Игнатов и Лосев вошли, остановившись у дверей. Комната была перегорожена шкафом, в зеркальной дверце которого мелькал отраженный экран. Под низким потолком тянулась бечевка, на ней висела цветастая, сдвинутая сейчас занавеска, открывшая металлическую кровать с блестевшими по углам шарами, и мужская рубашка.
— Садитесь, будьте до́бры, — говорила старушка, выдвигая стулья из-за круглого стола и проводя по ним рукой, будто смахивая невидимую пыль.
— Да мы ненадолго, — сказал Игнатов, раздумывая, проходить или оставаться у дверей. — Мы из прокуратуры.
Человек с прямой спиной повернулся, и, увидев его напряженное, как бы слушающее лицо с неподвижными глазами, Игнатов понял, что он слеп.
— Вы Иван Тимофеевич Горелов?
Слепой, ухватившись за спинку стула, стал медленно подниматься.
— Да, я Горелов, — подтвердил он и по-солдатски вытянулся у стула. — А что надо?
Голос его был глухим, и старушка, заторопившись к нему от шкафа, забормотала:
— Ванечка, сынок, не бойся, здесь я, здесь…
Старик, тоже встав, убавил звук телевизора. На экране мелькали груды строительного мусора, неподвижные башенные краны, пузырящиеся под дождем лужи, и какой-то человек в плаще, под зонтиком, что-то отвечал корреспонденту.
— Да вы садитесь, — сказал старик, напряженно разглядывая гостей. — Устали с дороги-то. — И добавил: — У нас тут второй день маршрутный автобус не ходит, так что в город только пешком.
— Мы на машине.
Игнатов, поставив «дипломат» на ближайший стул, щелкнул замками и вытащил листок со штампом областной прокуратуры.
— Иван Тимофеевич, мы вам привезли постановление прокурора о вашей реабилитации.
— Какое постановление? — еще больше встревожился слепой. — Зачем?
— Не бойся, Ванечка, — старушка гладила его по плечу. — Они люди добрые, тебе ничего не сделают.
— Понимаете, найден настоящий преступник. И следствие неопровержимо доказало, что это он убил Татьяну Семенову. И не только ее одну.
— То есть как так «найден»? — не понимал слепой. — Живой найден?
— Живой.
Слепой стоял по-прежнему неподвижно и ровно, будто окостенев, но мелкая дрожь сотрясала его всего, сверху донизу.
— Вам прочесть постановление? — спросил Игнатов.
Слепой молчал.
— Вы его извините, — ответила за него мать. — У него, когда очень волнуется, голос пропадает. И зрение там, в колонии, потерял от переживаний. Он там шесть лет промаялся.
Комментарии к книге «Именем закона. Сборник № 2», Борис Антонович Руденко
Всего 0 комментариев