я должен был что-то им передать. Мои последние слова.

— «Ультрасеть» лжет! — выкрикнул я прямо в Примочки старика. — Выкиньте свои очки! Посмотрите на картинку — чем мне стрелять? У меня же даже…

Звук трансляции отключился. Вместо этого снова раздался голос ведущей, советовавшей держаться от меня подальше.

Комнату залил синий свет мигалок. Перед баром, должно быть, уже высадился целый десант. Почему так быстро? В зоне С полиции было днем с огнем не сыскать. Они что, уже давно висели у меня на хвосте? Так же, как и суперсканеры?

Сердце забилось.

И что теперь — все? Конец?

Родился в 2010-м, умер в июле 2035-го?

Я снова бросил взгляд на старика и на часы, висевшие над его головой.

И последняя секунда изменила все. Действительно ВСЕ.

ДВЕНАДЦАТЬ

В 11:59:59 часы моргнули последний раз и погасли. Неоновые лампы на потолке хрястнули и рассыпались по полу дождем мелких осколков. Мое изображение продержалось еще две-три секунды в 3D и исчезло. Синие огни мигалок замерли и тоже погасли.

Старик чертыхнулся, но пистолет держал крепко. С улицы раздались глухие удары столкнувшихся электромобилей. Мы оба попытались краем глаза разглядеть что-нибудь за окном.

«Такая бомба способна расхреначить всю электронику в радиусе пары километров». Йойо, это твои слова после первого теракта. Верно же, электронная бомба?

Прицел на электромете угас. Я бросился бежать.

— Они тебя достанут! — крикнул мне вслед старик. — Они всех вас достанут, слышишь?

Ставший бесполезным электромет полетел мне в спину, но шмякнулся о черную стену.

Я надеялся, у туалета будет запасный выход. Его не было. По счастью, окно было открыто, и я выпрыгнул наружу под дождь и бросился по переулку туда, где, по моему расчету, находился «Солнечный денек». На земле, крича, распластался мужчина, слетевший с электромопеда. На меня, поблескивая мокрыми черными сапогами, двигались пятеро парней. Я вспомнил о суперсканерах и замедлил шаг. До пенсионерского лагеря должен быть обходной путь.

Парни остановились у витрины в паре метров от меня и мрачно обернулись. Я не подал виду.

— Давай! — крикнул один, и витрина разлетелась вдребезги. Уже через пару секунд у них в руках оказались ящики ароматаблеток. Нет электричества — нет и сигнализации, а нет сигнализации — не пойман, не вор. Все очень просто.

Я поскользнулся на мокром осколке, грохнулся на разбитую витрину, поднялся и продолжил путь.

На улице повсюду дымились разбитые электромобили, управление которых отключилось вместе с энергией. Поперек проезжей части лежал перевернутый электробус; из разбитого окна полицейские тянули перепуганного пенсионера. В любом случае, им сейчас было не до меня.

«Ах, чертов я эгоист», — подумал я, увидев старушку, сидевшую на тротуаре рядом с инвалидной коляской. Старушка достала гребешок и принялась невозмутимо расчесывать длинные седые волосы. Посреди паники. Посреди дождя.

Раздался оглушительный свист. Задрав голову, я увидел в облаках очертания гигантского электролета. Такого гула мне еще слышать не доводилось. Но электродром был в зоне В, и эта машина была здесь явно не на своем месте.

— Смотри, смотри! — крикнула маленькая девочка, которая точно так же была здесь не на своем месте — похоже, в этом квартале жили только пенсионеры.

— Ай-яй! — воскликнула она, показывая на старушку, и пнула меня в колено.

Я посмотрел на нее. Девочка схватила меня за руку, но тут же отшатнулась — по моей руке текла кровь. Странно: я даже не заметил, что порезался, и по-прежнему ничего не чувствовал. К нам подскочил какой-то мужчина и, схватив девочку на руки, бросился прочь. Девочка обернулась и помахала мне через его плечо.

Электролет собирался на посадку прямо посреди улицы. Я обернулся на старушку — та смотрелась в зеркальце.

Я бросился к ней, опустился на колени и услышал ее бормотание о том, что кто-то больше не хочет. Больше не хочет. Втащил старушку на коляску и покатил к тротуару. В паре метров над нашими головами просвистело крыло, и электролет пошел на посадку, унося с собой обломки электробусов, электромобилей и электромопедов. Вокруг были только вспышки пламени и дым, за которым не было видно ни зги.

Старушке было все равно — она стучала по мотору под сиденьем.

— Больше не хочет.

Она снова достала гребешок и посмотрела на меня с такой злобой, будто это я сломал ее коляску.

— Это не она не хочет, это все сейчас сломалось, — пояснил я.

— Больше не хочет!

— Где вы живете? Давайте я вас туда отвезу.

— Больше не хочет.

— Хорошо, где мы можем ее починить?

Старушка схватила сумочку, вытащила оттуда пластиковую карту и сунула мне. «Пенсионерский лагерь “Солнечный денек”. Резидент № 3353».

Наконец-то я снова обретал контроль над происходящим.

— Где пенсионерский лагерь? — спросил я старушку.

— Больше не хочет, — ответила она, откинулась на спинку и прикрыла глаза.

Вокруг разгоралась еще большая паника.

«Где ближайшая больница?»

«Что происходит?»

«А в зоне А сейчас то же самое?»

— Где здесь «Солнечный денек»? — спросил я мужчину, пробегавшего мимо меня в сторону горевшего лайнера.

Вряд ли кто-то из них стал бы сейчас искать в моем лице черты супертеррориста. Я — беспомощный санитар из соседнего квартала, потерявший дорогу обратно, вот и все.

Я обернулся на переулок, из которого вышел, постарался вспомнить, где был бар и где, соответственно, «Солнечный денек», и помчался, лавируя коляской между разбросанными повсюду обломками электротранспорта.

На первом перекрестке я свернул налево и оказался перед баром. У входа были брошены развороченные электромобили полиции, которой, впрочем, простыл и след. Я пересек улицу и остановился у ворот из тонированного пластика.

Пока я думал, как попасть внутрь, со внутренней стороны кто-то медленно отодвинул одно стекло. Парень, выглянувший с той стороны, оказался не сильно старше меня. Поперек его черного дождевика был желтый логотип «“Солнечный денек” — достойное проживание для достойного возраста».

— Номер 3353! — воскликнул он, становясь перед коляской. — Да где вас носило? Тут террористы повсюду, а наша старая 3353 опять намылилась в путешествие!

Санитар положил ей в сумочку упаковку надора, которую та немедленно вытряхнула и снова достала зеркальце и гребешок. Санитар ругнулся, а я почувствовал необходимость вмешаться.

— Мне кажется, с ней все в порядке, она просто…

— Начальство приказало, — перебил меня санитар. — По две таблетки каждые два часа каждому. Чтоб был солнечный денек у всех, пока вся эта хрень снаружи не закончится.

Спорить было бессмысленно.

— А вы случайно не Роб? — ткнул в меня пальцем санитар, выпростав руку из-под дождевика.

Я уставился на него, вспомнив про экстренное включение в баре, и молчал.

— Ну тот, который на двенадцать часов к своему дедушке?

— Дедушке? — удивленно переспросил я. Тут я вспомнил, до чего все должно быть таинственно.

— Ах да, конечно, я… э-э-э… Так где же он?

Санитар удивленно приподнял бровь, потом покачал головой и кивнул в направлении какой-то двери. Над входом горело: «Внутренний дворик: солнечный денек на пенсионерской площадочке». Подойдя к двери, я обернулся, чтобы помахать номеру 3353, но она уже была в окружении двух других санитаров, державших ее за руки, покуда первый закатывал рукав.

Я отвернулся. Смотреть, как ей кололи надор, не было никакого желания, и я обеими руками въехал по двери. Дверь распахнулась.

Дождь снова усилился. Тяжелые капли барабанили по теннисному корту возле лагеря. Падали в бассейн. Стучали по пластмассовым листьям высокого пластмассового дерева неопознанной породы. Под деревом меня поджидал мужчина с длинными седыми волосами.

— Арне! — воскликнул я и бросился к нему, но уже через несколько шагов понял, что это был не он. Мужчина вытащил из кармана часы на пластиковом ремешке, как это часто делали мы с Йойо, и высветил время на разделявшую нас лужу.

— Однако четверть первого, господин Роб!

— Вообще-то господин Зоннтаг, раз уж на то пошло. Роб, или Роберт, — это имя, а не фамилия. Впрочем, если вам так больше нравится…

— Не очень-то вы пунктуальны, господин Зоннтаг, — перебил меня он. — Опоздали на пятнадцать минут, если вы не заметили.

Я не мог поверить, что притом, что творилось снаружи, он еще имел смелость отчитывать меня за опоздание. Но времени ссориться не было.

— Вы ранены? — спросил он и, взяв меня за руку, начал ощупывать запястье.

Стоило ему добраться до косточки, как я вскрикнул. Он взял меня за локоть и потащил к бассейну. Нагнулся. Мне пришлось опуститься на колени. Мужчина сунул мою руку в воду, и я зарычал от боли.

Через пару секунд кровь ушла, и я увидел, как из руки торчит осколок длиной примерно в половину дужки Примочек. Меня затошнило, и перед глазами всплыли разбитая витрина и пятеро парней, уносивших коробки с ароматаблетками. Прежде чем я успел что-либо сказать, седовласый мужчина схватился за осколок и выдернул его.

— Вот прямо сейчас? — завопил я. — Подождать нельзя было?

— Пораните Гутенберга.

— Пораню кого? Какого еще чертова Гутенберга?

Мужчина зашагал по направлению к сарайчику и распахнул дверь. Я заглянул внутрь. На меня смотрела белая лошадиная морда. Даже притом, что я в жизни ни одной настоящей лошади не видел, я почему-то не сомневался — это была именно она, причем живая.

— Вы что, шутите?

— Ничуть. Вы любите животных?

— Кое-кто меня вчера об этом уже спрашивал.

— Хорошо держитесь в седле?

— Да вы что, издеваетесь?

Впрочем, кажется, тут было не до издевательств. Поперек спины Гутенберга красовалось огромное седло.

— К вашему сведению, Иоганн Гутенберг изобрел в пятнадцатом веке печатный станок, что положило начало всей истории книгопечатания, — полилась на меня очередная порция ненужной информации. Я же тупо уставился на лошадь. — Со стороны господина Бергмана было весьма остроумно назвать жеребца именно так.

— Да я даже не знаю, где к нему лестница, — сказал я.

— Вон там, впереди, как раз для пенсионеров сделали, — указал мужчина рукой на трехъярусную подставку на колесиках.

Я кое-как взобрался, схватившись одной рукой за седло, а другой — за то, за что мог уцепиться на Гутенберге.

— И куда теперь?

Старик наподдал Гутенбергу под зад, и тот, еще секунду назад смирно стоявший, набрал скорость, как добрый метромаглев.

— Он сам знает, — донеслось мне вслед откуда-то издалека.

Лошадь взяла курс наружу.

— Эй, стоять! — крикнул кто-то, но тщетно. Даже если бы мне очень захотелось, я все равно не знал, как это делается.

Я закрыл глаза. Максимум, о чем можно было мечтать, — это о том, чтоб не свалиться раньше времени. Мы вылетели на улицу, и до меня долетали лишь обрывки фраз.

«Катастро…»

«На по…»

«…и полиция, и…»

«Моя нога-а-а!..»

«Пожа-а-ар! Пожа-а-ар!»

«Баба, баба, лоша-а-адка!»

Чтобы не видеть этого, я зарылся лицом в волосатую шею лошади.

— Давай, коняшка, прочь отсюда, — прошептал я ему.

Я разговаривал с лошадью. Да и вообще, с животным! Такое было со мной первый раз. По законам гигиены держать домашних животных было запрещено. У моих бабушки с дедушкой еще была собака. Терьер.

Через шесть месяцев после принятия закона его вынуждены были усыпить. Как и всех собак, кошек и хомяков, которых я с тех пор мог увидеть только появлявшимися из аниматора на уроке биологии. Пахли они, правда, совсем как настоящие.

Разрешение держать лошадь наверняка обходилось владельцам — и, конечно, резидентам «Солнечного денька» — в немалую сумму. Мои бабушка с дедушкой со стороны мамы умерли в доме престарелых, где не было ни бассейна, ни корта, ни лошади.

Тот дом куда как больше напоминал лагерь, чем этот. Большее родители потянуть не могли, потому что платили ипотеку. Тогда мне это казалось достойным объяснением. Так что бабушке с дедушкой пришлось отправиться на попечение Управзоны в муниципальный дом престарелых на сто общих спален.

Я никогда там не был. Мы каждую неделю говорили с ними по Примочкам. Дедушка и бабушка сидели на пластмассовых стульях в комнате отдыха. За спиной у них возвышались горы, сверкая снежными шапками, и заходящее солнце отражалось в водах зеленоватой речки. Опция выбора фона, который мы видели в своих Примочках вместо серой стены, входила в обслуживание. Стена мелькнула только один раз, когда были какие-то перебои с сетью, и больше мы ее не видели.

Наши разговоры обычно длились не дольше пяти минут. Родители, как правило, ограничивались дежурными вопросами о том, как самочувствие и хорошо ли кормят. Хотя было понятно, что изо дня в день их кормят одним — надором. Спустя три месяца нам на Примочки пришло сообщение от Министерства по делам пенсионеров.

Низкий мужской голос высказал нам свое глубочайшее сочувствие. Прошлой ночью мои бабушка с дедушкой скончались от старости. Не помню, чтобы мои родители плакали. За церемонией прощания мы следили по трансляции через Примочки.

Виртуальное прощание с родителями отца состоялось еще за несколько лет до того. Оба скончались накануне переезда в пенсионерский лагерь от сердечной недостаточности. Какова была вероятность, что двое умрут от одного и того же в один и тот же день, я не спрашивал. Вопросов у нас дома вообще не задавали.

Все это мелькало у меня в голове, пока я трясся верхом на Гутенберге. Перед глазами то и дело всплывала сцена, где трое санитаров насильно вводят старушке надор. «На-а-а-адор голод утолит, о-о-от забот освободит. И от прочих всех проблем надор назначают всем».

Скорее всего, родители отца отказались от подобного суррогата добровольно. И как бы нелепо это ни было, но, видимо, помогла им в этом смертельная доза того же суррогата.

Шаг лошади замедлился. Гутенберг перешел на медленную рысь, и я с трудом разлепил веки, склеенные пылью, зеленым дождем и слезами. Я рассчитывал оказаться где-то на окраине зоны С в очень и очень таинственном месте. Судя по тому, что показывал аниматор, за стенами мегаполиса начинался безжизненный и опасный пустырь.

Именно поэтому надежные железобетонные крыши парк-холлов вселяли в меня такое спокойствие. Маленькие волны с барашками никогда не перерастут в цунами. Теплый бриз с побережья никогда не превратится в ураган. Любой порыв, швырявший невзначай в лицо песок, можно было выключить простым движением губ («Анимация. Ветер. Стоп»).

Нацепив на нос Примочки, я мог стать первооткрывателем диких джунглей — стоило только захотеть. Все было просто. Поездка на Гутенберге заставляла желать большего, жаждать приключений. Открыв глаза, я был разочарован.

Передо мной простирался унылый пейзаж, усеянный до горизонта разодранными старыми палатками. Не узнать это черное месиво было трудно. «Лагерь “Надежда-48”», — отозвался водитель. Лошадь двинулась вдоль рядов продырявленных тряпок. Сквозь прорехи первой палатки я увидел, как, сгрудившись вокруг догорающего мусора, жмутся друг к другу около дюжины человек, стар и млад. Крыши у них над головой, можно сказать, и вовсе не было.

Из палатки выбралась пара босоногих детишек и зашлепала по лужам за Гутенбергом, пока тот не остановился где-то на углу и, отодвинув носом тряпку в сторону, подцепил себе охапку соломы. Не пластиковой, как мне показалось сначала. Настоящей.

Я попытался соскользнуть с седла, но застрял левой ногой в стремени и грохнулся в грязную жижу, выставив вперед руки. Все чертовски ныло — не столько от падения, сколько от непривычной позы. Дети окружили меня и засмеялись.

Меньше всего после этого хотелось вставать, однако зачем-то эта лошадь меня сюда принесла, так что, хотел я или нет, лучше было узнать, для чего. Сделать это, лежа в луже, было затруднительно, поэтому пришлось подниматься.

Я присел на корточки, оказавшись вровень с детьми, потянулся, чтобы схватиться за Гутенберга, но того как ветром сдуло, и я снова приземлился туда, откуда стартовал. Вытерев руки о штаны, я оглянулся в поисках какого-нибудь знака. Ведь должно же хоть что-то указывать на дальнейшие шаги.

— Ты не видел Арне Бергмана? — спросил я у мальчика, который, на мой взгляд, был достаточно взрослым, чтобы ответить на столь странный вопрос. Увы, в очередной раз показалось.

— Друг, — добавил я. — Где друг?

Маленькая девочка с перепачканным лицом ткнула пальцем в сторону лестницы, убегавшей вниз по крутому склону. У подножия плескалась вода.

— Туда? — переспросил я, но ответа не последовало.

Спустившись по узкой тропинке, я увидел канал. Мимо проплывали зеленые пакеты с мусором и пустые бутылки. У берега покачивалась старая лодка, выкрашенная черной краской, не доходившая в длину и до трех метров. Подойдя поближе, я заметил на борту белые буквы, складывавшиеся в слово «Роб», и невольно хихикнул.

Запрыгнув в лодку, я отвязал канат от металлического кольца, торчавшего из земли, откинулся назад и, раз уж за меня все решили, положился на волю течения.

ЗАДАНИЕ

Прошло, наверное, несколько часов. Дождь, изливавшийся в мутную воду, превратил узенький канал в бурлящий поток, и мне то и дело приходилось очищать корму от прибившегося мусора и пустых пакетов и следить, чтобы не врезаться в кучи железа и пластика, торчавшие над поверхностью.

Видимо, я был единственным, у кого хватило глупости сюда полезть. Издалека доносились крики, я чувствовал запах дыма и видел, как он клубится над городом, но отделявшие канал от мегаполиса стены уходили высоко вверх, и шанса что-либо разглядеть не было ни малейшего.

Рану на запястье жгло, и опять сочилась кровь. Надо было ее перевязать и дезинфицировать, но об этом, купаясь в канализации, нечего было и думать. Конца и края каналу не было видно. Спустился плотный туман. Чтобы хоть что-нибудь разглядеть, приходилось сильно напрягаться, но перспектива бросить все и врезаться в острую железку не прельщала. Днище и так уже какое-то время протекало. Поскольку заткнуть его мне было нечем, ничего не оставалось, как просто на него сесть.

Начинало темнеть, вместе с тем росло и мое беспокойство. А если я что-то просмотрел?

Передо мной возникла серая стена. Верхний край бетона терялся где-то в тумане метрах в десяти над головой. Лодку несло к темной дыре, над которой нависали с десяток датчиков, камер и антенн. «Внимание, — гласила красная надпись на стене размером больше человеческого роста. — Вы покидаете мегаполис. Опасно для жизни».

Я хотел было прибиться к берегу, но, как всегда, у жизни были другие планы. Течение у темной дыры было слишком сильным, чтобы я мог ему сопротивляться. Весло оторвало от лодки; я закричал, но не среагировали даже датчики. «Проклятая бомба», — только и успел подумать я.

С мощным хлюпаньем мою лодку всосало в дыру. Я улегся на дно и натянул на голову рубашку. В дыре воняло так, будто меня здесь дожидался весь мусор, обогнавший лодку по пути. Меня несло дальше и дальше. Крутило и ударяло обо что-то. Лодка продиралась сквозь залежи хлама. В какой-то момент напряженность ожидания достигла предела, и я отключился.

Проснулся я от того, что в лицо светили прожектором. Где я? На фоне яркого света читались силуэты вооруженных людей. Лодку прибило к берегу, и я уперся носом в черные сапоги. Двое дюжих мужчин вытащили меня за плечи на холодный металлический пол. Рука ныла, и все тело окоченело. Я не мог пошевелить ни пальцем.

Узнать людей в униформе было несложно. Суперсканеры. В том числе и те трое, которых я видел через двери колумбария. Ну что ж, сегодня им улыбнулась удача.

— Добро пожаловать в «Ультрасеть», — голос заставил меня содрогнуться с головы до пят. Номос! Быть того не может. Все это что, просто сетевая утка? Я попытался подняться, но не смог. Один из сканеров впечатал свой сапог мне в спину.

«Вы что, живы?» — хотел было я спросить, но тоже не вышло. Я шевелил губами, однако не раздавалось ни звука.

— Надора! За твой несостоявшийся побег! — крикнул Номос, и мужчина размером со шкаф протащил меня по полу, втиснул в стул и пристегнул ремнями.

Вокруг толпились люди. Мелькнули лица родителей, безучастно взиравших на меня сквозь Примочки.

— А ну-ка подвиньтесь, врач пришел, — буркнул шеф.

Нет, это не может быть правдой. Подойдя ко мне, Йойо вытащил из кармана белого халата шприц и, засмеявшись, принялся закатывать мне левый рукав.

— Ну что, дружок, как прошло путешествие?

Но голос у него был не Йойо, голос уже принадлежал Арне.

Замотав головой, я разглядел склонившегося надо мной Бергмана. Его длинные седые волосы щекотали мне лицо.

— Как прошло путешествие? — повторил он.

Подходящих слов у меня сразу не нашлось. Прежде всего, мне пришлось удирать от суперсканеров, которые бы меня пристрелили. Если бы не они, меня пристрелил бы тот старик, не взорвись так вовремя бомба. Потом я чудом не свернул себе шею, падая с лошади, а под конец едва не испустил дух в мусорной яме.

— Впечатляюще, — выдавил я.

Я лежал в незнакомой постели, одетый в чужую, но сухую одежду. Меня окружали белые стены; царил полумрак. Рука была крепко перевязана. Я попытался пошевелить пальцами. По крайней мере, они разгибались.

— Кое-кто из наших ждал тебя у канала. Они и выудили тебя вместе с нашей лодкой.

— Как червяка на крючке, — пробормотал я.

Арне улыбнулся.

— А где я?

— В штабе. Ты проспал всю ночь, как младенец. Снаружи в городе по-прежнему ничего не работает — ни Примочки, ни ароматильники. Люди сходят с ума.

Мне хотелось знать больше. Знать, сколько было жертв. Знать масштаб разрушений. Знать точно, где я нахожусь. Но Арне, как всегда, делился только тем, что считал нужным. Я почти успел соскучиться по тому, что на мои вопросы отвечали пространно и непонятно.

— «Ультрасеть» сейчас срубает миллиарды на ремонте Примочек. Каждому хочется страховку на случай взрыва электронной бомбы. Подходящие запчасти как раз только что случайно завезли.

Арне посмотрел на меня с явным намеком. До меня еще не доходило.

— Час назад концерн объявил о потере всех данных со своего сервера. Все отсканированные книги, разумеется, утрачены навсегда, как и прочее, прочее. Как и Ультрапедия. Как и любой информационный ресурс.

— А в других городах?

«Бум!» — показал руками Арне.

— И кому теперь все достанется?

— «Все знания — каждому! Всегда и бесплатно!» — процитировал Арне.

Я попытался сложить два и два, но четыре не получалось. Должно быть, Арне заметил это по моему лицу.

— Теперь, когда нет печатных источников информации — старых газет, журналов, книг, — когда нет всего того, что успели оцифровать и выложить в Ультранет, когда нет Ультрапедии, единственный источник любого рода знаний — сама «Ультрасеть».

— Таким образом, концерн теперь контролирует абсолютно все, что будут и что не будут знать резиденты, — добавил я.

— Умница, Роб.

— Выбросил Примочки и вспомнил про мозги. Ничего особенного.

Мы оба рассмеялись.

— Что стало с твоей библиотекой?

Арне колдовал над каким-то древним агрегатом. Из него зазвенело, зашипело, повалил пар, и Арне протянул мне кружку с кофе.

— Придется собирать заново. Вывезти все книги через один-единственный мусоропровод, да так, чтобы никто не заметил, было нереально.

Я поднялся. Мы шли по длинному коридору, от которого то и дело отходили боковые проходы. «Осторожно, природа! — гласила надпись над одной из дверей. — Вход воспрещен. В случае пожара разбить стекло и вытолкнуть дверь».

— Если захочешь подышать воздухом, там вверх по лестнице начинается лес, — кивнул Арне.

— Настоящий?

Посыпались объяснения, но я даже толком не вслушивался. Какие-то коридоры, какие-то лестницы, настоящий лес с настоящими деревьями. Для чего? Через десять минут пути мы свернули в туннель, достаточно широкий для того, чтобы пустить по нему метромаглев.

— Перед последней войной здесь ходили поезда. Когда всех эвакуировали, природа отвоевала свое. Только здесь по-прежнему ничего не растет.

— И что здесь делает «Гильдия»?

Арне ничего не ответил и собрал волосы в хвост. «Старый параноик», — подумал я и тут-то, видимо, и ошибся.

— Пошли, — сказал он.

Мы оказались в огромном зале, который весь заполнял гул станков. Я вспомнил, как школьником ходил с классом в Музей техники. Это случилось незадолго до того, как его прикрыли, потому что виртуальные экскурсии были много прибыльней. Мы с Йойо тогда забрались на какую-то штуку и там спрятались.

Станки в музее стояли молча и безжизненно. Здесь же, внизу, каждый гудел и громко ухал, испуская пар. Вокруг них ходили человек десять рабочих.

— Вот наша маленькая шахта, — произнес Арне.

Это слово я слышал когда-то в детстве.

— И что вы добываете?

Он задумался.

— Знания, — ответил Бергман. — Здесь мы добываем знания.

Вместо того чтобы продолжить расспросы, я посмотрел вниз и увидел двух женщин, несших огромный рулон бумаги.

— Это типография, — добавил он.

— Как вы это все сюда сплавили?

— Не было нужды. Типография была не в мегаполисе.

— А где?

— В другом месте.

— Понял, — сказал я, хотя не понял ничегошеньки. Но научился довольствоваться теми ответами, что мне предлагал Арне.

— И что вы тут печатаете?

— Книги, которые вы с напарниками уничтожили за последние несколько лет.

— У вас есть исходники?

— У нас есть кое-что, чего не коснулась цензура.

— А потом?

— Будем распространять в городах.

До меня начинало доходить. Вот зачем им были нужны такие, как я. Люди, которые были мобильны и знали, где в городе можно найти читателя.

— И как вы меня отправите обратно? Надеюсь, есть менее вонючий способ?

— Тебя — никак. Ты в розыске, потому что ты — супертеррорист. Забыл?

— И какой вам тогда от меня прок?

Арне спустился к конвейеру и снял с него одну книгу. Когда она оказалась у меня в руках, я удивился, какую хорошую и толстую бумагу пустили на обертку.

— Это суперобло… — Арне протянул руку, но было уже поздно. — …суперобложка. Обложка — это тоже часть книги. До войны так выглядело большинство изданий.

— Еще никогда такую не сканировал, — признался я, глядя на голенькую книгу у себя в руках.

На меня смотрело перо с переплетенным вензелем «Г» и «К».

— Да и оберт… обложки такой тоже не видел. Извини, что оторвал. Смешная.

Арне покачал головой, забрал у меня книгу и раскрыл ее на первой странице. Там было точно такое же перо и те же самые буквы.

— На твоей тоже такие будут.

У меня отвисла челюсть, как тогда, когда Арне отдал нам с Йойо свою книжку бесплатно.

— На чем, простите?

Арне провел меня в маленькую комнатку и кивком пригласил сесть в кресло. На ощупь оно было как то, в которое я провалился при нашей первой встрече в темном подвале. Сегодня сквозь окно в потолке бил солнечный свет и падал на стопки свежеотпечатанных книг, громоздившиеся вокруг. О том, что там, наверху, было небо, я мог только догадываться.

— Ты нас устраивал по целому ряду причин, — произнес Арне. Я молчал и на всякий случай поплотнее вжался в кресло.

— Помнишь нашу первую встречу в маглеве?

Я осторожно кивнул.

— Твой друг Йойо немедленно побежал сообщить Номосу. А ты остался со мной в купе. Любопытство победило.

«Ах, вот в чем дело», — расстроенно подумал я. Но Арне на этом не остановился.

— У тебя нет своей семьи и нет стабильных отношений.

А как же Фанни?

— Ты человек тихий и иногда любишь подумать.

Я посмотрел на него с сомнением, но Арне тут же добавил:

— Это был комплимент. И наконец, — продолжил он, — ты нашел в нас что-то, чего тебе решительно не хватало дома.

Мне вспомнились родители, чье молчание, в отличие от его уклончивости, не было наполнено никаким смыслом.

— К тому же, когда тебе пришлось выбирать между крупной суммой денег и своей преподавательницей, ты выбрал ее. А она всегда говорила, что хотела бы видеть тебя здесь.

И что, это все? Ни один из этих аргументов не звучал достаточно убедительно, чтобы поставить именно на меня.

— И ты — литературный агент.

Заметив, что это только запутало меня еще больше, Арне поспешил пояснить:

— Ты сканировал книги, то есть способствовал их уничтожению. Ты тратил свою жизнь на то, чтобы объяснить людям, почему печатные издания им больше не нужны, почему их электронная читалка годна только на то, чтобы смотреть по ней старые 3D-фильмы. Тебя подгоняло под свои стандарты ООО «Скан». Ты работаешь на «Ультрасеть».

Кажется, я начал понимать.

— Если на нашей стороне окажется кто-то, думающий как ты, и сможет задокументировать, что с ним произошло, то многих это заставит усомниться в системе. Потому что ты был одним из них. Ты был человеком «Скана».

Я все правильно расслышал? То есть я, Роб, сотрудник ООО «Скан», должен сесть и записать, как перешел на сторону зла, ну то есть добра, ну или чего там еще, — в общем, книгочеев. Нет, ребята. Я — писатель?! Очень смешно. Ха-ха-ха. Нет-нет, спасибо, конечно, и даже не надо настаивать. Ну или, как сказала Фанни: «Тебе просто нужно время, а там уж ты справишься». Гм.

— Где Фанни? — выдавил я из себя наконец.

— Работает в другом мегаполисе курьером. Нам необходимо проявлять осторожность, но она в надежных руках. Переехала вместе с сыном. Напиши ей книгу, и она прочтет ее и передаст другому. Этого будет достаточно. На первое время, — присовокупил он, увидев, как вытянулось мое лицо.

Я осведомился, где их главный писатель.

Арне провел рукой по моей макушке. Я уже который день не брил голову и надеялся, что уколю его щетиной.

— Не волнуйся, Томас тебе поможет, — улыбнулся он и сунул мне в руки тяжелую серую пластину.

— Из какого музея вы это стащили?

Арне раскрыл пластину и указал пальцем на экран и клавиатуру.

— Прошу.

— И как должен называться шедевр?

— «Сканеры», — бросил через плечо Арне, ныряя в темный коридор.

«Сканеры». Я вспомнил, чему нас учили в школе. Конечно, прошли годы, но это пыточное устройство я не забуду до конца дней. Пальцы опустились на клавиатуру, и первым, что сказала мне будущая книга, было всего-навсего… «Клик».

От автора

Благодарю всех, кто состоял со мной в «Гильдии книгочеев»: резидентов зон А, В и С, других мегаполисов и за их пределами! Но более всего — Энне, Александру, Аню, Арне, (Бе)Линду, Эву, Гвендолин, Катю, Катрин, Керстин из города М и Керстин из города Ф, Маттиаса, Михаэля, Оли, Сибиллу, Стивена, Тильмана, Томаса, а также, разумеется, мою старую наставницу и в первую очередь Фанни (в других мегаполисах также известную как Бритти), а также всю нашу шайку.

Об авторе

Роберт М. Зоннтаг родился в 2010 году. После эвакуации, последовавшей за последней мировой войной, оказался резидентом зоны А. Работал на концерн «Ультрасеть». Начиная с 2035 года никакой информации о нем не поступало. Профиль в Ультранете стерт. Каким образом книга Роберта и эта биографическая справка попали в издательство «КомпасГид», неизвестно.

Примечания

1

Д. Оруэлл, «1984». Пер. В. Голышева. Прим. пер.

(обратно)

2

Р. Брэдбери, «451 градус по Фаренгейту». Пер. Т. Шинкарь. Прим. пер.

(обратно)

Оглавление

СТАРИК

ЗА ПОИМКУ ПОЛАГАЕТСЯ

ЗНАК ВОПРОСА

УРОК

СКАНИРУЕМ

СВОБОДНЫЕ РАДИКАЛЫ

ВРЕМЯ ПЛАТИТЬ ПО СЧЕТАМ

ЧЕМ НЕ ПОВОД?

НАДОР

ЛАВОЧКА ЗАКРЫТА

ПРОЩАНИЕ

ДВЕНАДЦАТЬ

ЗАДАНИЕ

От автора

Об авторе Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg