«Повесть о красном орленке»

— Ну вот, пришла пора расстаться нам,— грустно сказал Неборак Артемке, когда ознакомился с приказом.— Я завтра ухожу с полком. Командиром батальона назначен. А ты не огорчайся, Артем, крепкие руки и смелые сердца сейчас всюду нужны. Хозяйство народное поднимать надо, хлеб растить. Трудно, очень трудно стране без хлеба.

...Уезжали домой перед самым новым 1920 годом. Чем дальше уносили кони Артемку от Барнаула, тем трепетнее билось сердце: скорей бы Тюменцево.

И вот вдали показались родные березовые колки, потом Густое... Сердце неистово бьется, лошади, кажется, плетутся еле-еле. Да скорее же вы, скорей! Ведь за Густым — Тюменцево. Мама. Ребята. Настенька. Скорей, скорей!

Наконец-то село. Еще издали видит Артемка на окраине толпу: успели узнать, что возвращаются домой партизаны, вышли встречать. Не утерпели, побежали навстречу жен-шины и ребятня, еще издали крича:

— А мой приехал?

— А мой?

— А где тятька?

— А братка?

Спрыгивают с саней мужики, бегут, утопая в снегу, обнимают своих жен, целуют детей, плачут радостными слезами — наконец-то дома.

Бежит со всеми Артемка, остановился вдруг:

— Мама! Мама!

— Сыночек... Жив... Приехал... Насовсем?..

— Насовсем!..

Отнял голову от материнского плеча. Поодаль Пашка Суховерхов, Серьга, как всегда, хмурый Пронька и... Настенька.

Артемка шагнул вперед.

— Здравствуйте, хлопцы. Здравствуй, Настенька...

Они стояли, смотрели друг другу в глаза и улыбались...

Улыбалась снежная степь, улыбалось солнце, улыбалось все, что окружало их.

— Здравствуй, Артемка!

Барнаул 1963—1964.