А потом, тоже бесшумно, собирала одежду сына, чистила её, штопала, зашивала.
Когда же он просыпался, она обычно говорила грозно и строго:
«Имей в виду — это последний раз я вожусь с твоей рубахой! Хочешь быть босяком — ходи так, оборванцем. Сил моих больше нет!..»
Яша, не успев поесть, засунул ломоть хлеба в карман и, жуя на ходу, рванулся к двери.
— Ты куда?
— Никуда!
— А хлеб зачем?
— Так просто.
— А ну положь сейчас же на место! Слышишь?!
— Слышу, не глухой.
— А, ты ещё грубить будешь! Вот Я ж тебе…
Мать замахнулась, но куда там! Он прыгнул прыжком кенгуру, соскользнул по перилам лестницы и был уже во дворе. Татьяна Матвеевна бежала за ним по ступенькам лестницы, но это было куда дольше. Худая, невысокая и, видимо, слабая, она хотела побежать за сыном к воротам, но пошатнулась, схватилась двумя руками за край стола, вкопанного в землю, и только выкрикнула:
— Горе ты моё луковое! Разбойник!
— Ну что вы так, Татьяна Матвеевна! Побойтесь бога!
Это сказала дама в шляпе с пером и пестрым зонтиком в руке.
Татьяна Матвеевна села на скамейку. Она тяжело дышала, сжимала и разжимала пальцы, и в эти минуты, попадись ей сын, казалось ей, ударила бы его, не думая, не сдерживаясь…
Да, Яша, можно сказать, вовремя убежал. Тут бы и у слабой женщины появились неизвестно откуда силы.
А между тем дама с зонтиком, усевшись рядом, говорила:
— А по-моему, ваш Яша совсем не плохой мальчик…
— Драчун, Анна Михайловна.
— Все они драчуны. Он просто не даёт себя в обиду. Не в том дело. Ваш сын добрый и справедливый. Для вас он на всё готов. Вспомните, как он прибежал с солью.
Действительно, Яше нелегко было мчаться с соляных промыслов с мокрым кульком.
— Он, бедняга, так запыхался тогда, — сказала Анна Михайловна.
— Да, запыхался, — подтвердила мать Яши.
Татьяна Матвеевна вспомнила Яшу, прибежавшего с солью. Тогда его лицо, волосы, рубаха — всё было мокрым от пота. А в руках он держал что-то грязное и мокрое. Развернул и сказал: «На́, мама смотри. Медвежатовы бежали и теперь не надо будет давать за мешочек соли мешочек денег…»
В те времена бумажные деньги мерили аршинами, несли на базар в кошёлках. Бывали такие деньги, что надо было отвалить большую пачку, а получить за это только кулёк конфет. И соль в те годы тоже была очень дорогой.
Комментарии к книге «Игорь-якорь», Марк Симович Ефетов
Всего 0 комментариев