«Хозяин»

На стоянке такси небритый о чем-то стучал Нарзану. Сто пудов — обо мне. Я махнул рукой, Нарзан, узнав меня, махнул в ответ. После чего развернулся и пошел к своей машине, не дослушав коллегу. Тот остался стоять с видом незаслуженно обиженного второклашки. Хотел, понимаешь, директору школы на одноклассников накапать, а тот и слушать ничего не стал, поскольку торопился училку пения в актовом зале обжимать. Как после этого карьеру делать?!

Бабка, имевшая хитрую морду человека, только что обрушившего мировую экономическую систему, хотела впарить мне три пирожка. Я, будучи не мировой экономической системой, но оголодавшим трудовым элементом, заценил их размеры и взял пять. Охота у старой накануне явно не задалась, начинка ловилась сплошь худосочная, потому и сами пирожки вышли отнюдь не гигантских размеров. Я бы даже сказал — хиленькие какие-то.

Вернувшись в машину, бросил пакет на пассажирское сиденье, достал один пирожок, съел. На вкус он, вопреки опасениям, оказался очень даже ничего. Никаких рвотных позывов. Никаких признаков невинно убиенных собак и кошек. Захотелось съесть еще один. Жизнь стала налаживаться.

Но хлопнула дверца, и на заднем сиденье кто-то завошкался, устраиваясь по-хозяйски. Я удивился, однако второй пирожок кушать не перестал. И тот, кто был за моей спиной, остался этим не очень доволен.

— Трогай, шеф! — потребовал этот кто-то. Голос был шепелявый и гнусный. Или мне так показалось? Просто я не очень люблю, чтобы мне мешали, когда я кушаю.

— Если я потрогаю, он у тебя совсем отвалится, — предупредил я, вынув на секунду пирожок изо рта. Потом запихал обратно.

— Я говорю — поехали, шеф! — к моей шее, чуть пониже правого уха, пристроилось что-то холодное и острое. По ощущениям — нож. Я внимательно ощупал ситуацию мозгом и решил, что в данном случае рисковать не стоит. Пирожок явно не тянул на то, чтобы я за него жизнь отдал. Недоработала бабка.

Осторожно вынув изо рта огрызок и отложил его в сторону, я завел машину.

— Что ж ты сразу не сказал, что торопишься?

— Да двигай ты, урод! — зарычал шепелявый, и нажим под ухом стал гораздо сильнее. Это была уже прямая угроза здоровью, и я почел за благо подчиниться.