«Повесть об Атлантиде»

Он как-то удивительно не подходил к тому, что было вокруг: к потемневшим от дождей бревнам, сложенным на берегу, к скрипучему деревянному тротуару, к широкой, с лужами, улице, в конце которой зеленела зубчатая стена тайги.

Конечно, он был нездешний.

Если бы этот красивый темноволосый парень умел читать мысли, то, может быть, он сказал бы изумленным ребятам, что ботинки надеты не для фасона, а просто потому, что у него других нет, и что, несмотря на лужи, ему понравился старинный бревенчатый городок, стоящий на скрещении двух великих сибирских рек, и что, наконец, ему только двадцать три года, и сейчас он взволнован, так как начинает жить, в сущности, совсем заново.

Но, обращаясь к мальчишкам, он сказал совсем другое:

— Послушайте, ребята, вы — школьники?

— Ну, школьники, — ответил мальчишка в тельняшке.

— А где же ваша «нушкола»? — улыбнулся парень.

— Чего?

— Если вы «нушкольники», то, очевидно, учитесь в «нушколе», а не просто в школе.

И если бы умели ребята читать мысли, то они поняли бы, что это не подковырка, а просто парень — человек веселый, для которого все кругом ново, необычно; ему очень хочется с кем-нибудь поговорить, а о чем — безразлично.

Но ребята не умели читать мысли, а мальчишка в тельняшке обиделся почему-то на слово «очевидно».

— Если ты такой грамотный, сам найдешь, — сказал он.

Парень смутился и, что было уж совсем некстати, покраснел.

— А ты не очень вежливый, — сказал он.

И, как это бывает у застенчивых людей, пытающихся скрыть свое смущение, последние слова прозвучали не добродушно, как он хотел, а насмешливо.

Мальчишка ничего не ответил.

Парень подхватил чемодан, резко повернулся и зашагал по тротуару.

— Девчонке, той — правильно, противная… — сказал другой мальчишка.

— И ему правильно… «Очевидно»! — передразнил мальчишка в тельняшке. — Пойдем, Юрка.

Ребята пошли по мостовой, отряхивая на ходу штаны, выпачканные желтой землей. На углу они расстались. Мальчишка в тельняшке двинулся наискосок через улицу, не обходя лужи, шумно разбрызгивая воду резиновыми сапогами. Его приятель свернул в переулок. Ежась от вечернего холодка, он вприпрыжку пробежал до дома и уже хотел свернуть в калитку, как вдруг увидел у самого забора тонкую голубую тетрадь.