— Конечно, конечно. Не стоит слишком торопиться. Но, когда вы придете к определенному выводу, дайте мне знать. Хорошо? Я пишу о том, что делают люди, когда они знают, что обречены.
Он отодвинул блокнот в сторону.
— Приходите на осмотр раз в две или три недели. Таким образом мы проследим за процессом вашего умирания.
Бриллер проводил меня до двери.
— Я уже описал двадцать две истории летальных исходов, — сказал он, очевидно, с оптимизмом смотря в будущее. — Книга может иметь большой успех, не так ли?
Я всегда жил непритязательно. Без особого ума, но непритязательно.
Я ничем не улучшил этот мир, — и в этом у меня было много общего почти с каждым обыкновенным человеком. С другой стороны, я не взял от мира ничего лишнего. Короче говоря, я всегда хотел, чтобы меня оставили в покое. Жизнь сложна и без назойливости других людей.
Что может сделать непритязательно живущий с оставшимися ему четырьмя месяцами?
Не знаю, как долго я шел, думая об этом. В конце концов я обнаружил, что иду по длинному дугообразному мосту, от которого начиналось ведущее к озеру шоссе. Звуки джазовой музыки привлекли мое внимание, и я посмотрел вниз.
Прямо рядом с мостом происходило нечто вроде карнавала, и возвышался балаган гастролирующего цирка.
Это был мир низкопробной магии, где золото — всего лишь позолота, где ведущий программы с высоким цилиндром на голове — такой же джентльмен, как фальшивые медали на его груди, где у скачущих на спинах лошадей розовых женщин каменные лица и прищуренные глаза. Царство крикливых продавцов и мелких жуликов.
Я почему-то был убежден, что закат большого циркового искусства можно рассматривать, как одно из достижений культуры двадцатого столетия. И все же я непроизвольно спустился с моста по каменной лестнице и пошел в сторону рядов для зрителей и импровизированной арены, на которой среди прочего трюкачества выставлялись напоказ и эксплуатировались различные человеческие уродства.
Наконец я подошел к балагану и от нечего делать стал наблюдать за билетером, сидевшим со скучающим видом на возвышении у одного из входов.
Приятной наружности мужчина, держа за руки двух маленьких девочек, приблизился ко входу и предъявил билетеру несколько картонных прямоугольников, которые, по-видимому, являлись пропусками.
Комментарии к книге «От убийства на волосок», Роберт Артур
Всего 0 комментариев