Соседом по парте Яши Смирнова был Миша Зиньков, паренёк, который не обогнал ростом Яшу, но по возрасту был на два года старше его. Миша был широк в плечах, большеголов и круглолиц. Вероятно, за эту большую и круглую голову его прозвали «Капуста».
На уроке Яша шептал:
— Так давай, Миша?
— Шо?
— На фронт.
— Куды-и?
— На фронт. Причепимся до товарника — и через станцию.
— А если по шее накостыляют? — спрашивал Миша.
— Хто?
— Ну хоч бы кондуктор.
— Не.
— Шо — не?
— Не накостыляет.
— Молчи, Яша, учитель глядит. Он и до кондуктора даст тебе перцу.
Фронт был тогда русско-германский — война от города, где жили Яша и Миша, далеко.
Но прошло несколько лет, война русско-германская кончилась, а гражданская война подошла к самому городу. Только теперь ребята стали старше и понимали, что не так взрослы, чтобы бежать на войну.
В те годы мальчики играли в индейцев. Яша был предводителем племени «мельничных» — так назывались мальчики с Мельничной улицы, — и вот какое письмо он получил от вождя племени «портовых», где вождём был Миша Зиньков, по прозвищу «Капуста».
Сначала о том, как это письмо дошло к Яше.
Письмо вождя индейского племени, как всегда, было доставлено в почтовой карете, о прибытии которой вождь «мельничных» узнавал по рожку почтальона.
Ту-та-та! Та-та-ту-у! — заливисто пел рожок, оповещая всех вокруг: карета прибыла.
Люди с рваными штанами и дырявыми ботинками в руках шли и бежали к карете, а Яша спешил туда же за письмом от Миши Зинькова.
Карета была тачкой старьёвщика Габдуллы. Это был небольшого росточка, сухой, морщинистым старик с длинной, узкой, очень жиденькой бородкой, которая свешивалась с подбородка на клеёнчатый передник.
Габдулла начинал свой рейс рано утром в порту, проезжая по всем окраинным улицам к дому, где жил Яша Смирнов. Здесь, собственно говоря, город кончался: ещё несколько домов, а за ними пустырь. У каждого дома Габдулла играл на своём рожке, что в переводе на язык слов означало: «Старьё берём!»
Комментарии к книге «Игорь-якорь», Марк Симович Ефетов
Всего 0 комментариев